Защита прав
Дело о пытках в суде
Наталья ФОНИНА
РЕПРЕССИИ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
В Приморском краевом суде подходит к завершению процесс о применении сотрудниками ОРЧ-4 пыток в отношении братьев Соболевых. Федор и Виктор оказались на скамье подсудимых.
Их обвиняют в убийстве. Братья говорят о том, что дать признательные показания их заставили полицейские, что сотрудники из ОРЧ-4 Д. Хан, А. Кудашов и А. Тейхреб издевались над ними, применяя изощренные пытки. По мнению Соболевых, выдержать такие пыточные эксперименты и не подписаться под признательными показаниями вряд ли кому под силу.
В судебное заседание пригласили свидетелей, которые могли рассказать о том, в каком физическом и психологическом состоянии находились братья Соболевы, когда проводились первые допросы.
Сестра Соболевых Марина Бардаева сообщила:
– В первый раз сотрудники ОРЧ-4 забрали Виктора на допрос в пятницу. Вечером он домой не возвратился. Мы переживали, думая, куда мог исчезнуть брат. Участковый сказал, что фамилию брата видел в сводках по розыску. В субботу я написала заявление с просьбой разыскать Виктора в ОВД. В ОВД я увидела брата. Его руки были опухшими, на них выделялись вмятины. На теле также виднелись следы сине-фиолетового цвета. И очевидно, что они появились не из-за случайного падения или нечаянного удара. Не помню, были ли ссадины на лице, но я была шокирована увиденным. Позже Виктор рассказывал о том, что с ним происходило, когда его увезли на допрос. Он говорил, что ему надевали на голову пакет таким образом, чтобы он не мог дышать. А когда он задыхался и терял сознание, пакет снимали. Сотрудники полиции то отпускали брата, то снова забирали для допросов. Так повторялось несколько раз. Федю и Виктора забирали поочередно. После одного из таких допросов у Феди образовалась на голове гематома. И мы ездили в больницу, чтобы засвидетельствовать следы побоев. Во время одного из допросов в ОРЧ-4 открыли окно, и Феде удалось каким-то образом сбежать. Возвратился домой он в пять утра. А через несколько часов ко мне домой с обыском приехали сотрудники ОРЧ-4 и полицейские из местного ОВД. Они принялись изо всей силы ломиться в дверь. Я не открывала, потому что боялась. Я занимаюсь предпринимательской деятельностью, и у меня работают охранники. Поэтому я решила обезопасить себя, вызвав собственную охрану. Когда охранники прибыли к дверям моей квартиры, я открыла дверь. Полицейские, пять минут назад чуть было не выломившие дверь в мою квартиру, объяснили, что будут проводить обыск. На мой вопрос, что ищете, они ответили: «Что нужно, то мы и найдем». Но ничего запрещенного в моей квартире в тот день не нашли.
В период, когда братьев Соболевых постоянно забирали для допросов, у Виктора возникли серьезные проблемы с речью.
Сестра, Марина Бардаева утверждала, что у брата Виктора никогда ранее не было проблем с речью, что, очевидно, это следствие применения к нему пыток.
В судебном процессе Виктор говорил свободно – никаких признаков заикания не обнаруживалось.
– Знаете ли вы о том, что Виктора тестировали на полиграфе, и тестирование показало, что В. Соболев не лжет? – спросила у свидетеля М. Бардаевой адвокат Нина Алексеевна Пожетнова.
– Я знаю об этом со слов начальника розыскного отдела Спасского района, – продолжила Марина Бардаева. – Но и после того, как результаты тестирования на полиграфе показали положительный результат, ничего не изменилось.
– Известно ли вам, почему второй брат, Федор Соболев отказался от платного адвоката во время проведения следственных действий?
– На начальном этапе его защищал адвокат Н. Рябий. Но, как откровенничал Федор, сотрудники ОРЧ-4 запугивали его, заставляя отказаться от адвоката.
Новые «методы следствия»
Следующий свидетель Олег Бардаев подтвердил, что на первоначальном этапе защиту Федора осуществлял адвокат Н. Рябий.
Олег Викторович Бардаев:
– Адвоката Н. Рябия порекомендовал я, потому что он мой хороший знакомый. Как говорил Н. Рябий, во время одного из допросов Федор жаловался, что сотрудники ОРЧ-4 применяли в отношении него пытки. Адвокат спросил подзащитного, каким образом того пытали. И Федор ответил, что сотрудник ОРЧ-4 обматывали скотчем руки, соединив их за спиной. После полицейские принялись с силой выворачивать руки, вытягивая их за спиной. Казалось будто кости трещали и вот-вот могли сломаться. Всё это вызывало жуткую боль. Затем Федору надевали на голову пакет, сдавливая им область шеи, и от этого он начинал задыхаться.
Адвокат Н. Рябий потребовал, чтобы следователь немедленно записал в протокол допроса, что к его подзащитному Федору, применялись насильственные методы следствия.
Но следователь возразил, сказав, что все эти откровения Федора не имеет никакого отношения к делу и поэтому ничего он не собирается вносить в протокол. Адвокат Н. Рябий продолжал настаивать, говоря, что напишет заявление об отводе следователя. Тогда следователь изменил тактику и всё-таки внес в протокол допроса подробности о пытках. Через некоторое время Федор отказался от услуг адвоката Н. Рябия. В заявлении об отказе от адвоката написано, что такое решение не связано с материальным положением обвиняемого.
Естественно, возникает вопрос, почему Федор отказался от адвоката, если причиной тому не являлись финансовые проблемы?
Судья зачитала протокол допроса от 06.04.2010 года и заявление адвоката Н. Рябия.
«Прошу сделать отвод старшему следователю Коцубе, потому что при беседе с обвиняемым я выяснил, что на моего подзащитного оказывалось давление», – пишет адвокат Н. Рябий.
Федор Соболев уверял:
– Во время пыток меня заставляли сознаться в том, что я вместе с братом якобы убил предпринимателя П. Черного. На листе передо мною лежали уже написанные кем-то показания. Сотрудники ОРЧ-4 угрожая, говорили, что пытки не прекратятся до тех пор, пока я не перепишу эти показания своей рукою.
Адвокат Федора, защищающий его в судебном процессе, предложил допросить Н.А. Рябия в качестве свидетеля. Но судья вновь отказала, сославшись на то, что в деле имеются протоколы допроса и заявление адвоката Н. Рябия. Но в деле не говорится абсолютно ничего о причине отказа от адвоката. Почему бы не допросить прежнего адвоката Федора Соболева?
В судебном заседании в качестве свидетеля выступил и медработник из изолятора. Он утверждал, что никаких записей в медицинском журнале по поводу нанесенных увечий не имеется, и если какие-то травмы и были получены Виктором или Федором, то в журнале, имелась бы пометка.
Но сокамерник Виктора Соболева, дававший показания спустя пятнадцать минут, рассказал совсем иное:
– Медицинская помощь не всегда оказывалась Виктору своевременно. После допросов Виктор возвращался в возбужденном состоянии. Он рассказывал о том, что к нему применялись пытки.
Помню, что один раз он говорил, что его привязывали к автомобилю, и его обессилевшее тело волокло вслед за мчавшимся по дороге авто.
Кстати, стало известно о том, что медработник, вызванный в судебный процесс, занимал должность медработника изолятора короткий промежуток времени и, очевидно, не мог знать всех обстоятельств.
Мне кажется странным, что в судебный процесс вызвали человека, который в настоящее время уже не занимает должность медицинского работника в изоляторе.
Но ходатайство Федора о вызове в суд в качестве свидетеля начальника медицинской части ФБУ Ильи Тарасова судья не сочла нужным удовлетворить по причине того, что медработник в судебном процессе уже был опрошен и якобы всё пояснил.
Судебный спектакль
О том, чтобы посмотреть видеоматериал следственных действий, который имеется в деле, никто не возражал. Посмотрели несколько фрагментов. Я увидела начало видеосюжета. Мне показалось, что Виктор Соболев в момент съемки находился в подавленном состоянии – словно затравленный зверь, он боялся пошевелиться. Но больше всего меня потрясло то, что он заикался на каждом слове, хотя в судебном процессе дефектов в его речи я не услышала. Из документов, которые имеются в деле, следует, что нарушение речи произошло из-за защемления позвоночного нерва. Но разве может защемление позвоночного нерва случиться само собою?
Соболевы утверждали, что видеозапись отличается от первоначальной.
– Многие фрагменты, показанные в видеосюжете, я не видел ранее, – говорит Виктор Соболев.
Адвокаты требовали провести экспертизу, чтобы определить причину несоответствий и еще раз проверить время, указанное на видео.
Но и в этом им было отказано. Как пояснила судья Спивакова, нет возможности приглашать эксперта в судебный процесс.
Предпоследнее судебное заседание Виктор Соболев попросил перенести. Он сказал, что утром посетил стоматолога, и в настоящее время его мучает зубная боль. Прокурор разговаривала с ним на повышенных тонах и кричала, что Виктор обманывает суд, что у зубного врача на самом деле был Федор.
Адвокат Н.А. Пожетнова после судебного заседания отправилась в СИЗО. Начальник СИЗО объяснил, что стоматолог сейчас занята, и чтобы узнать, кто на самом деле этим утром был на приеме у стоматолога, необходимо сделать запрос на его имя. Н.А. Пожетнова пояснила, что времени ждать ответа на запрос нет. Но начальник СИЗО оставался непреклонным. Нина Алексеевна принялась писать запрос.
В коридоре возле кабинета начальника СИЗО стояла женщина в халате врача. Она настойчиво делала знаки стоящим рядом медработникам, видно, означавшие «не выдавайте меня». Когда Нина Алексеевна задала женщине в халате вопрос, не она ли стоматолог Ольга Васильевна, та отвернулась, будто ничего не слышала. Но на беду, таинственную незнакомку позвали в кабинет начальника СИЗО, назвав по имени и тем самым рассекретив ее.
Адвокат Н.А. Пожетнова зашла в кабинет начальника СИЗО вслед за стоматологом и попросила открыть тайну, кто же на самом деле посещал утром стоматолога. В присутствии начальника СИЗО Ольга Васильевна объяснила, что приходил Соболев, а кто именно не может утверждать, потому что не помнит.
На следующий день судья заявила о том, что на прием к врачу приходил Соболев, но представился он Федором. И тут же добавила, что это не имеет значения, потому что никого уличать во лжи она не собирается. Ведь это такая мелочь, – добавила она.
Всё это очень напоминает разыгранное представление. Остается спросить: зачем?
Последнее ходатайство, которое заявила адвокат Н.А. Пожетнова, касалось проведения углубленной медицинской экспертизы на предмет выяснения причины заикания Виктора Соболева во время проведения следственного эксперимента. Она объясняла, что по результатам медицинского обследования, которое приложено к делу, не ясно, применялись ли к ее подзащитному пытки.
Судья объявила перерыв. О том, что будет происходить в зале судебного заседания, мы напишем в следующем номере.
Несмешная шутка ГУВД
Международная правозащитная организация «Хьюман Райтс Уотч» свидетельствует, что число обращений и жалоб по поводу пыток, которые применяют сотрудники правоохранительных органов к подозреваемым, резко возросло. По данным экспертов, Россия вместе с Египтом, Филиппинами, Сирией и Узбекистаном занимает ведущее место среди стран, где при раскрытии преступлений полицейские используют недозволенные методы. По итогам статистических исследований правозащитников, 30% подозреваемых в уголовных преступлениях сталкиваются со зверскими пытками: полицейские таким образом выбивают признательные показания. Однако эти цифры – лишь слабое отражение действительности, потому что большинство из тех, кого подвергли издевательствам, боится куда-либо жаловаться. Правоохранительные органы и прокуратура зачастую не принимают всерьез жалобы осужденных и подозреваемых, объясняя, что задержанные просто делают это ради того, чтобы смягчить режим, и пытаются влиять на следствие. Но так ли обстоят дела, как говорят сотрудники правоохранительных органов?
Начальник информационного управления ГУВД Москвы Кирилл Мазурин, давая интервью радио «Би-Би-Си» и, думая, что он шутит, сказал: «Да, мы применяем пытки, очень хорошо к ним относимся и считаем их эффективными. Шутка». Думаю, что не смешно.
Наталья ФОНИНА.
фото Kud.kzluralsk.ru
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
