ПОД ПРИКРЫТИЕМ КОРПОРАТИВНОЙ «ЭТИКИ» ВЫШЕСТОЯЩИХ ЧИНОВ 5 апреля в редакции газеты «Арсеньевские вести» прошел круглый стол на тему «Применение пыток в полиции».
Заседание круглого стола "Пытки в полиции"
В работе круглого стола приняли участие адвокаты, которые в своей практике столкнулись с жестокими проявлениями пыток, родители потерпевших от издевательств в полиции, представитель общественного наблюдательного совета А.М. Смышляев и председатель ОДПК «Хранители закона» П.М. Довганюк.
На встречу пригласили правоохранительные органы и прокуратуру. Но они не пришли, хотя многие вопросы, которые обсуждались в ходе круглого стола, хотелось адресовать именно им.
Очевидно, в прокуратуре и ОВД можно собирать архив из жалоб на применение пыток при допросах. Представители уполномоченных государством органов, считаем, не могут знать об этой порочной практике. Но идти на диалог отказываются. Потерпевшие от милицейского беспредела, как правило, получают отписки.
Правоохранительные органы, в бешеной гонке за показателями, невиновных, попавших под колесо системы, часто уродуют и физически, и морально. Создается впечатление, что всё происходит под прикрытием корпоративной солидарности и в духе полного пофигизма вышестоящих уполномоченных чинов.
Хотелось услышать от правоохранительных органов, это и есть борьба с преступностью? Не напоминает ли она борьбу с ветряными мельницами? И не рождает ли такая борьба волну преступности?
Прокуратуру, похоже, наше приглашение очень шокировало. Долгое время мы вели с ней телефонные переговоры. Но надзирающие органы сдержанно отвечали, что согласуют визит с начальством. И в напутствие, как обычно: «Перезвоните позже». Но последующие звонки, очевидно, никому не были нужны. На противоположном конце провода в ответ тишина или традиционное «подождите». И, наконец – из сотрудников прокуратуры на круглый стол никто не явился. Очевидно, это не новый трюк, а специфика работы, выработанная годами. Прокуратура оградила себя от граждан телефонами, как многоствольными пулеметами.
Впоследствии вопросы круглого стола мы адресуем в открытом обращении к ОВД и к губернатору Приморского края.
В ходе круглого стола обсуждались три вопроса:
• Факты применения пыток и расследование по заявлениям потерпевших.
• Каким образом реализуются предусмотренные законом права граждан, когда речь идет о применении недозволенных методов расследования.
• Инициативы, которые помогут решить проблему ликвидации пыток.
Господа полицейские, когда перестанете пытать?
Председатель ОДПК «Хранители закона» Петр Михайлович Довганюк:
– В Приморском крае фальсифицируется, по моему мнению, достаточно уголовных дел. При их расследовании полицейские часто применяют пытки. Коррупционная машина, которая работает без спуска на тормозах, формировалась на протяжении многих лет.
Я занимаюсь независимым расследованием случаев применения к задержанным пыток вот уже третий год. И у нас накопилось много обращений и документов, подтверждающих, что пытки в полиции – это не единичные случаи. К сожалению, всё больше пытки становятся методом работы и мнимой раскрываемости преступлений.
Полтора года назад полицейские избили Михайлова и Хабарова. Пишут жалобы во все инстанции, включая президента. Но получают типичный ответ «нет причин для реагирования». После того, как ОДПК «Хранители закона» взяло инициативу в свои руки, милиционер признал свою вину и в качестве компенсации за нанесенный физический и моральный вред выплатил своей жертве 75 000.
Еще одна потерпевшая от полиции – Екатерина Высоцкая. В отношении нее возбудили уголовное дело о том, что якобы она избила своего ребенка. Но что происходило в действительности? Как пишет сама Катя Высоцкая в своем заявлении, в полиции ее зверски пытали, пытались изнасиловать бутылкой, унижали, обзывая проституткой.
И после унизительных пыток она дала признательные показания. Ее лишили родительских прав, отобрав ребенка.
Но после публикаций в «АВ» и многочисленных обращений в разные инстанции удалось смягчить ситуацию. Краевой суд кассационной инстанции изменил строгий режим на условный срок. Родители Кати взяли опекунство над ребенком и заботились о нем. И поэтому женщина сейчас может находиться с ребенком и воспитывать его.
Как характеризуют Катю Высоцкую те, кто ее хорошо знает, она не пьет, не курит, работает.
Случаев издевательств полицейских сколько угодно. В редакцию и ОДПК «Хранители закона» обратились родители Константина Сетова. В документах медицинского освидетельствования имеются данные о физических повреждениях. Эти телесные повреждения в медчасти СИЗО зафиксировали. Причём после посещений ОРЧ-4.
Не так давно мы получили ответ от начальника СИЗО Андрющенко. Он предоставил в письменном виде эти сведения о телесных повреждениях. Мы отправили обращение с приложением ответа от Андрющенко в генпрокуратуру и к министру МВД. Но получили странный ответ: «Факт телесных повреждений подтвержден. Но Константин Сетов избит неустановленными лицами».
На прошлой неделе представитель общественного наблюдательного совета А.М. Смышляев побывал у Константина Сетова в СИЗО. Парень рассказывал о том, что готов был вогнать себе в живот металлическую проволоку, чтобы его вновь не забрали в ОРЧ-4. И все потому, что сотрудники оперативной части используют такие изощренные пытки, что выдержать невозможно. В итоге, в преступлении сознается даже ни в чём неповинный.
Позже в ходе круглого стола продемонстрировали фрагменты видеокадров из СИЗО. На видео А.М. Смышляев беседует с некоторыми из тех, кто содержится в СИЗО.
Факты подтвердились! А кто наказан?
Петр Михайлович Довганюк продолжил свой рассказ о пытках:
– Справка о телесных повреждениях была дана и Вадиму Ковтуну из Кировки. Прокуратура Приморского края в ответ на наши обращения пишет: «В. Ковтуна никто не избивал».
Я приложил к обращению медицинскую выписку. В ней указано, что у Ковтуна ушиб правой почки, сотрясение головного мозга и множественные ушибы. Мы отправили три письма в разные местные инстанции.
На четвертое, что писали в Москву, ответ пришел почему-то от прокурора Приморского края. Этот ответ по прежнему сценарию: «Был избит, но неустановленными лицами»…
И невольно возникает вопрос, почему тогда не возбуждают уголовные дела в отношении неустановленных лиц?
В. Ковтуна и А. Никитина, которых пресса назвала причастным к «приморским партизанам», пытали, выбивая признательные показания. Под окном пыточного кабинета находились с десяток свидетелей. В коридоре прокуратуры Кировского района маячил прокурор Раскин. Но что мы видим в итоге? Ничего не подтвердилось.
А.М. Смышляев
Похожее жуткое испытание выпало на долю Виталия Николаева. Дело в том, что в Артеме совершили двойное убийство. В этом убийстве подозревали Виталия Николаева. Сотрудники ОРЧ-4 Д. Хан и А. Кудашов в присутствии гражданской жены и его маленького ребенка подозреваемого Виталия Николаева били что есть силы. Потом повезли в ОРЧ-4.
С собою сотрудники ОРЧ-4 прихватили телефон и машину задержанного якобы в качестве вещественных доказательств. Но вещественными доказательствами почему-то распорядились по своему усмотрению. Машину продали, а телефон просто исчез.
В ОРЧ-4 над Виталием издевались. На его голове разбили стакан. После пыток он попал в больницу, где находился почти месяц. Еще три месяца после этого у него выходили из головы осколки стекла от разбитого стакана.
Нам удалось найти нотариуса, оформившего фальшивый договор, а также человека, кому продали машину. Сейчас уголовное дело по факту кражи машины возбуждено. Но никто не называет фамилии сотрудников, угнавших машину. Сотрудников полиции по-прежнему прикрывают.
В этом деле всё предельно ясно. В газете «АВ» об этом случае писали не раз.
Но что было потом? Гражданская жена Николаева попала в ДТП. Оно произошло как раз после допроса у следователя, что вряд ли было случайным совпадением.
И еще один случай.
Представитель общественной наблюдательной комиссии А.М. Смышляев беседовал с Виктором Соболевым, который содержится в СИЗО-1. Чтобы выбить признательные показания, его регулярно избивали и пытали. Об этом говорят многие свидетели.
Однажды, когда начались судебные процессы, Виктора избили на территории СИЗО. В зал суда он пришел изувеченным до такой степени, что с трудом мог стоять. Но судья Спивакова будто не видела этого.
Адвокат Виктора Соболева Н. Пожетнова вызвала к зданию суда скорую помощь. Приехала бригада скорой помощи № 19. Все побои были описаны.
Но что в результате? На все заявления с требованием привлечь к ответственности сотрудников ОРЧ-4 опять же отписки. В них по обыкновению написано: «Никто Виктора Соболева не избивал».
В прошлом году после того как А.М. Смышляев выехал к Виктору Соболеву в СИЗО, представитель общественного совета при МВД Найдин написал статью под названием «Факты пыток подтвердились. Будет ли наказание?» И в ответ опять – тишина.
Не так давно мы были вынуждены написать обращение к Медведеву, в котором требовали от президента исполнить обязанности гаранта Конституции по отношению к Виктору Соболеву.
Конечно, на правоохранительные органы возложена большая ответственность. И я ни в коем случае не хочу сказать, что в правоохранительных органах работают одни палачи. Но факты – вещь упрямая.
Вышестоящие чины требуют раскрываемости преступлений, находятся сотрудники, кто, исполняя роль палача, не брезгует любыми методами при проведении расследования. Но, похоже, на них делают ставку, чтобы добыть цифры раскрывемости. Не оттого ль каждая третья жалоба в Европейский суд – по поводу пыток в милиции?
За каждой цифрой – чья-то судьба. Что станет с человеком, который неповинен, но его осудили за преступление? Может быть всякое. В том числе, выйдя из-за колючей проволоки, он совершит то, в чём его обвинили. Неужели так, господа полицейские, мы боремся с преступностью?
Почему «партизаны» взяли в руки оружие?
О том, с чего началась история ребят, которых назвали «приморскими партизанами», рассказала адвокат Нелли Анатольевна Рассказова:
– Официальная версия, которую преподносили в СМИ, заключалась в том, что летом 2010 года задержали группу ребят. Они якобы противостояли стражам порядка, и, чуть ли ни объявив им войну, совершали нападения на сотрудников милиции.
В день задержания группы из трех человек двое из ребят погибли.
Сотрудникам правоохранительных органов необходимо было рапортовать руководству в Москву о происходящем. Но никому не хотелось говорить о том, что трое парней, которым чуть более двадцати лет, держали в страхе население целого субъекта федерации. И о том, что на их задержние привлекли огромные силы, в том числе и большое число сотрудников милиции.
Существует другая версия, о которой никто не говорит. Дело в том, что на на местном уровне было дано указание о расширении банды – в дело должны были лечь материалы о других инцидентах и людях. Всё ради того, чтобы оправдать усилия и затраченные средства. Группу искали. Моего подзащитного Никитина тоже вызывали на допросы. Сначала не пытали. После того, как задержали группу «приморских партизан», стали применять пытки, чтобы он раскололся и дал нужные показания. Всё опять ради нужных высшим чинам цифр и данных и ради звезд на погонах?
В конце августа он сам пришел в прокуратуру Кировского района и написал заявление о том, с чего всё начиналось. Следствие никогда не пыталось выяснить этого. Хотя, как бывший работник следствия, я могу сказать, что самое важное – выяснить мотивы преступления.
В своём заявлении Никитин рассказывал, что еще в 2008 году в Кировском районе работал клуб «Патриот». Клуб был создан для того, чтобы оградить ребят от таких бедствий, как наркомания и алкоголь, которые в Кировском районе, к сожалению, процветали. Никто из восьми «партизан», которые ныне находятся в СИЗО, не пил и не курил.
В Кировском районе плантации конопли возделывались активно. Это целая мафия по распространению зелья. Химку распространяли повсюду. В том числе и детям, которые едва достигли четырнадцатилетнего возраста.
Ребята из клуба «Патриот» вступили в войну со сбытчиками накротиков. Она заключалась в том, что они поджигали коноплю, следили за теми, кто выращивает урожай, каким образом осуществляют сбыт, куда уходит урожай, и кто сопровождает этот сбыт.
Продавашие химку жаловались милиционерам. И милиционеры ловили ребят. Таким образом, сбытчики наркотиков, что находились при покровительстве милиции, противостояли тем, кто боролся против распространения наркоты.
В Интернете позже появились высказывания, где к мальчишкам прикрепили ярлык «секондхенды». Но это вовсе не соответствующее действительности обозначение, потому что цели у ребят были другие. Мальчишки демонстративно выжигали «полянки», чтобы все видели, что они борются с наркотиками, а не воюют ради химки.
Они начали бороться против наркобаронов. Но наткнулись на милицию. У них были холуи, которые работали на них.
24 февраля 2008 года состоялась стрелка «Ментовские сбытчики». Но когда ребята приехали на место встречи, их ожидала засада. Милиционеры, переодетые в гражданскую одежду, встретили их. И открыли стрельбу.
Мой подзащитный Никитин был свидетелем всего происходившего. После он вовсе уехал из Кировского района.
Во время одной из стычек они успели заснять на видео момент, когда милиционеры привезли оружие тем, кто охранял конопляные поля. За этой пленкой милиционеры охотились.
Тогда в своем заявлении, которое мой подзащитный написал в прокуратуру Кировского района, он указал факты выращивания конопли, сотрудников милиции, причастных к этому.
И вдруг началось самое интересное. Он даже не успел выйти из здания прокуратуры. Тут же позвонили в ОРЧ-4. Вскоре прибыла оперативная группа в составе Шашкова и Резникова. Никитина вывезли сначала в Уссурийск, где к группе присоединился Кудашов.
И все направились во Владивосток – в ОРЧ-4.
Пыточные комнаты в ОРЧ-4 находятся на девятом этаже. Трое суток, пока Никитина пытали, он не был зарегистрирован нигде и как будто пропал. Никто не знал о том, что происходило.
Я вступила в дело после адвоката по назначению. У меня нет никаких сомнений, что моего подзащитного пытали.
В одной из комнат на девятом этаже нет решеток. Это, похоже, специальная комната для особо изощренных методов расследования. Никитина заставляли подписаться под показаниями, которые уже были отпечатаны. В случае несогласия грозились помочь выпрыгнуть из окна. Такое периодически в ОРЧ-4 делали, как рассказывали те, кто побывал там в качестве жертвы. Поэтому мой подзащитный воспринимал все угрозы, как реальные.
К тому времени он уже был избит и еле волочил ноги. Он подписал все документы, которые ему предлагали, не читая. После пыток он не мог читать и воспринимать то, что происходит вокруг.
Когда я вступила в дело, я увидела, что страницы, на которых написано чистосердечное признание, бурого цвета. Опять же, поскольку я бывший работник следствия, я поняла, что это пятна от крови. От моего подзащитного я узнала, что в тот момент его губы были разбиты, а из носа текла кровь.
Позже его забирали из СИЗО и возили в ОРЧ-4, чтобы он подписался под явкой с повинной на чистых листах, не запятнанных кровью.
Верхом всего стало заявление моего подзащитного начальнику СИЗО. Он написал, что отказывается выезжать из СИЗО куда-либо, потому что боится пыток, которые к нему применяли сотрудники ОРЧ-4.
В следующем номере «АВ» мы расскажем о финальной части круглого стола. В нем будет опубликована резолюция по результатам круглого стола, которую мы направим в ОВД Приморского края и губернатору Миклушевскому.
