Защита прав
Изгнанники России
Надежда Алисимчик
Наташа Колондыга - удэгейка, ей 26 лет. Она живет с родителями в селе Верхний Перевал Пожарского района. Ее семья - это отец, мать, сестра и племянница девяти лет. Отец раньше работал в лесхозе, который развалился окончательно лет 10 назад. С тех пор отец без работы, работы в селе просто нет.
Перебивается глава семейства охотой и рыбалкой, но это в том случае, когда удается раздобыть немного бензина для лодки или мотоцикла. Но бензин - дорогое удовольствие для безработного. В сезон устраивается сторожем в частном секторе лесхоза.
Браконьеров-предпринимателей полно наезжает в сезон. Они нанимают местных жителей, те вкалывают, после чего предприниматели часто исчезают, не заплатив. В лучшем случае можно заработать 1,5-2 тысячи рублей в месяц. А можно остаться заложником в уголовном деле вместо исчезнувшего браконьера. Примерно в таком положении сейчас и находится Наташин отец.
Кое-кто из тех селян, кто помоложе, находят работу в Лучегорске и Бикине. Наташина старшая сестра снимала в Лучегорске квартиру и работала там в пекарне. Но недавно у нее случилось несчастье, после которого она стала инвалидом.
Наташина мама - домохозяйка на пенсии. На пенсию она вышла пораньше, в 50 лет, поскольку ухаживает за Наташей. Наташа - инвалид с детства, у нее диабет в тяжелой форме. Она окончила 9 классов в поселке Стрельниково, а при переезде в Верхний Перевал в десятый класс ее не взяли, как говорит Наташа, по распоряжению директора: много пропускает уроков и много троек.
Сама Наташа вспоминает так:
- Я хотела учиться, но у меня была проблема - диабет. Я росла, а мозг не успевал и голодал, и я не все сразу усваивала. Диабетическая энцефалопатия – голодание мозга, плюс диабет мешали концентрироваться и запоминать быстро. Когда я подросла, поняла это, то сама стала лечиться, и внимание и память улучшились. Почему врачи не выписывали этих лекарств, не знаю. В аннотации написано, например, хотя бы к глицину, что его можно давать в школьном возрасте, он снимает нервную утомляемость.
В последние шесть лет у Наташи начались тяжелые осложнения: у нее резко ухудшилось зрение, один глаз практически не видит, другой - минус 3,5. На левой ноге появились не заживающие раны, кожа стирается от малейшего прикосновения. Один палец она уже потеряла - ампутировали.
Периодически в последние годы она ложится в больницу. В лучегорской больнице нет диабетического отделения, и Наташе приходится добираться во Владивосток самостоятельно.
Пару недель назад она приехала в очередной раз на лечение. В краевой поликлинике ей дали направление в больницу рыбаков. Там ее сразу отправили в кассу подписывать договор и платить 400 рублей за расходные материалы.
- Что это значит? - задала я вопрос Наташе.
Нат.: - Думаю, что это шприцы, капельницы, физраствор, некоторые антибиотики, которые они способны купить.
- Далее тебя лечили бесплатно?
Нат.: - Меня лечили только антибиотиками.
- А другие лекарства?
Нат.: - А другие лекарства я покупаю сама.
- Во что тебе это уже обошлось?
Нат: - На полное лечение денег у меня нет, а всего я потратила на лечение уже около трех тысяч рублей. Но на самое главное лекарство денег не хватает, на полный курс его нужно 10 ампул, это 2600 рублей. А после этого нужно еще полгода пить таблетки каждый день, это 6 тюбиков по 1300 рублей каждый. Кроме этого, нужно еще четыре тысячи рублей для поддержки зрения…
Денег таких у Наташи, разумеется, нет, поэтому в больнице ее лечат антибиотиками, мочегонным, да берут анализы на сахар.
- А как питание? - спрашиваю я Наташу.
Нат.: - Сейчас более-менее, но не всегда качественно. Я ем мало, а многим больничной пищи не хватает.
- Помыться можно?
Нат: - Душ есть, но туалет очень грязный, там все время стоит вода.
- Ты приехала с раной на ноге. Что говорят врачи? Они тебя будут держать в больнице, пока рана не затянется?
Нат.: - Нет, у них сроки поджимают – курс лечения – 14 дней, но я лежала в двух отделениях, поэтому меня оставили немного дольше. А так в одном отделении врачи могут продержать максимум 17 дней, если сложное состояние. В прошлом году меня выписали в очень тяжелом состоянии, меня всю трясло, был сильный озноб. Врачи мне не говорили, в чем дело, а просто выписали в таком состоянии и сказали: «Обрати внимание на почки, почки плохие».
- А как ты добираешься из больницы и в больницу?
Нат.: - Автобусом, поездом тяжело, он стоит в Лучегорске всего 2 минуты, мне за это время не успеть на него сесть.
- А сколько идет автобус до Владивостока и сколько стоит билет?
Нат: - Автобус идет 10 часов, за билет плачу 235 рублей с учетом льготы.
- А твоя пенсия?
Нат.: - 2286 рублей плюс 586 рублей – льготная добавка.
- А лекарства бесплатные при диабете?
Нат.: - Только четыре основных лекарства бесплатно, а на большее число, они говорят, что не имеют права выписывать. Хотя другие говорят, что, вроде, можно до девяти лекарств бесплатных выписывать.
- А когда и как ты заболела, знаешь?
Нат.: - Да, мне было 7 лет, и меня испугала собака так сильно, что я ничего не помню, как это было.
- А сейчас ты боишься собак?
Нат.: - Своих нет, а чужих – да. И еще с тех пор страх темноты, в больнице, когда идешь в туалет ночью, там такой тусклый коридор, что все время не по себе.
Я хотела посмотреть, что же написано в договоре, за который Наташа заплатила 400 рублей, но оказалось, что она так устала с дороги, что забыла его где-то, не то в кассе, не то еще где.
После разговора с Наташей, когда ехала домой, я встретила знакомую, которая работает в краевой больнице. Из разговора с ней я поняла, что Наташа купила не самый дорогой договор. Оказывается, в краевой больнице с июня месяца такса – 700 рублей. «За что?» - спросила я знакомую. «За вход в больницу, наверное», - ответила она.
Надежда Алисимчик.
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
