Привлекательность в цене. Нет ничего удивительного в том, что конъюнктура мирового рынка энергоносителей продолжает оказывать значимое воздействие на российскую экономику. Это объясняется как сохранением высокой доли нефтепродуктов в отечественном экспорте, так и чувствительностью иностранных инвесторов к динамике нефтяных цен, от которых во многом зависит привлекательность вложений в российскую экономику.

Исключительный случай. Прогноз относительно роста нефтяных цен до уровня 100 долларов за баррель видится, мягко говоря, утопичным. Вероятность столь благоприятной динамики крайне мала. Значения котировок на уровне 100–115 долларов за баррель, свидетелями которых мы стали в 2012–2013 годах, уже недостижимы. В тот период стимулирующее воздействие на цену оказывало как снижающееся предложение (вследствие сокращения поставок ливийской нефти, последствий пожара на нефтеперерабатывающем заводе в Калифорнии и неоднозначных прогнозов, касающихся перспектив использования сланцевой нефти), так и растущий спрос (в особенности со стороны Китая).

Нефтяные прогнозы. В настоящее время ни в подготовленном Министерством экономического развития РФ «Прогнозе социально-экономического развития РФ на период до 2024 года», ни в проекте федерального бюджета на 2019–2021 годы столь оптимистичных значений нет.

В частности, в Прогнозе сделан акцент на главенствующей роли совокупного предложения при формировании мировых цен на нефть, в результате роста которого ожидается постепенное снижение цен до 59,7 доллара США за баррель к 2020 году и до 53,5 доллара США за баррель к 2024 году. На наш взгляд, более реалистичной видится позиция главы Счетной палаты А. Кудрина, прогнозирующего значение цен на нефть в среднем на 10 долларов выше, чем в Прогнозе.

Причины сохранения высоких цен. В настоящее время наблюдается ряд серьезных ограничений для быстрого расширения мирового предложения нефти. Ее добыча в Венесуэле, обладающей крупнейшими нефтяными запасами, в 2018 году снизилась до рекордно низкой отметки за последние семьдесят лет. Эффективность добычи падает в результате неспособности национальной нефтяной компании-монополиста справляться с геологически сложными месторождениями. Сохраняются риски снижения добычи иранской нефти на фоне нарастания геополитической напряженности. США, хоть и продолжают увеличивать количество буровых установок, не способны в короткие сроки устранить инфраструктурные и логистические ограничения, связанные с дефицитом трубопроводов для доставки нефти с ключевых сланцевых месторождений на нефтеперерабатывающие заводы и в экспортные терминалы. Не стоит забывать и о роли мирового спроса в формировании нефтяных цен. По оценкам ОПЕК, представленным в ежегодном прогнозе World Oil Outlook 2018, спрос на нефть в средне- и долгосрочной перспективе продолжит расти (ожидаемый ежегодный темп роста — 1,2%), при этом ключевыми потребителями нефти будут выступать Китай и развивающиеся страны.

Возможный сценарий. Если вернуться к оценке сверхоптимистичного прогноза в 100 долларов за баррель, то здесь алгоритм развития событий для российской экономики будет достаточно прост. В соответствии с действующим бюджетным правилом экспортные доходы от продажи нефти по цене, превышающей базовое значение (40 долларов за баррель нефти марки Urals), будут использоваться для покупки валюты Минфином и размещаться в Фонде национального благосостояния (ФНБ). Очевидно, что приращение средств Фонда в данном случае будет осуществляться более быстрыми темпами, чем при прочих вариантах. Однако до тех пор, пока величина фонда не достигнет размера 7% ВВП, иных приложений сверхдоходам не будет. И пока средства оседают на счетах ФНБ, а не в реальных инвестициях в экономику страны, ждать резкого изменения экономической ситуации не стоит.