Политика
Маша Гессен: «За неделю до встречи я на Путина наорала»
Маша ГЕССЕН.
Путин предложил Маше Гессен остаться главным редактором «Вокруг cвета». Специально для БГ она рассказывает, какое решение принято, как проходила беседа, и кто автор идеи полета со стерхами.
«Я люблю птичек, кошечек, зверушек», – сообщил мне президент, задавая тон нашей встречи. То есть он говорил как герой плохого романа, двухмерный персонаж, изъясняющийся исключительно штампами. Ну, или как герой моей книжки о нем самом.
За неделю до встречи я на Путина наорала. Дело в том, что накануне мы с подругами изрядно выпили по поводу моего увольнения с поста главного редактора издательского дома «Вокруг света», произошедшего потому, что я отказалась отправлять корреспондентов писать о миссии Путина по спасению стерхов.
А утром мне надо было вставать в 6 и лететь по делам в Прагу. И вот я еду в такси, и у меня звонит телефон. Номер не определяется.
«Мария Александровна? Не вешайте трубку. Сейчас я вас соединю».
Я не вешаю трубку минуты две – и стремительно зверею.
– Мария Александровна? – уже другой голос. – Я вас сейчас соединю.
– С кем вы меня соедините? – окончательно теряю терпение я. – Что это вообще такое? Может, вы представитесь хотя бы?
– Путин Владимир Владимирович.
– Ну здравствуйте.
– Я слышал, что вас уволили. И что я невольно стал виновником этого события. Я хочу выразить свое сожаление. Вообще все, что я делаю в этой области, не должно иметь никакого отношения к политике. Но для человека в моем положении очень тяжело...
Он вздохнул. Я думала о том, что сейчас мне надо высказать все, что я думаю о его природоохранной деятельности. Но сначала надо убедиться в том, что это не розыгрыш. Поэтому я, пожалуй, скажу что-то вроде: «Ну, если вы – тот, за кого себя выдаете...»
– Поэтому, если вы не возражаете, – продолжил мой собеседник, – то я хотел бы встретиться с вами и обсудить это.
– Я не против, – сказала я, как раз когда такси поравнялось с кладбищем, на котором похоронен Кафка. – Но откуда я знаю, что это не розыгрыш?
Через неделю я оказалась в кремлевском буфете (двойной эспрессо – 15 р., чай с лимоном – 10 р.). Кажется, это был не розыгрыш. Мне уже точно было пора сформулировать, что я хочу сказать Путину о его природоохранной деятельности. Благо время на это было: по просьбе пресс-службы я приехала за 45 минут до назначенной встречи, а сам президент опаздывал – как выяснилось, ровно на два часа, что по его меркам немного.
Я благоразумно взяла с собой книжку: замечательную Birds of Heaven Питера Мэттиэссена, о журавлях.
Признаться, до прошлой недели я мало думала о журавлях. В отличие от Путина, я зверушек, кроме своих собственных, никак специально не люблю, а птиц так и вовсе боюсь.
Но Мэттиэссен замечательно описывает журавлей – самых крупных из летающих птиц, среди которых стерхи выделяются своей красотой. То есть выбор стерхов сродни выбору амурского тигра, снежного барса, белого медведя: всякий раз, укрощая очередного дикого гиганта, Путин демонстрирует, что он – царь зверей.
Но сказать я ему хотела другое. Вот как формулирует Мэттиэссен: «Если вы действительно поняли журавля – или листья, или облако, или лягушку, – вы поняли все. В условиях усугубляющегося дефицита чистой воды и надвигающейся конкуренции за этот ресурс – а эта конкуренция может стать главным кризисом нового тысячелетия для всех форм жизни на земле – судьба Homo может мало отличаться от судьбы Grus (журавлей. – МГ)».
В России, в респулике Коми, по весне текут черные реки, потому что каждый год в них выливается столько нефти, сколько вылилось во время катастрофы в Луизиане в 2010-м году. На Байкале – древнейшем и самом глубоком озере мира – продолжает действовать целлюлозный комбинат, причем это обеспечено личным вмешательством Путина, убедившегося, поплавав на минисубмарине, что Байкал достаточно чист.
Так вот, мне хотелось сказать, в таких условиях пытаться спасать стерхов и ирбисов – бесполезно, а делать их спасение главным экологическим приоритетом государства – лицемерие.
Прежде чем сказать, что он любит зверушек, Путин спросил меня, нравилось ли мне работать главным редактором «Вокруг света» или «вы уже хотели что-то изменить и вы считаете, что статус гонимого журналиста поможет вашей карьере».
Мне нравилось. И я довольна своей карьерой.
– Тогда можем продолжать разговор, – сказал Путин, и продолжил монолог.
Сказал, что «историю со стерхами» придумал самолично. Я удивилась: спасением стерхов уже несколько десятилетий занимается один и тот же человек, и зовут его совсем не Путин. Президент пояснил, что раньше в России была программа по переселению стерхов – такая же, как в Америке, – а потом ее перестали финансировать, а потом об этом прослышал Путин и придумал ее опять начать финансировать. И даже купил дельтаплан.
– Так что, Маша, вы были неправы, – сказал он. – Но и вы были неправы, – теперь он обратился к Сергею Васильеву, владельцу ИД «Вокруг cвета». – Так вот сразу, из пулемета. Но в журнале, – тут он вновь повернулся ко мне, – должна быть дисциплина. Это как в армии: когда начали выбирать командиров, во время Первой мировой войны, сразу проиграли.
После этого исторического сообщения я получила право высказаться о причинах отказа послать корреспондента к Путину и стерхам.
– Я солидарна со всем, что вы сказали о важности участия главы государства в природоохранных мероприятиях, – начала я протокольно. – К сожалению, в нашей стране все так устроено, что если речь идет о вашем личном участии, то оно становится главным, а природа должна подстраиваться. Вы, наверное, знаете, что когда вы надевали ошейник с датчиком на тигрицу, то эта тигрица была взята из Хабаровского зоопарка. А когда вы надевали ошейник на белого медведя, этого медведя поймали заранее и держали взаперти, под воздействием сильных седативов несколько дней до вашего приезда.
– Ну, есть передержки, – сказал Путин, как мне показалось, довольно. – И сам ругаюсь за это. Но это же я придумал этих тигров! За нами еще двадцать стран, где обитают тигры, тоже стали этим заниматься. И я придумал леопардов! Да, я знаю, что леопарда поймали заранее. Но главное – привлечь внимание к проблеме. Это как с амфорами. Потом все начали кричать, что амфоры были подложены. Ну конечно они были подложены! – он засмеялся над идиотами, которые вообще могли подумать, что это не так. – Но я же зачем нырял? Не для того, чтобы жабры раздувать, а чтобы люди знали свою историю. Вот даже вы, наверное, с вашим образованием, не знаете, что там в этом месте раньше был каганат, что степные народы приняли иудаизм. А потом все начали писать, что я, как мудак, достал подложенные амфоры. Но кто-то же начал читать!
Путин стал перелистывать лежавший перед ним номер «Вокруг Света», который, кстати, об амфорах ничего не писал. Журнал тогда еще не был аффилирован с Русским географическим обществом, попечительский совет которого возглавляет президент страны.
– Так что, – сказал он, обращаясь ко мне и моему бывшему работодателю, – я предлагаю вам перестать ссориться, вам, Маша, вернуться, если вы, конечно, готовы.
Васильев сказал, что готов.
– А мне хотелось бы высказаться по второму пункту вашего выступления, – сказала я.
Путин с готовностью кивнул.
– Журнал всё-таки не должен быть как армия, – я собиралась в течение минуты вырулить на Закон о СМИ, гарантирующий невмешательство владельца в редакционную деятельность.
Путин посмотрел на меня и лукаво подмигнул:
– Смотря какая армия.
– Любая, – сказала я.
– Так, я за это время в этом поднаторел, – неожиданно сообщил Путин, поднимаясь с места. – Это мы с вами как-нибудь в другой раз обсудим. Спасибо. До свидания.
Наша встреча длилась ровно 20 минут.
А в «Вокруг cвета» обратно я не пойду. Просто потому, что не могу работать в журнале, где главного редактора назначает Путин.
Маша ГЕССЕН.
Большой город
Москва ХХХХ год, здание Басманного суда.
Судья: - Обвиняемый, объясните по какой причине взрывали дома?
Обвиняемый: - Для того, господин судья, чтобы привлечь внимание к проблеме терроризма.
– Поясните суду, почему затонула подлодка?
– Была необходимость привлечь внимания к проблемам армии и флота.
– Обвиняемый, объясните, для чего в ХХХХ году были подожжены два дома престарелых?
– По причине того, господин судья, что было необходимо привлечь общественное внимание к проблеме недобросовестного содержания домов престарелых. Нужно было обоснование для выделения средств.
– Обвиняемый, поясните свою позицию по крушению ХХ самолетов в ХХХХ году? Почему за ХХ лет вашего правления эта проблема не была полностью решена?
– Нужно было решить проблемы авиации, а как их можно решить без резонанса? Вот и падали. Мы пытались решить проблему доступными нам средствами, у нас не вышло.
– Вам не жалко людей, которые погибли в результате в том числе и вашей халатности?
– Это были издержки, так сказать необходимые потери. Но главная причина, по которой все это делалось, это причина привлечения внимания к конкретной проблеме. А как по другому?
– А зачем нужно было пилить кресты?
Torkvemada_inq, фото РИА «Новости».
Другие статьи номера в рубрике Политика:
