Шекспировские страсти в маленькой лаборатории
Наталья Ивановна показывает фотографии, как во Владивостокском филиале ФБУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии по железнодорожному транспорту» чистятся пробирки и баночки после взятия анализов. На одной фотографии стоит алюминиевая кастрюлька без крышки на обычной комнатной плите в ней в красно-малиновом растворе замочены баночки из-под анализов.
Закрыть!
На другой фотографии небольшая желтая эмалированная кастрюлька, из которой торчат колбочки. Наталья Куценко заявляет — колбочки торчать не должны, они должны быть замочены.
– Пипетки они стерилизовали в ведре. А нужно, чтобы полностью были покрыты водой с дезсредством. Я работаю в центре санитаркой. Устроилась в апреле. Договор был на полставки, но работаем целый день с полдевятого. Условия ужасающие. Во-первых, оборудование старое-престарое, лет 10 ремонта не было. Оборудование не закупалось никогда. Белье стиралось вручную, ватно-марлевые тампоны нужно было крутить вручную. Главного врача на работе не было. Хотя деньги зарабатывает неплохие.
Как рассказывает Куценко, центр занимается анализами. Берут их не только у работников железной дороги — у всех подряд. Также обслуживают пассажирские поезда, электрички, берут смывы, берут анализы в больницах. К ним также приносят продукты, чтобы знать наверняка, что нет палочки.
– Конечно, антисанитария могла повлиять на качество анализов. Когда в самой главной лаборатории деревянные окна с огромными щелями. Может что-то с улицы прилететь, высеять не ту болячку, – говорит Куценко.
Сотрудники стали жаловаться. В прокуратуру, инспекцию по труду и другие органы. Началось пускание пыли в глаза. Стали окна замазывать, шпаклевать, красить. Перед прокурорской проверкой купили автоклав, машинку стиральную, сухожарочный шкаф, стерилизатор. Первая реакция проверяющих — закрыть эту лабораторию. Но, на второй день все быстро съехали – все нормально, – говорит Куценко.
Как она сообщила, удалось ей выбить и нормальные пробки, потому что старые были очень грязные, как будто побывали в одном месте.
5000 в месяц — нормальная зарплата
Впрочем, у санитарки есть претензии и к оплате труда. Дело в том, что в апреле, когда устроилась, она получала 18000 рублей, а теперь 4872 рубля. Впрочем, обидели с зарплатой не ее одну. Работала санитаркой Света, получала всего 4 тысячи рублей в месяц, хотя обещали 15 тысяч, а у нее трое детей. Впрочем, Наталье Ивановне не понравилось, как начисляется зарплата.
– Есть госзаказ, который определяет, что мы должны делать. Есть и сверхобъемы, они должны оплачиваться дополнительно. Например, мне положено помыть три пробирки, а я помыла 25, мне должны заплатить еще больше. Мне платили 18 000, работала я с 8.30 до 16. 12 (хотя устроена на 0,5 ставки). Они говорят: «Мы опечатались в трудовом договоре», будто я работала на полставки. Хотя заведующая говорила на суде, что я работаю 36 часов в неделю, – говорит Наталья Ивановна.
Ее, как санитарку (это касается всех санитаров), лишили «вредности» и молока.
– Мы работаем с микроорганизмами, 3-4 степень заразности. Это вредность. Идут дополнительные деньги. Нам говорит главный врач Галина Шевченко: «Санитаркам не положено». Но везде висят знаки «бактериологическая опасность».
– У нас идут стимулирующие по принципу: хочу дам, хочу не дам, – говорит Куценко. – Провели аттестацию. Людям просто давали листок — «распишись, что была аттестация». А я сказала: «Подписывать ничего не буду». Я знаю, что работаю в месте, где висят бактериологические знаки, это подразумевает, что здесь есть «вредность». У меня сокращенная рабочая неделя, это тоже подразумевает, что есть вредность. У нас в инструкции разделено — заразная зона, чистая зона. Для уборки заразной зоны – свой инвентарь, для уборки чистой — свой инвентарь. Мы убираем полностью всю лабораторию, – говорит Куценко.
Непотопляемая главврач
Как говорит Куценко, текучка кадров огромная. На месте сидит только непотопляемая главврач, Галина Шевченко, возраст которой ближе к 70 годам.
– Она грубиянка. Когда мы сцепились, она заявила: «Вы тут ничего не моете». Заведующая лаборатории, мой непосредственный начальник, отвечает: «Убирают они». «Наталья Юрьевна, закройте рот санитарке — скотчем заклейте», – говорит главврач. Она не только со мной – со всеми так, но другие это терпят. А я могу ей и ответить, – говорит Куценко.
Заведующая, которая, к слову, пришла на работу 18 марта, уволилась. Ее «достали», обиделась, написала заявление. Когда пришла забирать его, ей отказали, сказали, что ставка сокращена.
– Текучка неимоверная. Никто не держится. Потому что, когда держишься, начинаешь много знать. А тут санитарка задержалась, еще и рот открывает!
Заведующая тоже стала делать замечания: «В каких условиях мы работаем!»
Куценко показывает документы, перечеркнутые крест-накрест, в которых подпись от имени заведующей не похожа на ее подпись, да и сама заведующая говорит, что их не подписывала.
Интересно, как это все оценивает Татьяна Кузнецова, и.о. руководителя инспекции труда. Она пишет, что до декабря 2015 года во Владивостокском филиале ФГУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии по ж.д. транспорту» действовала аттестация рабочих мест, согласно старому законодательству. Соответственно, в трудовом договоре прописаны начисления по старым нормам, а новая аттестация их отменяет: «... если условиями трудового договора, … устанавливаются гарантии и компенсации, не предусмотренные аттестацией ..., для исключения данных компенсаций из трудового договора, работодатель обязан уведомить работника … и уволить его, если работать в новых условиях работник не согласен».
Кузнецова ссылается на ст. 74 ТК РФ. И там примерно так и написано, только должны прилагаться дополнительные бонусы. Однако инспекция находит неровности на полу, и привлекает к ответственности за это нарушение, дескать, это небезопасно.
Я позвонила заведующей, она подтвердила все претензии, кроме того, что санитаркам должны платить согласно объему допускается, чтобы платили фиксированную заработную плату. Отсутствие оборудования и антисанитарию подтверждает Галина Косолапова, которая не так давно работала там санитаркой, и еще один сотрудник лаборатории. Сотрудники делают акцент на том, что Куценко работала не 0,5 ставки, а целый день.
Эти непрофессионалы метят на мое место
Главврач Галина Шевченко считает, что Куценко и другие сотрудники-бунтари просто метят на ее место. Увидев фотографию, на которой баночки кипятятся в кастрюльке, она заявила, что это подстава. Бумажки с липовой подписью заведущей, с ее слов, сами сотрудники изготовили.
«Куценко судится со мной. Уже было два суда. Она хочет получать 40 тысяч рублей. Она саботирует работу.
Есть госзаказ. Сверх заказа Куценко работу не делает, у нее оклад — около 4 тысяч рублей в месяц, она реально получала около 22 тысяч, 15-18 тысяч. Она устроена на 0,5 ставки. Мы хронометраж провели, можем это доказать. Ее просишь протирать пыль на шкафу, не вытирает — это высотные работы. Вчера сидит, играет на телефоне».
По поводу увольнения заведующей Шевченко подтверждает:
– Я не тянула ее увольняться. Но и не собираюсь никого уговаривать остаться. Ставка была сокращена. Я считаю, что заведующая плохой руководитель, потому что она идет на поводу у санитарки.
Также, с ее слов, доплата за вредность санитаркам не положена.
– Меня охрана труда проверяла. У нас «вредники» только врачи и фельдшеры, санитарки работают с убитым материалом. Аттестация рабочих мест выявила, что вредности у нее нет. Оклады у всех фиксированы, у нее в договоре не написано, что ей должны что-то доплачивать. Мы платим коммунальные платежи, на проверку оборудования много тратим. И только после этого, если деньги остаются, мы можем выплатить дополнительные деньги тем, кто хорошо работает. У меня никогда никто не жаловался. И она не жаловалась».
Оборудование закуплено, как говорит Шевченко, задолго до того, как в лаборатории появилась Куценко — 2009, 2010 год, 2015 года, например. Шевченко предоставила документы на два стерилизатора один – 2002 года выпуска, второй – 2013. Сотрудница, которая там находилась, пояснила, что оборудование закупалось и до того, как бунтовщиков взяли на работу.
– У меня лицензия 2011 года. Я бы ее не получила и не прошла бы аккредитацию, если бы у меня не было оборудования, – говорит главврач.
Что касается пробок — они проходят через автоклав, поэтому обгорают и выглядят, как грязные.
– После двух раз эти марлевые пробки выкидываются. Куценко собрала старье и сфотографировала. От микробов лучше, чтобы пробки были марлевые, они плотнее прилегают, но их надо крутить, а Куценко не хочет, говорит: «Не обязана». Но ты же получала в три-четыре раза больше, чем оклад, – говорит Шевченко.
Кипятить в кастрюльке – нормально
Мы прошли в лабораторию. Я там была два раза. Первый раз — с Шевченко, чуть позже, выходя, я столкнулась с Куценко, мы прошли, я посмотрела все помещения, к нам спустилась Шевченко. В лаборатории свежий ремонт. Часть окон — пластиковые, часть — деревянные. Оборудования там много.
Я поинтересовалась, сколько стоят стерилизаторы. Один стоит 120 тысяч, второй — 80 тысяч рублей. Шевченко говорит, что отдать 200 тысяч в месяц, в принципе, возможно, но тогда это будут расходы только на оборудование. На все остальное денег не останется.
Всплыл вопрос о баночках в кастрюльке. Оксана Киселева, работник лаборатории, заметила, что это часть технологического процесса. Допускается. Нет такого, чтобы они обеззараживали посуду только таким способом.
На лестнице Шевченко и Куценко сцепились. Шевченко пожелала своему оппоненту прочувствовать то, что сама чувствовала, когда у нее умер сын. Оказалось, что санитарка стала таскать главврача по инстанциям за нахождение в отпуске без содержания в тот момент, когда у последней было огромное личное горе.
Больше МРОТа тебе не положено
Куценко, реально, очень напористая и грубоватая, но не только она — многие люди, с которыми я разговаривала, обижены, жалуются на антисанитарию, беспредел и самодурство. Из-за чего сцепились? Надбавка за вредность — 170 рублей в месяц. Антисанитарии, если не прикапываться, сейчас там нет. Шевченко отрицает, что оборудование и ремонт в лаборатории появились после скандала. Думаю, привирает. Ремонт, на мой взгляд, свежий, вытяжка, со слов самой Шевченко, куплена в 2015 году, второй автоклав, со слов пяти сотрудников, появился совсем недавно. То есть, никто не спорит, что какое-то оборудование там было. Но кое-что, действительно, сделано было после скандала.
По поводу трудовых нарушений. Мы все в современном мире живем, знаем, каковы отношения между людьми в бизнесе, и где заканчиваются наши права. Если честно, отстоять трудовые права нереально ни через суд, ни через инспекцию труда. Если вы работаете в бизнесе, вам обязаны платить не меньше МРОТа за ставку. На сегодня, он 6 тысяч 204 рубля, как написано в «Российской газете». Ну и при определенных условиях труда, на это накручиваются надбавки и дальневосточный коэффициент.
Когда вы через суд добьетесь надбавок-прибавок, это будет, если повезет, 1 000 рублей в месяц. Может, и больше, но вряд ли вы сможете стрясти с работодателя больше 10 тысяч рублей. Все остальное вам платится добровольно. Соответственно, с вас и требуется то количество работы, которое нужно предприятию.
С другой стороны, работа в условиях постоянного нарушения прав, вранья, хамства изматывает. Написали «полставки» в трудовом договоре, соответственно, люди, видя, что работать должны больше, начинают обижаться и требовать, чтобы им доплачивали за определенные виды работ, которые не оговаривались.
Антисанитария подтверждается фотографиями, и все прочие претензии — у всех людей, с которыми я разговаривала, одинаковые. Другое дело, у меня мама химик, я спрашивала, допускается ли кипятить баночки в кастрюльках. Говорит, что миркробы погибают при кипячении и в автоклаве одинаково. Да, выглядит ужасно, как прошлый век. Реально, на антисанитарию это не влияет. Черные марлевые пробки для баклабораторий – это нормально.
Текучка там, судя по всему, большая, это, конечно, не в плюс руководству. То, что они с Куценко терпеть друг друга не могут, это очевидно. Руководитель не видит своих промахов. И не хочет видеть, все, что ее беспокоит, как мне кажется, – что ее таскают по судам и инстанциям.
Сейчас в лаборатории, кроме скандалов и разборок, все нормально. Помиритесь и работайте вместе, как бы странно это ни звучало. Руководитель не сможет вечно отмазываться от всех, скандал будет только разгораться, потому что люди, которые считают своей заслугой новый внешний вид лаборатории, просто так не уйдут. А работники, со своей стороны, через суд все равно ничего приличного стрясти не смогут. Поэтому или стенка на стенку, или договаривайтесь.