Защита прав
Допрос с противогазом и электрошоком
Наталья ФОНИНА
КАМЕННЫЕ СЕРДЦА ПОЛИЦЕЙСКИХ
Два года назад А. обвинили в убийстве. Сейчас он на скамье подсудимых. Не так давно он подал ходатайство судье с просьбой признать недопустимыми доказательства, полученные следствием.
Он утверждает, что дал признательные показания, потому что над ним зверски издевались. По его словам, сотрудники ОРЧ-4 применяли к нему изощренные пытки, чтобы выбить «чистосердечное признание».
Нашлись и свидетели. Они утверждали, что ранее давали ложные показания, потому что им угрожали сотрудники ОРЧ-4. «Против таких жестких психологических мер устоять сложно, – говорили они. – По всему было видно, что милиционеры шутить не намерены и в любой момент могут перейти к кардинальным мерам – самым изощренным».
Рассказывает Нина Витальевна:
– Приехали сотрудники ОРЧ-4 и забрали А., чтобы допросить. После этого А. явился домой избитым. Его трясло, будто в лихорадке. Он с трудом удерживал дрожь в голосе. А. явно был чем-то шокирован. И сразу же рассказал о том, что его избивали и пытали сотрудники ОРЧ-4, требуя сознаться в преступлении.
Начали с психологических приемов, а потом перешли к другим – надевали на голову противогаз, применяли электрошок. Проводки, по которым поступал ток, приставляли к горлу и животу. Руки подбрасывало вверх с невероятной силой, казалось, что еще немного, и кости треснут или оторвет руки. Невыносимая боль распространялась по всему телу, казалось, что вот-вот и душа покинет тело. Очевидно, при таком садистском методе расследования в преступлении сознается любой.
Но А. отказался подписывать признательные показания. Затем последовала «профилактическая беседа». Сотрудники ОРЧ-4 обещали расправиться жестко, если кто-то узнает о том, что происходило в ОРЧ-4.
Услышав всю эту историю, я убеждала А. написать обращение в прокуратуру и объяснить, что сотрудники правоохранительных органов применяют недозволенные методы при проведении расследования. Но он, будто успокаивая меня, твердил, что никто не привлечет его к ответственности за преступление, которого он не совершал. Он уверял, что пройдет время, и во всем обязательно разберутся. Как могут наказать невиновного, твердил он. Но мое сердце чувствовало недоброе.
Те же самые сотрудники приезжали три или четыре раза. Его потрясение всем происходившим было настолько велико, что он замкнулся в себе – старался не выходить на улицу и ни с кем не общаться.
Я знаю, что А. никуда не отлучался в тот день, когда произошло убийство, о котором говорили сотрудники правоохранительных органов. Он находился далеко от места убийства, которое ему «шили». Это могли подтвердить многие.
Но «черный воронок» приехал и к свидетелям. Сначала одну из родственниц Нины Витальевны пригласили под благовидным предлогом в отделение ОВД, куда приехали всё те же ОРЧ-шники. Они-то и запугивали свидетелей, угрожая расправиться с ними или посадить за решетку на долгие годы.
Пытки продолжаются
Гражданская жена А. Анжела рассказывает:
– Тогда время будто застыло на часах. Оно тянулось медленно. Мы опасались, что вновь приедут из ОРЧ-4 и заберут А. на очередной допрос. После этих допросов он возвращался поникший и покалеченный. Однажды А. сказал, что завтра его будут проверять на детекторе лжи, и тогда всё точно выяснится. Он тогда был уверен, что полицейские, которые добиваются от него признательных показаний, наконец-то отстанут. Тестирование показало, что он говорит правду. Но почему-то следователи и сотрудники ОРЧ-4 не приняли это во внимание.
А. рассказал корреспонденты «АВ» о последних допросах, после которых он всё-таки подписался под признательными показаниями:
– В мае меня и еще одного парня родом из Лесозаводска забрали из камеры сотрудники ОРЧ-4. Нас вывезли на пляж в районе Горностая. Того парня я плохо знаю, но в тот день мы стали друзьями по несчастью. Сотрудники ОРЧ-4 объяснили, что сейчас мы будем принимать водные процедуры. Затем нас посадили в резиновую лодку и мы отплыли от берега. Затем нас выбросили в холодную воду. Мы были вынуждены плыть, хотя от ледяной воды сковывало руки и ноги. Нам не давали плыть к берегу, преграждая путь лодкой.
После нас всё-таки вывели на берег и тут же привязали веревками к «уазику». Полицейские сели в машину и поехали. Пока у нас были силы, мы бежали за «уазиком», а потом наши обессилевшие тела волокло за «уазиком». Мы набивали ссадины и сбивали ноги и руки в кровь.
Последнее унижение, которому меня предали, оказалось невыносимым. Меня вновь привезли на допрос. В кабинет пришел еще один сотрудник ОРЧ-4 и сказал, что мы сейчас тебя обоссым, снимем всё на камеру и отправим на зону, ты просто поедешь к опущенным, если, конечно, не захочешь подписать явку с повинной.
Впоследствии куда только не писал обращения по поводу беззаконных действий сотрудников ОРЧ-4 и их методах расследования, получал отписки. Их у меня – кипы. О том, что я оговорил самого себя, никто, по-видимому, не хотел слышать.
Мне сообщали о том, что по результатам доследственной проверки вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Поэтому я хотел бы обратиться через газету к президенту РФ и попросить привлечь к ответственности тех, кто истязал меня. На все мои обращения в Генеральную прокуратуру и прокуратуру Приморского края я получал однотипный ответ: «Нет причин для реагирования» или «В действиях сотрудников ОРЧ-4 признаков преступления не усматривается».
Как рождаются чистосердечные признания?
О том, что с ними происходило в застенках ОРЧ-4, откровенничали многие. Неоднократно они обращались во все инстанции, вплоть до Генеральной прокуратуры, но им отвечали отписками наподобие тех, что получал А.
Многократно ОДПК «Хранители закона» по жалобам тех, кого пытали в ОРЧ-4, обращались в прокуратуру. И уже одно это наводит на размышления: почему многочисленные жалобы именно в отношении ОРЧ-4?
Как правило, проверки по обращениям сводились к тому, что опрашивали сотрудников ОРЧ-4 или тех, кто работает в СИЗО, показания свидетелей во внимание не принимались.
И, естественно, все опрошенные уверяли, что никаких побоев на теле не было и признательные показания обвиняемый, мол, подписывал безо всякого на него физического и психологического давления.
Они убеждали в том, что все документы по этому поводу подписаны рукой обвиняемого, и в них черным по белому написано, что «признательные показания давал по собственному желанию, никто не оказывал на меня давления». Медики, работающие в СИЗО, осматривали обвиняемого после допросов. Но кто же будет свидетельствовать против себя?
Садисты-полицейские
Еще об одном случае пыток в ОРЧ-4 поведал Д.:
– Сотрудники правопорядка задержали меня на стадионе «Строитель» и привезли в отделение ОРЧ-4, что находится на ул. Карбышева, 4.
Когда я зашел в кабинет, кто-то одним ударом повалил меня на пол. Милиционеры, накинувшись на меня, как на зверя, загнанного в угол, принялись изо всех сил колотить меня ногами: не разбирая частей тела, наносили удары по голове, позвоночнику и почкам. После мое обессилевшее тело отволокли в угол кабинета. Один из сотрудников включил электрошокер и приложил его к гениталиям. Всё тело пронзала резкая боль, от которой, казалось, вот-вот разорвет тело или лопнут барабанные перепонки.
Через некоторое время меня подняли на ноги и повели в другой кабинет, где моего прихода ожидали сотрудники ОРЧ-4. От меня требовали одного – сознаться в убийстве, которое произошло 6 мая 2009 года.
Я возражал, объясняя, что в день убийства находился в селе Чугуевка и поэтому не мог никого убить. Но никого из присутствовавших милиционеров, видимо, не интересовало то, где я в действительности находился. Некоторое время милиционеры распивали спиртные напитки и угрожали расправиться со мною самым жестоким образом, вплоть до убийства, если я не сознаюсь в совершенном преступлении.
После того, как спиртное было выпито, сотрудники ОРЧ-4 приступили к следующему этапу пыток. Мои ноги связали скотчем до колен. Потом, перевернув меня на живот, выгнули ноги за спину таким образом, чтобы продеть их через скованные наручниками руки.
Тогда ко мне подошел сотрудник ОРЧ-4 и надел мне на голову противогаз. Он вставил в шланг противогаза папиросу и принялся вдувать дым вовнутрь, после закрывал клапан шланга, перекрывая доступ кислорода.
Я кричал, что не совершал никакого убийства. Но в ответ на свое негодование происходящим услышал от сотрудников ОРЧ-4, что им всё равно, кто на самом деле преступник. «Есть труп и нужен убийца», – повторяли они. Я оставался непреклонным.
Тогда кто-то из милиционеров, используя целлофановый пакет как смертную веревку, начал душить меня. Я не знаю, сколько времени это продолжалось. Стрелки на часах будто застыли. Несколько раз я терял сознание.
Когда вот-вот мог испустить дух, петлю ослабляли и приводили меня в чувство при помощи нашатырного спирта. Затем всё вновь повторялось: меня таскали в «ласточке» по кабинету, после душили пакетом.
Вместе с физическим насилием продолжалась и «профилактическая работа» по воздействию на мою психику – сотрудники ОРЧ-4 обещали мне расправиться со мною и моими родственниками в случае, если я буду упорствовать до конца. В тот момент мне казалось, что они способны на многое, и что у них нет ничего святого.
Потом в очередной раз мне подробно описали якобы дальнейшие «перспективы» – обещали пытать током, подвешивать к потолку и бить по почкам или выбросить из окна. Мои мучения продолжались с 12 часов дня до поздней ночи.
Наконец с моих ног срезали скотч и завели в кабинет к следователю. Он проводил допрос и записывал показания о якобы совершенном мною преступлении. По окончанию допроса он спросил, признаю ли я себя виновным. Я отказался признаваться в том, чего не совершал. Тогда следователь вызвал в кабинет сотрудников ОРЧ-4 и сказал, что пытки необходимо возобновить. И опять меня вывели в соседний кабинет, где избивали с еще большей силой.
Несколько раз в кабинет заходил следователь, чтобы посмотреть, как меня убивают, поучаствовать в побоище или дать совет, как нанести удар поболезненней. Некоторое время мне выворачивали руки, потягивая наручники вверх. Из-за этого у меня разорвалась кожа на запястьях. Потекла кровь. Руки опухли, будто резиновые подушечки.
Малейшее движение приносило невыносимое страдание – боль, как острый клинок, пронзала всё тело.
Чуть позже в кабинет зашел мужчина кавказской внешности. Он перешел в наступление: сначала потребовал от меня признательных показаний, а после моего упорного молчания сначала ринулся колотить и душить меня, а после придумал особо изощренный способ пытки – нажимая на веки, вдавливал глазное яблоко, таким образом пытаясь выдавить глаза. Его примеру последовали и остальные сотрудники ОРЧ-4, присутствовавшие в кабинете. Мое истязание закончилось примерно в восемь часов утра.
Меня заставили подписать бумагу о том, что никакого физического и психического воздействия во время допроса на меня не оказывали.
В кабинете остались два сотрудника ОРЧ-4. Они поставили меня на шпагат и били ногами в пах.
Чуть позже возвратились и остальные сотрудники ОРЧ-4. Они убедительно, при помощи всё тех же зверских методов, объясняли, что, если я буду жаловаться или говорить о том, что со мною происходило в ОРЧ-4, то ничего хорошего из этого не выйдет, а будет только хуже, мол, просто придется усилить пытки.
Все трое говорили, что у одного из сотрудников ОРЧ-4 отец очень влиятельный человек, и он всех их прикроет. В своей «профилактической беседе» сотрудники ОРЧ-4 также упомянули, что ОРЧ-4 подчиняется московским правоохранительным структурам, для которых самое главное – отчеты, неважно, каким способом добытые, ничего страшного, если и замараны кровью. Уверяли, что с них, как с гуся вода, даже если они задержанных забьют до смерти.
Вечером меня намазали мазью, чтобы скрыть следы пыток, и вновь предупредили о том, чтобы я держал язык за зубами.
Д. отказался признаваться в том, что совершил убийство, объясняя, что никого не убивал. Неоднократно он писал жалобы с просьбой разобраться во всей темной истории, из-за которой оказался на скамье подсудимых. Сейчас дело по убийству, в котором обвиняют Д., рассматривается в суде.
В ответ на свои обращения Д. получает стандартные отписки о том, что в возбуждении уголовного дела против сотрудников ОРЧ-4 отказано или нет причин для реагирования.
Прошу прокуратуру провести проверку в отношении пыток в ОРЧ-4.
Наталья ФОНИНА
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
