Создается ощущение, что психбольница Владивостока на Шепеткова, 14 в очередной раз стала местом расправы. К нам пришли продавцы с рынка на Баляева и сообщили, что девушку Ольгу, которая трудилась на рынке разнорабочей, 29-летнюю сироту, через полицию определили в психбольницу. Женщинам известно, со слов Ольги, что она считает — у нее мошенническим путем пытаются отобрать квартиру.
Как рассказали Анна и Ксения, Ольга затесалась на рынок около полугода назад. Несколько дней назад она осталась на улице. Им известно, что Ольга — инвалид второй группы по психоневрологическому заболеванию. Также известно, что ей, как сироте, выдали квартиру на Русской. Анна говорит, что в этой квартире была — она знакома с Ольгой с 2006 года.
– Оля познакомилась с Евгенией, которая, с Олиных слов, запудрила ей мозги. Оля не помнит, как квартира была продана, – говорят женщины.
Как они поясняют, с Олиных слов им известно, что Евгения стала запрещать Ольге общаться с людьми, а также отбирает у нее пенсию. Когда Ольга ее ослушалась и продолжила общаться с людьми на рынке, Евгения ее выгнала.
Также им известно со слов другого работника рынка, Натальи, что когда Ольга осталась в ее киоске на ночь, к ним ломился мужчина, говорящий с акцентом.
– Она закрывала Ольгу дома. Когда Оля вышла из дома, Евгения написала заявление в розыск, хотя Оля написала заявление в полицию раньше. Два дня не было дома – ее забрали в психиатрическую больницу, – говорят женщины.
Ксения поясняет, что она вместе с Ольгой пошла в УВД по ПК на Алеутскую. Ольга переживала, что ее закроют в психбольнице. Ксения была уверена — этого не случится, потому что она с Ольгой. Но... прямо из полиции девушку увезли на Шепреткова, 14. Женщины заявили — Ольга считает, что все это делается, чтобы отобрать у нее жилье. Полагают вытащить ее из больницы нереально.
Скажем, что мы с Ксенией и Анной встретились в понедельник, 9 сентября. С их слов, Ольгу загребли в психбольницу 6 сентября (в пятницу). Женщины боролись всю неделю. С их слов, они донесли проблему до уполномоченного по правам человека, Николай Афанасьев (начальник УВД по ПК) согласился взять ситуацию под свой контроль. Не знаю, отвечает ли Афанасьев за свои слова, но в пятницу, 15 сентября, Ольга по-прежнему находилась в психбольнице. Со слов женщин, письменное согласие на госпитализацию она дала, однако там находиться не хотела. Как пояснила Ксения, поскольку Ольга не хочет находиться в психбольнице, они решили взять ее к себе, но врачи им отказали.
В пятницу мы связались с лечащим врачом Ольги, Любовью Репой. Вот наш разговор:
– Женщины с рынка на Баляева подозревают, что у Ольги пытается отобрать жилье мошенница...
– Нет, они ошибаются. У Ольги есть прописка, есть жилье, но сейчас у нее не очень хорошие отношения с женщиной, с которой она проживает. Она проживает с ней давно. Женщина о ней заботится и заботилась с тех времен, когда у нее еще квартиры не было. Заинтересованности в жилье у этой женщины нет, вчера я с ней поговорила. В силу того, что пациентка внушаемая, ей можно внушить все, что угодно.
– Ольга хочет находиться в вашем заведении?
– Она считает, что ей негде жить. Она здесь хочет находиться, пока ситуация не разрешится. У нее, действительно, конфликт.
– Конфликт бытовой, или Ольга считает, что женщина нарушает ее права?
– Ольга считает, что ее права ущемляются, что женщина ей не полностью отдает деньги. Хотя Ольга одета хорошо, чисто. Они живут в однокомнатной квартире. Мы туда выезжали, условия в квартире нормальные.
– Женщины с рынка говорят, что хотят взять себе.
– Они нашли парализованную бабушку, чтобы Ольга ухаживала за ней бесплатно. На рынке она работала у них за 50 рублей в день. Мне непонятно, будут ли они дальше о ней заботиться. Ольга не понимает ситуацию, она умственно не совсем полноценная. Ей говорят – она верит. Евгения нам привезла документы Ольги, никто Ольгу не гнал. Прописка у нее есть. Евгения подавала в розыск, потому что Ольга не пришла ночевать.
– К вам Ольга поступила из полиции?
– Нет, она поступила по направлению диспансера.
– А зачем ей находиться в диспансере?
– По соцпоказаниям. Ей, получается, негде жить.
– Как ей может быть негде жить, если квартира ее? Пусть женщина уходит и живет, где хочет.
– Ольга сама на эту женщину обижается. Может быть, со временем изменит свое мнение. Мы ее насильно не держим, но, в силу того, что социальные вопросы не решены, она будет находиться здесь. Она не возражает у нас находиться, но приходят женщины с рынка... Человек не понимает ситуацию, он соглашается на все. Она не представляет, что такое жить и ухаживать за больным человеком. Но вы-то понимаете, что это не тот вариант...
– Я выясняю вашу позицию и позицию Ольги...
– Она мне проговаривает, что обижена на ту женщину... Пока не разрешиться ситуация, она будет находиться здесь.
– Вы ездили к ним в квартиру с соцработником?
– Да.
– Социальная служба поднимала вопрос о лишении Евгении опекунства?
– У Ольги нет опекуна. Эта женщина не оформляла опекунство. Они приняли решение жить вместе. Ольга была довольна, пока не появилась на рынке.
– Квартира кому принадлежит?
– Они там прописаны вместе.
– Квартира выдавалась сироте?
– Они объединили две гостинки, и сейчас проживают вместе. Там все сложно. Такие больные склонны к фантазиям и не совсем понимают ситуации.
– В вашу больницу Евгения ходит?
– Вчера была и не возражает, чтобы Ольга у нее проживала.
Сразу скажу, что смутило — люди с умственной отсталостью склонны к фантазиям, в той же степени, как и нормальные люди — нездоровых фантазий у них нет. Человек может находиться в психбольнице либо добровольно, либо через суд. Такого основания, как «потому что ей так лучше», не бывает. Опять же, суд определяет, что человек нуждается в лечении, если человек опасен (для себя или окружающих), беспомощен или ему грозит ухудшение психического состояния. Поссорилась и не хочет с кем-то проживать — не основание, чтобы принудительно держать человека в «дурке».
У Ольги находился сотовый телефон. Нам удалось до нее дозвониться. Вот наш разговор:
– Женщины с рынка говорят, что вас закрыли в психбольницу, и вы считаете, у вас хотят отобрать квартиру. Этот так?
– Да.
– Почему вы думаете, что Евгения Николаевна хочет у вас квартиру забрать?
– Чтобы меня угробить, и квартира досталась ей.
– А почему вы так думаете?
– Она на себя все оформила.
– Она говорила вам: «Уходи»?
– Да, она сказала: «Иди отсюда, это я собственник». Когда мы с Ксюшей пошли писать заявление, она вызвала психушку, и меня сюда привезли.
– Вы можете взять и уйти из психбольницы?
– Нет, меня не отпускают.
– Почему?
– Не говорят. Они молчат. Говорят: «Суд разбирается».
– Они подали в суд?
– Они так сказали, но я не верю. Думаю, они хотят оформить эту гостинку на себя. Или на опекуна.
– Почему вы так думаете?
– Знаете, сколько сирот так пострадали? Очень много.
– То есть, так поступают со многими?
– Да – в психушку, и он умирает. Все! Квартиру – на себя.
– А если с Евгенией Николаевной договориться...
– Можно. Вы ей позвоните (называет телефон Евгении Николаевны, – прим. авт).
– Что вы планируете делать?
– Я хочу, чтобы меня выпустили. Чтобы я жила спокойно, чтобы меня никто не дергал...
– Спасибо, до свидания.
– Можете позвонить ей, чтобы она меня забрала. У нее забрали мой паспорт... Он у врачей Шепеткова.
– Паспорт должен быть на руках.
– Я знаю.
– Надо пойти к врачу и потребовать.
– Она мне сказала: «Не отдадим».
– Надо жаловаться.
– Куда? Куда я не обращусь, меня везде в психушку запирают...
То есть, как вы видите, во-первых, у Ольги нет желания находиться на Шепеткова, а есть желание вернуться домой. Во-вторых, отчетливо видно, что она опасается за квартиру. В-третьих, для меня лично очевидно, что инициатор конфликта — не Ольга.
Мы созвонились с Евгенией Николаевной. Мы не будем публиковать весь разговор — он длинный и об одном и том же, но вот отрывки:
– На вас пожаловались женщины с рынка на Баляева, что вы хотите забрать квартиру у Ольги.
– Эти женщины сами хотят забрать у нее квартиру. Все все знают. Наши документы хранятся в прокуратуре. Ольга попала под влияние этих женщин.
– Почему Ольга находится в психбольнице?
– Я ее туда не клала. Ей нужно было идти на прием, эти женщины ее материли, хотели в суд на нее подавать... Она ушла из дома. Они сами на коленках писали заявления участковому... Меня вызывали к участковому. Они хотели прийти в квартиру, забрать ее документы. На каком основании я должна отдавать им документы? Она адекватный ребенок, не лишена дееспособности. Эти женщины — враги.
– Оля говорит, что вы ей сказали, мол, уходи из квартиры.
– Не было такого. 4 числа мы с ней ходили в магазин за ручку...
– Почему вы ее не забираете? Я поняла со слов врача, нет медицинских показаний ей там находиться?
– Ребенок склонен к бродяжничеству. Я что, должна была оставить ее на улице? Или отреагировать? Она сама сходила к участковому, потребовала паспорт. Чтобы паспорт отдали даже не ей, а этим женщинам.
– Сейчас Ольга в больнице на Шепеткова, почему вы ее не забираете?
– Они хотят ее забрать. Оля не первый раз там, она психоневрологический ребенок. Их жаба давит... У них свои дети, внуки, им весь базар говорит: «Зачем вы влезли в чужую семью?»
– Сейчас пятница. Оля сидит в психушке, но не хочет там сидеть, почему вы ее не забираете?
– Не я ее туда посылала. Ей надо было сходить в онкологию. Она не пришла сразу, пришла поздно вечером, а тут она даже не пришла поздно вечером. Я и пошла, написала участковому заявление «в розыск». Нам нужно было идти на отметку. Не ложиться, а на отметку! Я пошла вместо нее на отметку. Там дали направление в больницу. Ее уже знают, у нее не первый такой побег.
– Оля сказала: «Пусть Евгения Николаевна меня заберет». Почему вы ее не забираете?
– Как я ее могу забрать, если вчера была на беседе с врачом, она вообще ничего... Ей там лекарства не дают, она лежит там, наблюдается.
– Мне лечащий врач сказала: «Мы ее не можем выписать, потому что она не хочет жить с опекуном»... С вами... Звоню Ольге, она говорит: «Я хочу, чтобы меня Евгения Николаевна забрала». И вообще кто-нибудь забрал. В чем проблема?
– И в прошлом году прокуратура с ней беседовала... Человек больной, сами понимаете... В любой больнице есть сроки — 21 день, месяц.
И т.д. Сказка про белого бычка... Все закончилось тем, что, спустя несколько минут после моего разговора с Евгенией Николаевной, Ольгу выпустили из психбольницы. Вы можете сравнить наши разговоры с Ольгой, Любовью Гавриловной и Евгенией Николаевной. У меня складывается впечатление, что из Ольги решили сделать дебилку, а квартиру весело продать.
Противно! В первую очередь противно то, что, как я считаю, мошенничество, которое может осилить мелкоуголовная шушара, у нас поставлено, на мой взгляд, на государственный уровень. Глядя на то, чем занимаются на Шепеткова, 14, хочется верить в существование ада...
P.S. Сейчас Ольга на воле, но живет у знакомых.