На прошлой неделе в Москве, в Российском университете дружбы народов прошло нечто. Называлось нечто Российским литературным собранием.
Это не съезд писателей, а более обширное сборище: туда были приглашены и издатели, критики, актеры…
Проводилось нечто по инициативе администрации президента, хотя первоначально предполагаемым участникам письмо рассылали Пушкин Александр Александрович (боюсь ошибиться в количестве «пра-»), Достоевский Дмитрий Владимирович (правнук писателя), Толстой Владимир Ильич (праправнук писателя), Лермонтов Михаил Юрьевич (у них с писателем общий предок – шотландец Лермонт), Солженицына Наталья Дмитриевна (вдова писателя), Пастернак Елена Владимировна (вдова сына писателя), Шолохов Александр Михайлович (внук писателя).
Содержание (цель сборища) такое: «Для обсуждения всего круга проблем и для поиска их решений мы приглашаем Вас принять участие в Российском Литературном Собрании, которое состоится 21 ноября 2013 году в Москве в Российском университете дружбы народов». Проблемы в приглашении, правда, не обозначены, но название мероприятия и подписи вроде как говорят, что это проблемы литературы – в широком смысле. Потомки, родственники (даже очень отдаленные) беспокоятся о литературе и предлагают обсудить…
Хотя странно, конечно… Андрей Колесников рассказывает, как на Собрании один писатель говорил другому: «А меня жена утром спрашивает: «На сеанс спиритизма идешь?» – «Иду», говорю».
ДЕТИ ЛЕЙТЕНАНТА ШМИДТА
Почему именно эти потомки и родственники? Потому что у них фамилии такие же, как у великих писателей. А почему так мало? Есть же и еще потомки-однофамильцы. Мария Гайдар, например, правнучка детского писателя Аркадия Гайдара. Ее почему не оказалось в «могучей кучке»?
Да потому. Она – самостоятельная личность, к прадедовой славе не прислоняется. А эти – еще как.
Дмитрий Достоевский – член ученого совета музея Достоевского в Петербурге; Михаил Лермонтов – гендиректор Национального лермонтовского центра в Середниково; Солженицына Наталья – президент Русского общественного фонда помощи преследуемым и их семьям; Александр Шолохов – директор Государственного музея-заповедника Михаила Шолохова.
Впрочем, не только к славе гениальных родственников инициаторы Собрания прислоняются, но и к не вполне гениальной власти: Лермонтов – советник министра культуры РФ, Толстой – советник по культуре президента РФ.
Поэтому ничего неожиданного в том, что вдогонку приглашению появилось сообщение: на собрании ожидается присутствие и выступление президента… Что все это организовано администрацией президента – вскрылось позже.
Некоторые писатели восприняли идею Литсобрания, мягко скажем, прохладно, а к инициаторам отнесли, опять-таки скажем мягко, с недоумением. Ну как если бы потомки Ландау, Капицы, Абрикосова и Тамма собрались обсудить с президентом России проблемы физики...
Евгений Попов, лауреат «Триумфа» и «Большой книги», так и сказал на вопрос «Московского комсомольца»:
– Я получил приглашение. Оно вызвало у меня сначала недоумение, а потом какой-то внутренний протест: эта придумка граничит с абсурдом. Подписи потомков великих писателей и поэтов под завлекательным посланием напомнили мне смелость и стиль потомка лейтенанта Шмидта.
Борис Акунин отказался более «политически»:
– Пока в стране есть политзаключенные, находиться поблизости от правителя, просто даже в одном с ним помещении, я не могу. Это означало бы, что я считаю для себя возможным внимать речам о прекрасном, исходящим от человека, который держит в тюрьме людей за их политические убеждения… Изображая кордебалет вокруг авторитарного правителя, писатель, да и всякий публичный человек, тем самым как бы соглашается с его методами правления.
Эдуард Лимонов сообщил, что в ответ на приглашение отправил письмо. Эдуард Вениаминович, во-первых, посчитал «пошлым» собрание «подвыпивших писателей в тысячу голов», а во-вторых, не захотел, чтобы его славное революционное имя «использовали для усиления авторитета власти».
Впрочем, дело даже не в имени. Александр Проханов, чье имя отнюдь не революционно, тоже засомневался: «Я еще не решил, пойду ли на эту светско-литературную встречу. Для меня литература — это камерный, узкий, элитарный вопрос. Я не могу обсуждать узколитературные вопросы даже с уважаемыми учителями словесности, с библиотекарями и с другими хорошими специалистами. Сегодня в России о тайнах литературного творчества я мог бы поговорить лишь с двумя или тремя писателями. Но их, я думаю, на задуманной встрече не будет».
Пресс-секретарь президента обиделся на отказавшихся: это, заявил он, «общественный нигилизм», это неконструктивно, если есть вопросы – пришли бы и задали… Но, например, Евгений Попов обозначил правильную писательскую позицию: «По линии литературы у меня нет к Путину вопросов». И то: если речь пойдет о литературе, то при чем здесь Путин? А если не о литературе, а о другом – то при чем здесь писатели?
«…ДАБЫ ГЛУПОСТЬ КАЖДОГО ВСЯКОМУ ВИДНА БЫЛА» (Петр I)
Тем не менее пришли многие, народу было около тысячи человек (Александра Пушкина не было – заболел). И задали-таки президенту политический вопрос. Сергей Шаргунов задал, про «болотных». Будет ли им амнистия.
Путин ответил:
– Мы все должны учиться жить по закону и понимать, что, если кому-то будет позволено нарушать этот закон — срывать погоны с полиции, бить в лицо, мы можем столкнуться с такими же проблемами, с которыми столкнулись в 1917 году. Кто-нибудь этого хочет?
Исчерпывающий ответ. Теперь никто не скажет, что «Путин не знал, его подставили». Что за недоверие к президенту, как будто он недоумок какой-нибудь, которого всякий подставить может. Нет, все знал. Вот она, его позиция.
Президент немедленно был поддержан одним из потомков:
– Пробежал я сейчас по жизни Федора Михайловича в Сибири. Он преступил закон и получил по праву. И мы получили человека, возросшего во много раз. Получили гения. Каторга – серьезное горнило. Если эти люди пройдут каторгу и тоже станут гениями, то будет хорошо.
Знает ли потомок, каково было преступление его предка? Да, читал он в кружке вслух письмо Белинского Гоголю. За что и был осужден – к смертной казни, которую и заменили в последний момент каторгой. Действительно, страшное преступление, и действительно, «получил по праву».
Впрочем, президент проявил и гуманизм. Он сказал, что «мы никогда не вернемся в ужасное прошлое, когда высылали Пастернака». Вдова сына не поправила его, что Пастернака вовсе не высылали – как можно, это же президент!
«В середине дня объявили кофе-брейк, – рассказывает в «Коммерсанте» путинский летописец Андрей Колесников. – Столы были накрыты человек на восемь каждый. За одним обсуждали, как поэт Всеволод Емелин на секции прозы предложил выбрать «мужчину представительной внешности или женщину приятной наружности»:
— И пусть она подойдет к Путину и скажет прямо и честно: «Мы, писатели, хотим денег! А вы прямо скажите, что от нас требуется! Можем написать поэму об Олимпиаде, а если надо — про дружбу народов...»
Предложение нравилось всем без исключения краткостью, ясностью формулировок и неясным, даже таинственным флером связанных с этим предложением ожиданий».
Ну естественно: о чем же и говорить с президентом, если не о деньгах?
Следует заметить, что Всеволод Емелин пишет не о дружбе народов и Олимпиаде, а довольно-таки ехидные политические стишата… А что он написал о Собрании в своем блоге – ой, лучше не цитировать!
Говорили на Собрании и собственно о литературном творчестве, о проблемах, о сложном положении писателей, драматургов, поэтов, издателей… и о школьном курсе литературы, о проблемах преподавания, об отобранных уроках и сложностях с программой. Но все это – как-то безрезультатно. Потому что это, на самом-то деле, не предмет разговора с президентом. Он может выслушать пожелания публики, конечно, но здесь, немедленно, он не может разрешить все проблемы и принять необходимые меры. Надо вопрос изучить, посоветоваться с экспертами (хотя бы с теми, что остались), то да се…
Виновных, правда, он указал: «По поводу всех несуразностей, излишних сложностей, непонятных часто никому, — это результат того, что представители так называемого креативного класса пробрались в Министерство образования и там все это рисуют. Это результат их работы», — заявил президент.
Действительно: проще надо, господа, проще!
И О ДЕНЬГАХ
Собрание завершилось, в общем-то, ничем. Писатели, издатели, учителя, библиотекари потусовались, поговорили, в том числе с президентом. Пустые разговоры, далек наш президент от литературы. Может быть, будет какое-нибудь продолжение. Может быть, будет какая-то поддержка литературы (в разных смыслах – и писателей, и школьных учителей). Может быть, будут выделены какие-нибудь деньги, гранты или что-то подобное.
Кстати о деньгах. Вот что написал сегодня Всеволод Емелин в своем блоге:
«Встреча президента с инженерами человеческих душ, это конечно хорошо. Но может быть кто-нибудь из участников помнит, у кого я в ходе банкета занял 1000 (одну тысячу) рублей? Не у президента же. А то отдавать надо, а я абсолютно не в курсе».