Избиратель: – Зачем Вы ввязались в эти выборы? Не жалеете?
Д.: – Никакого сомнения у меня нет. Потому что если принял решение, то надо идти до конца.
Мы с коллегами и активистами прекрасно понимали, что нас снова ждут выборы без выбора. Собрались и стали думать: что делать-то? Этого уже посадили, этот уехал, как будем жить и что делать? Бойкотируем выборы или идем портить бюллетени?
В какой-то момент я оказалась в компании с людьми, которые начали говорить про то, что вот там точно нужна женщина. Так и появилась мысль выдвинуть меня. Есть огромное количество людей, которые настолько разочаровались в выборах, что не хотят идти. Я хочу, чтобы они пришли, чтобы проголосовали за меня. Я воспринимаю это не как право, а как своего рода обязанность, как уплата налогов. Мы управляем государством и обязаны в этом процессе участвовать.
И.: – Чем Вы отличаетесь от Путина?
Д.: – Почему мы все время ориентируемся на Путина? Я для него не конкурент. Один из главных доводов для избирателей, что молодая. Они не хотят за старых голосовать. Свежее не примелькавшееся лицо. Она одна из нас. Не ездит на джипах, не летает на личных самолетах, знает все наши проблемы.
Я пришла в телекомпанию к своему бывшему супругу. Он эту телекомпанию создавал. Мы начали движение в сторону независимости, приглашали на беседы не только «Единую Россию» и КПРФ, но и независимых политиков. Мы были единственными, кто освещал работу депутатского корпуса.
Мы ездили на митинги Навального*, показывали их в эфире, когда он сам их проводил. У нас была трансляция, как кормили уток и параллельно были беседы на политические темы. Угрозы были больше какого-то хулиганского характера, там разбили стекла, своровали камеры, звонили кому-то по ночам. Избили главного редактора предыдущего, Виктора Ивановича, который был до меня. До этого ему угрожали: не закроетесь, не замолчите, значит получите! Вот это было.
И.: – Откуда деньги на выборы?
Д.: – Сегодня, благодаря поддержке граждан, собрано около 2 млн рублей, надеемся собрать 10 млн. Для сбора подписей бывшие кандидаты уверяют, что необходимо сто млн рублей. Да, я надеюсь, что люди помогут мне. Среди моих знакомых очень много иностранных агентов, в том числе Юлия Галямина**, и я не отрекаюсь ни от кого из них. Будет другой приезидент, и он отменит этот закон, так что нечего этого пугаться.
Про меня постоянно говорят, что кто-то шлет мне чемоданами деньги, то Ходорковский**, то Навальный* (интересно, когда он успевает мне их слать?). У людей такая логика. Посмотрите, как я живу, где эти чемоданы. Если найдете, заберите.
И.: – Ржев, один из первых городов, где Дума приняла решение не проводить прямые выборы мэра. Почему?
Д.: – Народ не пустили на это заседание Думы, и тогда люди медленным шагом стали ходить туда-сюда по пешеходному переходу, перекрыв тем самым движение транспорта. Когда это не помогло, стали собирать подписи, как положено, с паспортными данными, за прямые выборы мэра. Собрали 400 тысяч подписей. Но нам зарубили почерковеды, якобы, не хватило пять подписей. Хотя мы были уверены в обратном. Это делали, чтобы выстроить вертикаль власти.
С той поры ситуация сильно изменилась. Много молодежи уехало, плюс пропаганда говорит: сейчас не время митинговать, сплотиться ради страны.
И.: – Когда вы стали депутатом, на что больше всего народ жаловался?
Д.: – Самое популярное — это ЖКХ. Очень много чехарды с управляющими компаниями, когда ничего не делают, банкротятся, приходит другая и опять ничего не делает. Возникали вопросы: почему ремонт не делается, где наши деньги? Один микрорайон отделен от города Волгой. Летом переправлялись на лодках, зимой – на тарзанке. Сами начали строить мост. У нас здесь очень узкая река, верховье.
Каждый кандидат в депутаты обещал: мы построим мост и проведем газ. До сих пор нет ни моста, ни газа.
И.: – Как Вы решите эти проблемы?
Д.: – Опыт муниципального депутата показал, что этот уровень власти для людей — самый важный, они приходят, чтобы получить ответы на свои запросы, и жалуются, в первую очередь, сюда. А во вторую, почему-то не губернатору, а сразу Путину. В этой последовательности и нужно решать все проблемы. Вертикаль власти уничтожает местное самоуправление и при этом лишает возможности людей получать те услуги, которые они хотели бы получать. Понимание того, что нужно больше внимания уделять именно этому вопросу, оно и будет основой в дальнейшем для того, чтобы политика и государство изменилось в другую сторону.
Нужно порекомендовать депутатам Государственной Думы прекратить заниматься выстраиванием вертикали власти, а дать возможность самостоятельно управлять на собственной территории местным сообществам и нести за это ответственность также потому, что это всё взаимно дополняющие друг друга процессы. Без этого не будет развития гражданского общества. А сейчас, я так понимаю, вертикаль не развивать, а ограничить.
И.: – Вы сказали так же, как Путин, что у России особый путь. Какой?
Д.: – Этот путь точно не тот, который он видит… Сегодня мы движемся туда, где нет позитива. Пока мы будем искать друг в друге врагов, мы не придем к какому-либо нормальному результату, развития никакого не будет. Просто будем всегда искать крайних, врагов и так далее. Двигаться надо всем вместе. Но сегодня все друг друга делят на какие-то категории: ты «за», «против», с ними или против них, тебе заплатили... Пока мы будем мыслить такими категориями, у нас движения не получится ни в каком направлении.
И.: – Считаете ли вы суды в России независимыми? Как юрист?
Д.: – Как юрист, не могу трактовать. Но независимости в полной мере нет.
И.: – Как повысить независимость суда?
Д.: – Это больше в голове, мне кажется, чем в системе. То есть мы должны это пережить. Будет путь к парламентской республике, чтобы не была суперпрезидентская республика. Вот этот путь, который нам надо пройти, даже вернуться назад на сколько-то лет. У отдельных людей нужно просто менять мировоззрение.
И.: – Надо ли убирать людей с постов, тех, кто, на ваш взгляд, выносит незаконные решения?
Д.: – У президента нет полномочий вмешиваться в это. Должен быть механизм для этого понятный и конкретный.
И.: – Согласны ли Вы, что сегодня есть давление на бизнес от правоохранительной системы?
Д.: – Сейчас больше давление от государства, в целом. Начиная с ковида, просто такое разочарование у бизнеса началось, многие свернулись, либо уехали, либо просто перстали существовать, разорились. Какие-то меры поддержки были, но не настолько эффективные, чтобы спасти некоторые направления. Тут и отжимать ничего не надо, тут само всё распалось как-то естественным способом.
И.: – Что вы собираетесь делать, чтобы бороться с этим?
Д.: – Надо, чтобы власть не вмешивалась в бизнес, если законы работают эффективно, если надзорные органы работают эффективно, то это все происходит естественным образом.
Если силовикам поставить верную задачу — защищать людей от бандитов и беспредела, им будет некогда заниматься отжиманием бизнеса. У нас что, больше нечего делать в нашей стране?
И.: – Подразумевается, что Путин нашел свой выход взаимодействия с Чечней — завалил их деньгами в обмен на лояльность и прекращение террористических актов. Что вы будете делать?
Д.: – Я думаю, что такие подарки точно делать не стоит, это выйдет гораздо более худшая ситуация. Но вопрос решать определенно надо.
И.: – В каких границах должны существовать Россия и Украина?
Д.: – Мы просто достигаем мира, а про границы я говорить не могу, потому что я в России. Сейчас есть субъекты Российской Федерации, которые прописаны в Конституции. Если я сейчас скажу про какие-то другие варианты, это будет расценено как нарушение закона.
И.: – А как Вы собираетесь достигать этого мира?
Д.: – Только через переговоры. Приходит новый президент, прекращает огонь, начинает договариваться.
И.: – Сейчас очень много жен мобилизованных, которые выходят с тех же позиций, с чем вы идете, как президент. Собираетесь ли вы с ними взаимодействовать?
Д.: – Говорить о сотрудничестве рановато, пока я не зарегистрирована кандидатом. Сейчас мне задают часто вопросы такие, как будто я уже президент. Но я – такой же гражданин, как и все остальные. Принимать решения, не зная всех обстоятельств, я сейчас не могу.