Российский режиссер Андрей Кончаловский снял с рассмотрения на «Оскар» свой фильм «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына», который в этом году выиграл «Серебрянного Льва» Венецианского кинофестиваля за лучшую режиссуру. Возможно, сказалась старая обида мэтра мирового кино на Голливуд за увольнение из «Танго и Кэш»?
«За последние несколько лет я резко критиковал «Голливудизацию» на российском кинорынке и дурное влияние коммерческого американского кино на формирование вкусов и предпочтений наших зрителей», — сказал Кончаловский в письме в Российский оскаровский комитет. «Учитывая это, соревноваться за приз в Голливуде было бы абсурдно для меня».
До отказа Кончаловского его фильм считался одним из наиболее вероятных кандидатов на Оскар от России, наряду с «Левиафаном» Андрея Звягинцева, получившего награду в Каннах за лучший сценарий. Фильм Андрея Кончаловского «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» был показан на федеральном телеканале, а обещанный на 13 ноября показ фильма «Левиафан» в отечественных кинотеатрах так и не состоялся. Его показ для россиян перенесли на февраль.
Войдет ли «Левиафан» в окончательный список номинантов на «Оскар-2015» будет объявлено в начале следующего года, а сама церемония состоится в конце февраля. Поживем – увидим.
Что касается творчества Андрея Кончаловского, то о нем рассказала газета «Гардиен» в статье, текст которой помещен ниже.
АНДРЕЙ КОНЧАЛОВСКИЙ: «СВОБОДА – ЭТО НЕ ЗАЛОГ ХОРОШЕГО ИСКУССТВА. ЛУЧШЕЕ ИСКУССТВО ПРИХОДИТ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ ИЛИ ЧУМЫ»
(Стивен Мосс, The Guardian)
Как случилось, что режиссер, который начал работать с Тарковским, в конечном итоге был уволен из Tango & Cash? Об этом Андрей Кончаловский рассказал газете «Гардиен».
Андрей Кончаловский — 76-летний русский режиссер, который в 1980-е годы, наслаждаясь продуктивным, но недолгим периодом внимания в Голливуде, очевидно, использовал его, чтобы найти свой собственный путь.
Нынешней весной он представил в Лондоне два чеховских спектакля, поставленные им на сцене Театра имени Моссовета в Москве – «Дядя Ваня» и «Три сестры» — в рамках англо-русского года культуры. Это, может быть, не самый благоприятный момент для такого культурного обмена, но режиссер невозмутим: «В этом нет ничего нового для меня, — говорит он, — просто нормальное «перетягивание каната» между Западом и Востоком».
Год культуры предполагал сблизить Россию и Великобританию, но Кончаловский не считает, что искусство может исцелять политические разногласия. «Оно может помочь политикам, когда политики готовы измениться, — говорит он, — но не раньше. Иногда фильм может сделать революцию, если революция готова».
Это, по его словам, разные миры, которые действуют в разных временных рамка: «Художники пытаются выяснить, что же такое жизнь. Политики уже знают или думают, что знают…»
Родившийся в интеллигентной семье в 1937 году (его отец был писателем, автором советского гимна), Кончаловский учился на пианиста, прежде чем приступить к режиссерской карьере в Советском Союзе. До утверждения себя в качестве режиссера, он сотрудничал с русским гигантом кино Андреем Тарковским в качестве соавтора сценария фильма про Андрея Рублева – эпоса о художнике XV века, провозглашенный некоторыми как лучшее артхаусное кино. Затем он поразил Голливуд своими фильмами: «Поезд-беглец», «Дуэт для солиста», «Стыдливые люди», «Танго и Кэш» и «Гомер и Энди».
Он говорит мне, что великий режиссер Билли Уайлдер (снявший «В джазе только девушки» – Ю.С.) любил его, и стал его наставником в Голливуде. Что касается фильма «Дуэт для солиста», о скрипачке, страдавшей рассеянным склерозом (с отголосками жизни виолончелистки Жаклин дю Пре), он сказал: «Вы должны сократить это, вы должны сократить это, у вас есть, что сократить.» Я сказал: «Билли, это не будет слишком коротким?». И он сказал: «Мой дорогой друг, есть только две вещи, которые слишком коротки в мире — ваша жизнь и ваш пенис».
Кончаловский является одним из тех редких режиссеров, как Ингмар Бергман и Патрис Шеро, которые легко перемещаются между кино, театром и оперой. Что он думает о больших различиях? «Театром вы можете наслаждаться, если вы слепы, — говорит он, — кино вы можете наслаждаться, если вы глухи. Вот почему были великие немые фильмы. Чем больше я работаю в театре и опере, тем больше я понимаю, насколько они отличаются от кино. Вот почему я делаю это.
Я пытаюсь исследовать что-то совершенно чуждое для кинематографистов. Критики часто пишут: «Мы видим кинематографическое видение Кончаловского в театре». Это смешно, это чушь. Вы выражаете себя совершенно по-другому».
— В опере, по крайней мере, вы можете выразить себя более кинематически, предполагаю я.
— Нет, — говорит он решительно, — опера работает гораздо ближе к цирку, чем к кино.
«Танго и Кэш», как и любой реальный голливудский фильм, — это фильм для людей, которые не умеют читать»,— говорит его директор Андрей Кончаловский. Космополит, многократно женатый, Кончаловский имеет талант к афоризмам. Он подчеркивает свою европейскость, в отличие от своего младшего брата и коллеги режиссера Никиты Михалкова, чей фильм «Утомленные солнцем», выиграл Оскар как лучший иностранный фильм. Михалков откровенно политизированный, русский националист и убежденный сторонник Путина, в то время как Кончаловский является естественным повстанцем, верующим в искусство ради искусства.
«В основе всех моих действий лежит любопытство,»— говорит он, добавляя, что он только что снял фильм «для себя без денег» и обнаружил, что все еще учится. «Только теперь я начинаю понимать немного больше о кинопроизводстве. Только тогда, когда вы начинаете работать для себя, и в одиночестве, вы узнаете некоторые секреты. В противном случае вы должны оправдать ожидания: «Он пренебрежителен к коммерческим фильмам». «Рынок движется в сторону развлечений, но искусство ближе к созерцанию»
Это может быть способом реабилитации за недавние неудачи: его последний крупный фильм, «Щелкунчик» в 3D, выполненный при венгерской поддержке в 2009 году за $ 90 млн, был коммерческим и раскритикован, как неудачный. Но Кончаловский защищает фильм:
«Я очень счастлив им. Он был независимый, очень дорогой, но это не было катастрофой. Дело в том, что соперником моему фильму оказался рождественский фильм от Диснея, и я склонен думать, я был убит Диснеем. Это очень успокаивает».
«Но люди не любят его, критикам он не нравится», — настаиваю я. «Критики — не люди, — говорит он, — это две разных расы».
— Осталась ли боль от неудачи?
А.К: — Ты нервничаешь некоторое время, а затем забываешь об этом. Лучше всего — улыбнуться и забыть. В противном случае, рана останется на всю жизнь.
Конечно, провал фильма означает, что он не получит еще $90 млн в ближайшее время. «Я не хочу больше делать что-то за $ 90 млн, — говорит он, — Больше денег, меньше свободы».
Этот вкус к свободе проявился в центре его ссоры с Голливудом в 80-х годах: он был исключен из полицейской комедии с участием Сильвестра Сталлоне в «Tango & Cash», когда он и продюсеры разошлись во мнениях по поводу концовки. «Я был очень счастлив быть уволенным, — говорит он, — Я получил свои деньги и уехал во Францию. «Танго & Кэш», как и любой реальный голливудский фильм — это фильм для людей, которые не умеют читать».
– С советской цензурой было работать легче, чем с американскими производителями?
– В Советском Союзе, вы могли пожаловаться. В Голливуде, вы не можете этого сделать. Люди просто говорят: «Такова жизнь. Это не работает. Конец».
Он звучит почти ностальгически по 60-м и 70-м годам, когда он создал себе репутацию серией советских фильмов: в частности, про Асино счастье и «Сибириаду» — чрезвычайно амбициозную 4,5 часовую сагу, которая следит за жизнями двух враждующих семей в сибирской деревне. Последняя выиграла Гран — при в Каннах в 1979 году, что привлекло внимание Голливуда.
Создание фильмов в Советском Союзе было, по его словам, «очень легко, если вы знали, чего нельзя трогать. Нужно было найти способ, чтобы говорить на языке, который всем, кроме цензоров, понятен. Это было похоже на работу во времена инквизиции. Это было просто, потому что лились деньги.
После того, как вы прошли мимо цензуры, вы не думали о деньгах, и вы не должны были думать об успехе, ибо вы были обречены на успех, потому что было так мало фильмов, особенно достойных фильмов. Коллапс Советского Союза, отмечает он, не производил никаких кинематографических шедевров. Свобода-это не залог хорошего искусства. Лучшее искусство приходит во время войны или чумы.»
Он отказывается говорить, предпочитает ли он свои советские или американские фильмы, и которая кинолента является его любимой, считая, что фильмы похожи на детей. «Честно говоря, мне все равно, — говорит он — «Я даже не хочу думать об этом, я должен быть представлен моим последним фильмом все время. Я – мой последний фильм. И если мой последний фильм — старческий, это я.»
– Поезд-беглец», сделанный в 1985 году, и самый известный из его американского периода, по-прежнему высоко ценится. Даже Эберт восхищался им. Почему это так хорошо работает?
– Это был отличный сценарий по Акира Куросаве, и в основе базировался на формуле Достоевского: философские вопросы, завернутые в криминальной истории».