Встреча сотрудников российских и армянских СМИ, организованная в Ереване 29-30 марта 2024 года ООО «Институтом региональной прессы» (г. Санкт-Петербург) по инициативе и при поддержке Агентства правовой информации​.
Публикуем краткое изложение докладов участников встречи.
Петр Глебович Годлевский, Lenizdat.Ru, обозреватель, Союз журналистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области, член правления, телеграм канал СаМИ, автор. Ранее: директор по развитию ИА «Росбалт», заместитель генерального директора НТВ, генеральный директор газеты «Известия»
Начнем с перспектив, которые касается СМИ, работающих в России, то есть тех, кто находится в зоне действия российского законодательства. Есть несколько трендов, так или иначе связанных с усилением цензуры, как с изменением законодательства, так и с давлением цензуры, как таковой, вне права.
О зарубежных русскоязычных СМИ
Около ста новых медиа появились за рубежом в совершенно новых для них условиях. Больше всего редакций базируется в Германии и в Грузии. В Латвии тоже много изданий. В целом, сообщество очень разрозненно. Аудитория новых СМИ от 6 миллионов 700 тысяч до 9 миллионов 500 тысяч уникальных пользователей, из которых большая часть находится в России. Мировая аудитория «Медузы»** превышает в Инстаграм аудиторию газеты The Times*.
О финансировании СМИ
79 процентов совокупного финансирования русскоязычных независимых СМИ за рубежом составляют гранты, которых никак нельзя назвать стабильным источником доходов, что говорит о крайней уязвимости подавляющего большинства этих СМИ.
Борьба за аудиторию
Появилось почти сто новых медиа, а аудитория осталась приблизительно прежней. Те, кто слушал «Эхо Москвы», смотрел «Дождь»** и читал «Новую газету» — это почти одни и те же люди. Гранты, которые требуют определенных показателей просмотров, посещений и так далее, толкают эти новые медиа, получающие гранты, на то, чтобы понизить качество контента в погоне за аудиторией.
Из положительного. Рост популярности тех ресурсов, которые освещают проблемы регионов.
Успешные медиа, работающие за границей
«Медуза»**. Начнем с того, что никто не знает, насколько «Медуза»** – успешное СМИ. Это тайна за семью печатями. Возможно, они также зависят от грантов. Сотрудники издания говорили: мы пробуем все, если что-то работает, развиваем, если нет, убираем. Для такой модели ведения бизнеса нужны очень серьезные финансовые инструменты.
Есть пример положительный нашей питерской «Бумаги»*, которая непонятным образом работает и существует, но которая совершенно точно развивается. Они запустили новое издание, уехав из России в Тбилиси, и запустили свой вариант VPN, у них в отделе маркетинга пять человек, которые занимаются только продвижением.
В мире резко снижается интерес к новостям, люди хотят читать статьи.
О работе СМИ после 24 февраля
На примере общения в последние два года с региональными издателями, независимыми, я вижу, что никто из них не меняет радикально свою редакционную политику. Для таких изданий, как «.... неделя» или «... вестник» – это просто топ. Я не знаю, как они это делают. Не говоря уже про газету «Собеседник». После смерти Навального*** на первой полосе этой газеты – Навальный***. Предыдущий номер у них изъяли. Где это продается? Редактор говорит — где можем, там и продаем, в Москве несколько киосков берут, в регионах гораздо проще реализовывать, по тюрьмам очень хорошо читают, и вообще, пока не придут и не положат лицом в пол, будем выпускать газету.
Если бы не дали Муратову* Нобелевскую премию («Новая газета»), то и от них, может быть, тоже отстали, а так они стали мировым брендом на уровне New York Times, и такое содержание, конечно, их прижали. А «Собеседник» – скромный еженедельник, в Москве на Красной площади не продается и так далее.
Может быть, группа медиаэкспертов займется вопросом, как определить, сколько СМИ пошли на сотрудничество, как это изменило их содержание, но, мне кажется, что тот, кто работал, исходя из каких-то своих принципов и представлений о профессии, он продолжил работу и после 24 февраля, особенно, если он – собственник. Это – определяющая вещь, на самом деле, один из последних рубежей обороны.
Мировые тренды, которые, скорее всего, нас заденут
Во-первых, это снижение интереса к новостям, как к жанру.
Во-вторых, есть тренд, который уже проявляется в России, и с которым можно познакомиться на примере ресурса 29.ru (Архангельск онлайн). Это ресурс создания такого сервиса о локации, вообще, в городе, когда они становятся справочной службой. Условно говоря, они публикуют актуальную информацию о расписании речных трамвайчиков, которые ходят по разным островам в городе. И вот, самое точное расписание есть именно на сайте этого СМИ, а не на сайте самой речной компании. Люди идут смотреть расписание и могут перейти на какую-то новость.
Другой тренд, который рассматривают даже маркетологи с перспективами на подготовку соответствующих специалистов, это то, что у СМИ должны появляться подразделения, во главе которых должны быть архитекторы сообщества. Это – не журналист, не медиаменеджер, это – специалист, возможно, психолог, который говорит медиа, как нужно что-то подправить, какие разделы нужно завести, на какие темы обращать внимание для того, чтобы появилось то самое сообщество, о котором мечтают все СМИ. Есть примеры. Город небольшой, 30 тысяч населения, еженедельная газета выходит тиражом в 3000 экземпляров, а сообщество ВКонтакте и сообщество в Одноклассниках, не знаю, насколько они пересекаются, но, в целом, у них 30 тысяч подписчиков в этих двух сообществах. С учетом того, что они пишут и создают контент в небольшом городе, это очень много. Как они создают сообщество? Так: много лет каждый четверг накрывают стол в редакции, и каждый читатель знает из объявления в газете, что он может прийти, поговорить с главным редактором за чашкой чая. Ну и, конечно, Искусственный Интеллект, это – неизбежный тренд, который коснется и России. Была история замечательная о том, как в 2023 году на ТЕФИ-Регион претендовала электронная ведущая. Телекомпания выдвинула ее на соискание ТЕФИ-Регион, и жюри достаточно грамотно, с точки зрения пиара, записала ее в шорт-лист кандидатов на победу. Что с этим инструментом делать, совершенно непонятно на сегодняшний момент. Все тесты, которые серьезные редакции проводили, заканчивались неудачно, интеллект не может пока создать контент, который бы полностью заменял журналистов, тем более, проводить более тяжелые вещи типа расследований. Но то, что он может облегчить жизнь — безусловно. С другой стороны, он может эту жизнь затруднить, потому что уже крупные западные компании начинают судиться с создателями инструментов этого искусственного разума по поводу того, что этот разум использует бесплатно контент, созданный большими СМИ для собственного развития.
Продолжение в следующих номерах.
.
* – российские власти считают иностранным агентом.
** – российские власти признали иноагентом, нежелательной организацией и запретили в РФ.
*** – внесен в реестр террористов и экстремистов Росфинмониторинга.