9 мая мы все отмечаем годовщину Победы в Великой Отечественной войне
О Великой Отечественной войне я наслышан достаточно много! Да и школьная программа этому способствовала.
Смущало меня безусловно то, что саму суть, можно сказать, солдаты войны преподносили однобоко. Постепенно всё как-то вливалось, отодвигалось и сводилось к обыденности.
По моему мнению, ветераны выполняли свою миссию, поставленную политическим руководством. И через годы время страшных событий тускнело.
Видимо, человеку свойственно забывать плохое. Мыслями возвращаться в горе, слёзы и страдания. И так ярко передать это молодому поколению мало кому удавалось.
Жалели! Единственно слышалось неоднократно: лишь бы не было войны!!!
У моего бати – Павлова Августа Алексеевича, война ассоциируется с голодом. В его семье было пятеро ребятишек, отца его — моего деда, с началом войны позвали на фронт!
Сами-то они из города Тутаева. Пришлось голодать, не гнушались и лебедой. Цену хлеба батя знал очень хорошо и передал нам.
Хоть фронт и не докатился до их города, война отражалась и на ребятишках.
А вот деревню Конотопица Новгородской областти, где жила пятилетняя девочка, наша будущая мама, немцы оккупировали.
Мама накануне похоронила свою маму — мою бабушку, и жила у своей бабушки. Отца её — Журавлева Михаила, также призвали под Ленинград.
Где-то на болотах он сражался за свободу Ленинграда. Незадолго до окончания войны он вернулся домой неизлечимо больной туберкулёзом и ранениями. Обнял доченьку и через некоторое время умер у неё на руках.
Недолго прожила и бабушка, потеряв сыночка! И отправилась матушка наша в детский дом.
Что она взяла оттуда и привила нам, так это – делиться всегда и во всём со своими и никогда не оставлять в беде!
После детского дома маму направили на ткацкую фабрику, там и встретились две судьбы — мамы и папы! По призыву страны рванули они осваивать Приморье.
Так оказались они под дружелюбным приветствием местных в нашем небольшом селе Ильичевка, где население насчитывалось до 300 человек!
Здесь появились и мы с братишкой.
Были в этом селе и свои фронтовики Великой Отечественной, с ними я рос и, как дюбознательный мальчонка, ловил ухом их слова, рассуждения, взгляды! Шпана-то любила играть в войнушки, а тут наглядные примеры!
Да как-то, то ли не принято у них было рассказывать будни боевых действий, то ли партийные структуры не позволяли, а может, жалели нашу психику. Но так ничего воинственного нам услышать не удалось.
Собирались на 9 мая в клубе местном, с медалями, говорили одни и те же стандартные речи, которые уже мало доходили до моего сознания.
Бывало, друг про друга говорили с долей неприязни, что, дескать, где-то в обозе болтался, забывая о том, как вся страна, каждый гражданин которой своей долькой приближал Победу!
И каждый из них внес свой непоредственный вклад!
Я просто обязан обозначить их фамилии: Данчин, Сорокин, Кононенко, Сундарев, Космынин, Храмецкий, Инякин, Мартьянов!
Это лишь те, которые остались в памяти – в жизни, в быту, в повседневной рутине!
Но был один день Победы, который мне запомнился по сей день.
Климат в те времена отличался от теперешнего. Был ясный солнечный день 9-го мая! Гремела музыка!
Мы, ребятня, радостно носились по деревне. Вдруг меня привлек одинокий пожилой дядька, сидевший на лавочке со слезами на глазах. Он плакал!
Меня так передернуло! Как-то стало не по себе. Все празднуют, а тут какие-то слезы?
Мы во взрослую жизнь как-то не лезли, жили своей ребячьей жизнью. Но мой пытливый умишко зафиксировал это событие!
Бросилось в глаза и то, что этот дядька вытирал глаза какими-то искарёженными руками. Возможно, я не придал бы значения, если бы не слёзы!
Дома полез с расспросами к родителям. Батя мне пояснил: дядька этот — Ершов Алексей, во время войны попал в плен.
Там его пытали, то ли эсэсовцы, то ли полицаи. Они, вроде, подметки рвали, выслуживаясь, вот пальцы-то и искарёжили.
С тех пор, услышав победные торжества, он, видимо, не мог сдержать эмоции!
Наверное, с тех пор я осознал, что война — это слёзы и горе, прежде всего.
Ершов умер, я не помню, когда. Но, будучи взрослым, пытался найти его могилку. Не нашёл.
А нас в селе осталось лишь 30 человек! Не считая малых детей.