Кольцо Ленинградской блокады замкнулось, когда 8 сентября 1941 года фашисты захватили город Шлиссельбург. Во время блокады погибло более двух миллионов невинных людей.
27 января 1944 года советские войска осуществляют прорыв блокады Ленинграда. Гитлеровцы начинают отступление.
Командир отделения пехоты Сергей Андреевич Сергеев участвовал в боях при защите Ленинграда. Он с другими пехотинцами шел по дороге жизни через Ладожское озеро, пробирался по Синявинским знаменитым болотам под Ленинградом, где Пулковские высоты. В боях за Отечество получил три тяжелых ранения.
Боевой командир Сергей Андреевич живет в селе Сержантово Дальнегорского городского округа. Сегодня ему 90 лет.
Меня гостеприимно встретил стройный седовласый солдат, на груди которого, кроме множества наград, увидела интересный орден Александра Невского.
Сергей Андреевич шутливо поясняет, что ему, лейтенанту, сразу дали генеральский орден.
Немного истории: этот орден был задуман в честь князя Александра Невского еще Петром Великим, как награда исключительно за военные заслуги в 1724 году. Орден был учрежден 21 мая (1 июня) 1725 года императрицей Екатериной Алексеевной и стал третьим российским орденом после ордена Андрея Первозванного.
- В СССР он был учрежден 29 июля 1942 года одновременно с орденом Суворова и Кутузова для награждения командного состава Красной Армии, - поясняет Сергей Андреевич.
Честно говоря, я восхищена Сергеем Андреевичем. Как он в 90 лет красиво держится! Хотя у него полностью перебита правая позвоночная мышца, осколочное ранение в спину, в руку сквозное пулевое ранение, пальцы до сих пор «мертвые». Чудом уцелел глаз…
– Мы шли по дороге жизни, по Ладожскому озеру, к блокадному Ленинграду. Там попали под обстрел фашистской артиллерии. Целый град посыпался на нас. Да, здесь потери советских солдат были большие. Кроме того, сверху нас бомбили с самолетов.
Фашисты с самолетов на Ладожском озере пробивали лед, образовывались большие воронки. А мы шли вперед в сильные морозы, в пургу. Эти воронки заваливало снегом…
Сколько наших солдат осталось там, подо льдом Ладожского озера… Все это было у нас на глазах. Мы не имели права ни на минуту останавливаться. Цель пехотинцев была идти только вперед. Здесь работала бригада спасателей…
Мне тогда было 18 лет. В полковой школе психологически нас готовили. Командир роты говорил: «Война, есть война… Всех не оплачешь…» Да, это сурово, но это истинно.
В январе 43 года, ночью мы шли 45 километров по Ладожскому озеру. К утру удалось перебраться на другой берег.
А на том берегу кругом убитые солдаты - и немецкие, и советские… Много умерших… Тут я почувствовал, это война…
День просидели в снегу в засаде. Как начнешь рыть из снега воронки, то и дело, натыкались на погибших солдат и советских, и немецких… Много их там было, много… Там страшные бои были…
Еще ночь пробыли, а утром нас объединили с 55 морской бригадой, и мы пошли в наступление, погнали немцев дальше.
К вечеру освободили леса от фашистов и нас оставили на Синявинские болота. Это где Пулковские высоты.
На Синявинских болотах
На Синявинских болотах
от войны лежит оглохшей,
от войны лежит оглохшей
тишина…
Про мрачные Синявинские болота много ходит страшных мистических историй.
О Синявинских болотах слагают стихи, поют песни... Страшно подумать даже, сколько тысяч советских солдат и офицеров погибло там! Там до сих пор поисковики находят погибших солдат. Кого прямо за пулеметом, кого лежащим в дзоте…
Сергей Андреевич Сергеев продолжает воспоминания.
– Здесь, на Синявинских болотах, шли едва ли не одни из самых ожесточенных боев за всю войну. По ним два с половиной года проходила линия Волховского фронта, предпринимались три наступательные операции по прорыву блокады Ленинграда.
Большие проблемы создавали торфяники болота при наступлении. Над болотом возвышалась известковая гряда, занятая немцами - знаменитые Пулковские высоты.
На болотах траншеи копать не будешь. Так мы приспособились делать фашины. Из мелких прутьев вязали пучки, их укладывали по нескольку штук с метр высотой. И таким образом мы продвигались через Синявинские болота.
Немцы были на сухом берегу. Мы их потихонечку, потихонечку выживали оттуда… А с берега нас обстреливали с пулеметов, винтовок, автоматов…
14 марта 1943 года на Синявинских болотах меня осколком снаряда ранило в спину. Мы тогда делали дзот себе, тащили дерево, когда взорвался снаряд. На моих глазах убило солдата, который вылазил из дзота, а другому бойцу переломало обе руки и ноги. Я был в бушлате, пиджаке, гимнастерке. К счастью, осколок не закрутился, а то бы был убит.
Осколок все мои тряпки порвал, перебил полностью правую позвоночную мышцу. Раненый потихоньку, где как, добирался до сухого своего берега.
В медсанбате меня сразу на операционный стол… Однако, пошло заражение от этих тряпок, которые ушли глубоко в тело.
Меня доставили в Ленинградский военный госпиталь. Там сделали вторую операцию.
4 месяца ушло на разные госпитали. Ходить не мог. А когда встал на ноги, то увидел, как фашисты обстреливают в Ленинграде троллейбусы, трамваи. Я видел людей, которые с голоду умирали на ходу... В центре Ленинграда был госпиталь. Фашисты бомбили его. Крыло госпиталя даже оторвало… Много тогда раненых погибло.
После госпиталя в декабре 43 года мы готовились освобождать село Пушкино, рядом с Ленинградом. Но меня в бой не взяли, было признано сильное истощение. Опять госпиталь… Месяц ушел на восстановление сил.
В январе 1944 года командир батальона направил меня на офицерские курсы, где я учился четыре месяца.
И снова в бой
–10 июня 1944 года мы пошли в бой освобождать Карельский перешеек. Нам удалось штурмом взять линию Маннергейма - усиленный укрепленный пункт финнов. Да, что там творилось!
Поле было заминировано и обнесено колючей проволокой. Дальше идти невозможно, нужно было разминировать линию Маннергейма. Здесь советские артиллеристы залпами артиллерийских снарядов разминировали это поле. Земля содрогнулась от оглушительных взрывов. Все перемешалось в кучу, все живое было искромсано, снесено. Фины бежали отсюда.
После разминирования линии Моноргейма мы двинулись в сторону Выборга. Дошли до озера Салоярви. На том берегу стояли фины. С командиром роты пошли смотреть корректировку местности. Неприятель увидел нас, открыл шквал огня. Командира ранило в живот, а меня в голову осколком.
Опять на месяц попал в военный ленинградский госпиталь. После чего снова в бой на Нарвский плацдарм. Там немцев мы выбили. Надо признать, у них была сильная линия укрепления.
Затем нас переправили в Эстонию, и мы дальше погнали фашистов. У них было две огневые точки, и они нас встретили пулеметным огнем.
Перед нами была поставлена задача взять огневые точки.
Я был командиром третьего взвода. Первый и второй взвод пустили на прорыв. Как командир, все просмотрел, рассчитал, и мною было принято решение идти в обход. Благодаря чему, мы быстро уничтожили огневые точки. Затем даю команду связному, чтобы доложил командиру батальона, что путь свободен.
И мы пошли дальше на Чудское озеро. Гнать фашистов. В жестокой, кровопролитной схватке с вражескими немецкими войсками получил тяжелее ранение в руку. Целых шесть месяцев госпиталей…
После чего меня комиссовали, как ставшего от множества ранений инвалидом. Жаль, совсем немного не дошел до Чудского озера. Хотелось гнать и гнать фашистов до Берлина, чтобы больше никогда не посмели ступать на нашу землю матушку.
В Дальнегорске у меня было немало встреч с фронтовиками. Вспоминая о сражениях за Отечество наше, участники Великой Отечественной войны, словно и не выходили из боя…
Сергей Андреевич после войны вскоре по переселению приехал в Приморский край. С 1956 года обосновался в селе Сержантово Дальнегорского городского округа, где посвятил свою жизнь развитию сельского хозяйства.
Дружит Сергей Андреевич с Иваном Петровичем Юрчуком. Двум фронтовикам есть что вспомнить, есть о чем поговорить. Жаль только, вот ноги у обоих почти не ходят…
Александра Набокова.
На снимке: защитник Отечества от фашистских захватчиков Сергей Андреевич. Сергеев
Фото автора.