С чего начинается Родина?
С заветной скамьи у ворот,
С той самой березки, что во поле,
Под ветром склоняясь, растет...
Привожу целый куплет знакомой всем песни потому, что очень уж в тему.
Сами посудите, 16 лет назад вдоль всего нашего длинного, 6-подъездного дома владельцы машин мыли своих «ласточек», сливали отработанное масло, до самой ночи гремели, рихтуя помятые крылья, бамперы. И мы решили – хватит. И посадили 36 деревьев – березки, клены, вишни, тополя.
И долго сражались с машиновладельцами, ни за что не желавшими уступить такой удобный плацдарм. Бетонные глыбы, которыми мы перегораживали въезд, они ночами убирали. Мы разбили клумбы между деревьями и домом, и они сдались. И вместо автопомойки вырос зеленый сквер!
По утрам теперь нам поют птицы, днем здесь гуляют молодые мамы с колясками, под сенью деревьев дети играют в «штабы» и домоводство...
Вот это последнее и показало, как ныне рядовой обыватель благоустраивается: долбит стены перфоратором, плюя на архитектурные нормы и покой соседей, все тащит в дом, устраивая из своей квартиры ковровый кокон с тремя «ящиками» и тремя же холодильниками.
Дети, понятно, в подражание папам-мамам, стали вить гнездо, гнуть и ломать ветки, украшая «халабуду», для чего содрали кору с клена от комля до высоты полутора метров и развесили ее по веткам другого дерева, словно ковры по стенам. С 8-летней девочкой, сгубившей дерево, которое вдвое старше нее, я побеседовал, объяснив, что оно живое, что ему так же больно, как человеку.
Может быть, дерево еще можно спасти с помощью садового вара? И я пошел поговорить об этом с родителями девочки. Мать родила ее в 15 лет, понятно, воспитывать еще саму ее было ой как нужно. Молодые бабушка и дед наотрез отказались от разговора, захлопнув дверь. Девочку поставили в угол – за то, что призналась в содеянном и сказала, где живет, и воспитание на этом закончилось...
В мэрии существует управление охраны окружающей среды и природопользования. Дозвонившись туда, я попал на старшего специалиста одного из отделов управления – Александра Сергеевича. Он объяснил, что надо дать заявку в интернет-приемную мэрии, оттуда она поступит к ним, и они начнут работать.
– Больно смотреть на умирающее дерево, – сказал я, – а хочется ведь, чтобы спасать его взялись – в целях экологического воспитания – именно девочка с родными.
А. С. заверил, что заявка примчит в управление не на телеге немазаной, а быстрее. На следующий день я позвонил и узнал, что у них в отделе два Александра Сергеевича. Мне нужен был вчерашний, старший. Он на выезде. Я обрадовался: значит, к нам! И на радостях сообщил, что у нас – один Александр Сергеевич, но он – наше все!
От мэрии до нашего БАМа ехать полчаса от силы. Позвонив через час, я нарвался на отповедь: «Вы звоните каждые пять минут и мешаете работать! Сказано вам, А.С. на выезде». Часа через два позвонил я по другому номеру и попал на самого главного в отделе экологической безопасности – С.Н. ?Козлова. Он подтвердил, что А.С. на выезде, и заверил, что все будет сделано оперативно...
А дерево умирало. Тогда я позвонил в Ботанический сад и поговорил со специалистом Ириной Николаевной. Узнав, что кора содрана по всему кругу да на полтора метра, она со вздохом объяснила, что дерево не спасти...
Прошла неделя, и я получил классическое – по Гоголю и Салтыкову-Щедрину –послание с единственной разницей: не через почтмейстера, а по электронной почте: «Уважаемый... На Ваше обращение по поводу... В соответствии с муниципальным правовым актом...»
Далее, посетовав, что не удалось, мол, найти родителей девочки, было сообщено самое главное: «Проведены работы по замазыванию поврежденных участков дерева специальными средствами». Погибающее дерево я видел накануне, но решил не верить глазам своим, ибо подпись под письмом была весьма авторитетной: зам. главы администрации города С.А. Черкасов. Сходил к дереву и убедился: залепуха, враки!
Да и почему же не нашли родителей девочки, почему к нам не зашли, я же назвал оба адреса?..То есть письмо писано, явно не выходя из уютного кабинета, дабы не пропустить классический кофе-тайм. Под главной подписью были еще «нижеподписавшиеся», по алфавиту: А.М. Бибиков, С.Н. Козлов, А.С. Шаповалов. Вот какое, подивился я, коллективное творчество целых трех отделов управления, пардон, конечно же, Управления!..
И вспомнилась мне «Цокотуха», как называли в главке подопечное ЦПКТБ, Центральное проектно-конструкторское и технологическое бюро «Дальрыбы». Мне «посчастливилось» трудиться там целый год. Утренний и вечерний цокот дамских каблучков по сей день звучит в ушах. Ибо в той советской богадельне работало больше тысячи дам, которых делили на ЖОР (жены ответработников), ЛОР (их же любовницы) и ДОР (дети оных).
Мужчин было немного меньше, но все – при шпаге, то есть при звучной должности и солидной зарплате. Как же – Работники Главка! Это вам, мол, не голой пяткой пуп чесать!.. Ведущий специалист – так называлась моя должность, но ничего я не вел, кроме отчетов о говорильнях, в коих шеф неизменно делал на полях заметку, подчеркивая двойной чертой: престиж работников ЦПКТБ – вот что самое важное!
А весь тот тысячный коллектив годами изобретал средство для отпугивания рыбы на выходе из невода при замете, в то время как рыбаки погибали, применяя самодельную взрывчатку. И года три проектировали «буржуйку», печь для сжигания мусора, устанавливаемую на корме судна, согласно конвенции о предупреждении загрязнения моря.
Кофе-тайм в «Цокотухе»тоже блюли свято! А когда звонили и спрашивали ведущего или шефа, ответ был всегда такой же, как из мэрии: занят... вышел... на выезде...
Сама жизнь упразднила «Цокотуху», и даже Всесоюзное рыбопромышленное объединение, ВРПО «Дальрыба» съежилось до ОАО. Рыба от этого клевать не перестала, а рыбаки немного разогнули спины.
Пессимист, говорят, это хорошо информированный оптимист. Вот и думаю: до этих Работников Мэрии жизнь, увы, доберется нескоро. Тут нужен мэр-революционер, вроде Черепкова. Штат этого управления раздут непомерно, просто фантастически. Сотни бездельников, назову их своими именами, вполне могут заменить пять-десять специалистов, работающих на совесть.
Жанр фельетона, похоже, вымер, его заменили хиханьки-хаханьки, увы, не дотягивающие до былого боевого «смехом по помехам». Поэтому весьма серьезно обращаюсь к землякам-налогоплательщикам: не терпите эти сотни-тысячи дармоедов на своей шее, объединяйтесь и боритесь! Но... не думайте, что будет легко!
Начал статью песней и закончу так же.
У дедушки за печкою
Компания сидит
И, распевая песенку,
Усами шевелит.
Поужинают дружно
И ложатся на бочок
Четыре неразлучных
Таракана и сверчок...
Дед, как вы помните, долго и безуспешно сражался с ними, затем
Прибыв на Южный полюс,
Открыл свой сундучок, а там...
Под крышкою веселая
Компания сидит
И, распевая песенку,
Усами шевелит.
Подмигивают весело:
«Здорово, старичок!» –
Четыре неразлучных
Таракана и сверчок.
Помня «Цокотуху», авторитетно заявляю: каждый из сотен тараканов, каждый (!), доказывая, что без него земля вертеться перестанет, всегда готов расписать свою «работу» на ста листах. И каждый напевает и усами шевелит!
Как ни ругай перестройку, а их, этих перестроек, надо еще хоть парочку, чтобы справиться с теми неразлучными насекомыми.
И лишь когда с этой структурой управится деструктивный мэр, тогда и девочку будет кому перевоспитать, и дерево раненое исцелить!