Защита прав
У психиатра СДВ все больные?
Анастасия Попова.
Продолжается суд между «АВ» и отделением Приморского центра соцобслуживания Седанкинским интернатом, а также его директором. На этот раз выступали свидетели Логачёва: психиатр, новая начмед и сотрудник соцзащиты.
Суд начался с небольшого казуса. Психиатр центра Елена Анатольевна Шевченко отказалась давать показания, потому что на судебном заседании присутствовали проживающие в интернате Татьяна Лозинская, Анна Лащенко, Галина Палий и Владимир Лебедь, которых она, очевидно, считает больными.
Естественно, юрист «АВ» Татьяна Демичева стала возмущаться тем, что психиатр оскорбила присутствующих в зале суда. Позже со слов психиатра «выяснилось», что в интернате людей с нарушениями психики — 90%, а кто не больной, тот не то чтобы совсем не больной, а просто не сильно больной.
Для начала юристы центра соц-обслуживания попросили, чтобы свидетель могла давать показания сидя, ввиду почтенного возраста. Судья разрешила.
Меня сильно удивило, что труд молодых инвалидов (на тот момент за 200-1000 рублей в месяц) добровольный. Это весьма странно, Виктор Логачёв говорил мне лично, что труд обязательный.
Вот, что пояснила седанкинский психиатр:
– У нас полтыщи народу живёт. Из них процентов 90, даже больше – люди с нарушениями психики. У людей, которые проживают до 18 лет в домах-интернатах, два пути – они оформляются в семью или их трудоустраивают, дают жильё, второй путь – переводят в дома престарелых. Этих детей готовят к труду с детства, некоторые имеют профессии, их специально присылают в такие интернаты, чтобы они как-то помогали персоналу, а некоторых принимают в штат. … Они обязательно должны заниматься трудом… Врач определяет, какую работу дать тому или иному человеку.
Также психиатр пояснила, что молодые инвалиды работают не более четырёх часов (хотя Владимир Лебедь и другие инвалиды, как с их слов, так и со слов пожилых граждан, которые давали показания в суде, работают и 4 часа и больше 4 часов).
Юрист центра задала вопрос:
– На основании чего он должен работать?
Психиатр:
– Он может и отказаться, но трудотерапия дисциплинирует. Улучшает социальные контакты, бытовые. Он меньше занят пьянством. Он себя чувствует человеком, особенно, если входит в штатное расписание.
Судья Наталья Шевякова поинтересовалась, есть ли приказы минздрава, которые трудотерапию закрепляют законодательно? Психиатр ответила, что есть положение о домах-интернатах минздравсоцразвития. Это действительно так. Как по закону Приморского края «О социальном обслуживании населения в ПК» 2004 г., так и по аналогичному федеральному закону 1995 г., пенсионеры и инвалиды имеют право трудиться в интернатах. Следующий пункт в обоих законах – жесточайший запрет на принудительный труд.
Судья спросила:
– По этому положению трудотерапия должна или не должна оплачиваться?
Психиатр:
– Я не знаю. Некоторые вообще отказываются работать.
Однако если перед судом вопрос о принудительном труде психиатр, видимо, изучила, то по поводу изолятора язык у неё развязался:
– Они (изоляторы) называются «палаты интенсивной терапии». Бывает пьянство, некоторые в состоянии опьянения опасны. Или больной просто возбуждён. Или суицидально настроен. Необходимость возникает на какое-то время, обычно на три дня, изолировать. А дальше уже решаем – или направляем в психбольницу, если он нуждается в дальнейшем лечении, или отпускаем. Без палат интенсивной терапии мы обойтись не можем, это предусмотрено положением, есть ст. 30 закона «О психиатрии».
Надо сказать, что ст. 30 закона о психиатрической помощи, в рамках которой разрешено закрывать больного (п. 2), справедлива только для психиатрических стационаров. Психиатр продолжила, считаем, топить себя:
– Решение о помещении принимает только врач-психиатр, без него никто. У нас бывают больные настолько агрессивные, говорят: «Всех порежу». Приходится закрывать в палату, делать уколы. Или этот же больной ударил санитарку, другой больной ударил больного, один из таких же больных ударил ножом больного, а К., который ударил ножом другого, находится в психбольнице. Или больная перерезала вены, а другая проткнула себе живот. Таких случаев много – надо обезопасить персонал и больного.
Надо сказать, что это правда. В интернате недавно был случай поножовщины, и около года назад ещё один. Евгений Терёшин, проживающий, считает, что это из-за того, что в первый раз за поножовщину никого не посадили. И чего тогда не резать людей под градусом?
Суициды и попытки суицидов тоже были. Неделю назад, по версии начмеда интерната Камлык, пожилая женщина упала из окна. По версии проживающих Лозинской, Палий, Лащенко, неходячая бабушка поссорилась с психиатром из-за того, что у неё забрали пенсию. Она заявила психиатру: «Я выпрыгну из окна». Он ответил: «Прыгай», пожилая женщина так и сделала.
Однако мы-то понимаем, что финансово-денежные вопросы здесь ни при чём, весь беспредел происходит из-за того, что все проживающие «психи»?
Психиатр продолжает:
– ...В 2003 году интернат лишился финансирования на препараты. Не было нейролептиков – это препараты, которые снимают возбуждение, упорядочивают поведение. Это было ужасно! Год, который никогда не забудешь: избиения, драки, много возбуждённых больных. Снять возбуждение у агрессивного или суицидального больного словами невозможно. Тут надо только колоть. Дальше он закрывается в изолятор. Все препараты сертифицированы. Нейролептики, транквилизаторы, антидепрессанты...
После дальнейших слов психиатра у меня появились мысли, что она сама сумасшедшая.
Судья задала несколько вопросов психиатру Шевченко Е.А.:
– На каждого проживающего есть эти карты, даже на тех, кто психическими заболеваниями не страдает?
– Обязательно, история болезни заполняется, как только больной поступает в интернат.
– А если он здоров и купил местечко... у государства?
– Дело в том, что психиатр всё равно смотрит.
– То есть, у всех история болезни?
– У каждого.
– А на 10% здоровых это распространяется?
– Обязательно, у них возраст такой, что соматические болезни обязательно есть.
Напомним, что психиатр сама далеко не девочка, и если все пожилые люди — психи, как мы поняли из её слов, то почему она сама не псих, она же сама в этом возрасте?
Юрист центра задает вопросы психиатру Е.А. Шевченко:
– В состоянии обострения, когда вы помещаете в изолятор, кто принимает решение поместить в психиатрическую больницу?
– Я, в соответствие с ст. 21 Закона о психиатрии.
(Надо сказать, что в ст. 21 вообще не написано, кто кого должен помещать в стационар, там написано, что врач-психиатр должен быть самостоятельным. Вызвать скорую имеет право любой человек). Дальше психом уже оказалась я?
– Вы читали публикации?
– Первые три. Я бы сказала психиатрическим термином – это бред.
Мы также задали вопросы, как так вышло, что Лебедь и С. — люди, покинувшие интернат, там были психами, а на воле стали нормальными людьми.
Психиатр: – Володя наблюдается психиатром с 7-летнего возраста, направляли в психбольницы, в 1995 отправляли.
Лебедь: – В 1995 не отправляли.
Психиатр: – Не только я направляла.
Автор: – Конкретно, в чём были проблемы?
Психиатр: – Были поведенческие нарушения. Бродяжничество, пьянство, сколько было конфликтов.
Скажем так, живи я в интернате, я бы, наверняка, страдала попытками суицида и бродяжничеством. Ах, да, я же сумасшедшая...
Вопросы психиатру задает юрист «АВ» Т.П. Демичева:
– Вы закрываете в изоляторе на трое суток? Кто принимает решение о вызове скорой?
– Мы закрываем на трое суток, если не удалось снять психоз в течение трёх дней. Но когда мы знаем, что будем отправлять, не закрываем.
– Вы работаете в СДВ или в психиатрической больнице?
– В СДВ, при котором есть герондо-психиатрическое отделение.
– Почему опасные для общества психбольные находятся в доме ветеранов, среди просто одиноких пенсионеров?
– Без заключения психиатра эти больные к нам не поступают...
– Опасные больные раньше состояли на учёте?
– Нет.
– После того, как они нападают, и бывают другие опасные случаи, они становятся на учёт?
– Они у нас на учёте. Если больной поступает в психбольницу, он автоматически становится на учёт.
– Вы помещаете в изоляторы по своему решению?
– На трое суток... На сутки – до трёх. Больше стараемся не держать.
– Как это согласуется с законодательством России, что удержание в психбольнице принудительно без судебного решения не может быть более 48 часов?
– Это вы путаете, если больной в недобровольном порядке, скажем у нас К., который нанёс ранения, поступил в психбольницу, то психбольница должна выйти на связь с судом.
– Получается, вы лишаете свободы более чем на 48 часов. Как это согласуется с Уголовным кодексом?
– Не с Уголовным кодексом, а с Законом о психиатрии...
Оговоримся, что по Закону о психиатрической помощи, ст. 30, недобровольно имеют право помещать только в психиатрический стационар. Вы даже не представляете, как была шокирована юритст «АВ» Демичева таким пояснениям.
Ещё из «забавных» моментов. Заведение хорошо обеспечено психотропными препаратами, а вот от диабета лекарства есть не всегда.
Психиатр: – У нас работает коммерческая аптека и если терапевт считает, что нужно, нет сейчас препарата для диабетиков и по льготе не идёт, он сам покупает, иначе может умереть. Некоторые препараты, конечно, покупают.
Судья выяснила, что воспитатели отделения молодых инвалидов берутся на работу без консультаций с психиатром.
Также выступала нынешняя начмед Камлык. Оказалось, что люди не хотят работать в заведении из-за «АВ». Зарплата у санитарки — 10 тыс. рублей. Так что, уважаемые медики, то, что в интернате платят 6-8 тыс. — это всё враки. Если там санитарка столько получает, представляете, какие деньги платят врачу?! Не упустите свой шанс!
Следующей свидетельницей от истцов выступила сотрудница департамента соцзащиты. Мы ей задали вопрос: куда поступают те 500 тысяч, которые люди платят за поселение в комнаты? Она пояснила, что путёвки в интернат она выдаёт бесплатно.
Куда поступают деньги от продажи мяса лицам и организациям, я так и не поняла. Она пояснила, что сама проверяла интернат и видела, что мясо, запланированное для проживающих, им и поступает.
Также она обвинила «АВ» в том, что мы испортили департаменту соцзащиты имидж.
Анастасия Попова.
На снимках директор ПЦСОН Виктор Логачев и изолятор СДВ.
Комментирует Татьяна Демичева, заместитель председателя президиума ОДПК «Хранители закона», юрист «АВ»:
Я была шокирована отношением сотрудников СДВ и соцзащиты к проживающим в доме ветеранов. Психиатр дала показания о том, что она без суда и следствия принудетльно лечит в течение трех суток в изоляторе с решетками. Считаю, что такие деяния содержат признаки преступления, в том числе по статье 127 УК РФ (незаконное лишение свободы).
Меня покоробило, что свидетели – сотрудники соцзащиты называют всех проживащих в СДВ больными, как следует из их показаний, только потому, что они нуждаются в постороннем уходе в связи с их ограниченными возможностями.
Когда же перестанет бытовать мнение о том, что лица с ограниченными физическими возможностями якобы больны, ведь они обычные люди и равноправные члены нашего общества?
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
