Уважаемая редакция! Что-то я не въеду (деревня, что ж поделать), кака-така борьба-то у нас с 1 декабря? С инакомыслием что ли? Это же, по-моему, глупейшее постановление, подогревающее интерес к иным мыслям!
Мы это уже проходили все 70 лет. И к чему привело? Опять у кого-то деменция? И что это за ярлык ин. агента? Хоть бы какая подлюка западная предложила мне мильёнчик другой на развитие ЛПК! Глядишь, и впрямь запишут бесплатно в ин. агенты.
А ежели, к примеру, кому-то приснится сон, и у него возникнет желание его описать? Его тоже отнесут к ин. агенту? Тем не менее, хотел бы изменить своё амплуа и изложить несколько мистических историй из жизни своей.
Молодость у меня была довольно бурной. До армии ещё дрыгался в нашей маленькой деревушке. Где-то учился, где-то работал, в 17 сел за баранку, благо, имел права от ДОСААФ. И никто не чухнулся в отделе кадров о моём несовершеннолетии. Занимался спортом, не курил, ну и т.д.
С раннего детства имел двух наиболее закадычных друзей. Гена Караваев и Серёга Ковтуновский с погонялом «капитан». В 18 рванул в армию, надо сказать, сам напросился, вопреки отсрочке. Плыли на Камчатку с чувством нетерпения: быстрее бы ощутить сушу. Через 4 дня приплыли! И при столкновении с реальностью службы тут же поняли, что лучше бы плыли все два года.
Время было такое, что лето тянулось равносильно году, впрочем, это касается и зимы. Тем не менее, проползли и эти два года. Был праздничный дембель, встречи, сопли, слёзы, ну и т.д. И началась моя гражданская бурная житуха.
В армии я в чём-то поднаторел и стал иногда принимать на грудь. Редко, но, как говорится, метко. В деревне я, конечно, не окопался. Молодость требовала простор и перспектив. Владивосток, Уссурийск были моими пробными вариантами.
Следом за собой я тянул своего друга – Серёгу-«капитана». Вместе жили в общаге, вместе бычили, вместе и бухали иногда. Но мы же – с деревни, бесхитростные, поддадим, душа на распашку, тут же гармонь, опять же песни в подъезде или на лавочке. Людям то нравилось, а вот милиции – что-то не очень. То и дело мы оказывались в вытрезвителе.
Даже в то советское время сдуру отвергали всё божественное, частенько вечерами говорили на мистические темы. Жизнь после смерти, о космосе, о смысле жизни, опять же существование Бога и тому подобное. Это была одна из ключевых наших тем. Иногда спорили. За несколько лет совместной дискуссии договорились до того, что заключили своеобразный договор. Кто первый «отдаст концы», тот обязательно придёт и хоть каким-то образом сообщит о том, что там, после смерти-то.
Прошло 10 лет, дороги наши давно разошлись, каждый обзавёлся семьёй. Сергей остался в Уссурийске, я рванул на помощь матери в деревню. Вскоре к огорчению узнал, что Серёга трагически погиб. Не прошло и 9 дней, Серёга пришёл!
Пришёл среди ночи и принялся каким-то могильным холодом что-то шептать мне в ухо. Я почему-то сразу узнал его, хотя очертаний никаких не было. С ужасом я вскочил с постели! По словам жены, вытаращенные глаза, весь волосяной покров стоял дыбом!
Утром я не мог найти почву под ногами, с тоской осознавая, что жизнь приняла какой-то другой оттенок. Это разрывало душу, я даже просил жену найти какую-то бабку, чтобы сняла это наваждение. Но вскоре Серёга пришёл вновь, также ночью, но в ином обличии. Пришёл, улыбаясь, и по-хорошему. Я спросил: «Ты приходил?» «Да, я», – ответил он, улыбаясь. «А зачем напугал?» – спросил я, забыв о давнем споре. «А чтобы ты знал», – ответил он, смеясь. Я что-то спросил о деньгах. «А тут деньги не нужны», – ответил он, засмеялся и исчез.
Оговорюсь, человек я несколько шебутной и иногда после бодрящего напитка суюсь туды, куды собака, что говориться, нос … не суёт. И за свою бурную жизнь, бывало, смерть видел в двух шагах. Историй более, чем достаточно.
Хочу вспомнить ещё одного друга Гену, который также раньше времени сиганул в мир иной. Гена – человек начитанный, вместе росли, вместе обо всём и говорили, в том числе и о тех же мистических темах.
Как-то раз, приняв на грудь и ощутив острую нехватку, рванул я на моцике среди ночи за добавкой в соседнее село, к братьям нашим большим, китайцам, которые прочно угнездились на наших полях. На повороте, как и положено, не справился с рулём и с обрыва сиганул в канаву! Заделав сальто, моцик с коляской удачно приземлился прямо на меня. Коляска придавила ноги, а бачок с бензином придавил грудь.
Боже! Сколько я орал на помощь! Елозил, как уж на сковородке, бесполезно! Уже стал терять сознание. Видимо, своим диким ором я призвал Гену. Он пришёл! И в своей прижизненной манере сказал: «Ну, чё ты орёшь, через две минуты подъедут и спасут!»
Я успокоился, а через две минуты остановилась машина и вышли мужики. Последнее, что я помнил, кто-то из них сказал: ещё 5 минут, и конец.
Историй достаточно много, но я хотел бы остановиться ещё на одной. Был у нас в деревне дедок. Человек – далеко не заурядный, два высших и т.д. Сам с Владивостока, в своё время работал инженером на Дальзаводе. Много связывало наши судьбы – и работа, и в жизни много общались. К 80-ти навалилась на него смертельная болезнь. Безусловно, я принял все меры для его спасения.
В то особое время, впрочем, как и сейчас, буквально всё упиралось в денежный эквивалент. Да где ж в деревне деньги-то? Просил этот дедок меня похоронить его по-человечески. Да где там. Я к тому времени маму только похоронил. А это деньги, деньги, деньги.
Устроил я его в хоспис, там его рак и сожрал. Приехал я туда порешать эти вопросы и нашёл его скрюченного в каком-то гараже на бетонном полу. Зашёл, а у него глаза вытаращены, закрывал, закрывал, не получилось. Зашёл я в магазин, взял бутылку и в аптеке 2 флакона корвалола. Приехал домой, хряпнул с горя стакан, а дальше – тьма! Через какую-то сажную тьму, через какое-то время стало проясняться какая-то палата, какие-то отблески света. Я лежу на кровати, а надо мной хлопочут люди в образе каких-то шаманов. Халаты отливают золотым блеском, золотые остроконечные шапки. Ворожили, ворожили, затем накрыли меня золото-красным покрывалом и стали крестить большим крестом! Наступило утро. Я ощутил себя бодрым и здоровым. По слёзной просьбе родных, врач меня отпустил, сказав при этом родственникам, чтобы в следующий раз везли прямо в морг. Оказалось, со стаканом водки я каким-то непостижимым образом всосал 2 больших пузырька корвалола! Как? Зачем? Не пойму по сей день.
Обещание не выполнил – это мой грех! Прости, дед! Хотя, к слову сказать, у него куча богатых родственников. Имеют пошивочные цеха. Вот так-то! А я каждый раз, бывая на кладбище или присутствуя на похоронах, мысленно говорю: «Не прощайте, а до свидания!»