Как всегда я сравниваю проживание в советской России и сейчас. Хотя возвращения прошлого не желаю.
Я родилась до войны, потому часть войны помню, а вот юность помню отлично. Наш маленький городок был расположен в ущелье кавказских гор вдоль реки Кубани и Теберда. Дом был 3 –этажный с двумя подъездами на 20 квартир, а во дворе стоял капитальный каменный барак на 8 квартир. В одной из квартир жил участковый милиционер, и мы, дети, его очень любили. Да и взрослые его уважали.
Когда я увидела первый раз книгу с картинками про дядю Степу – великана, а мы тут же стали так звать нашего участкового –«Дядя Степа». Мы знали, что он всегда защитит нас от всех неприятностей. Потом был фильм с Анискиным, добрым участковым, который всем помогал, где словом, где делом. Еще я хорошо помню о народной милиции. Ведь недаром все мы, если что, обращались в первую очередь в милицию. Да и теперь по старой памяти обращаемся куда? А вот многим ли они помогли?
Мы с мужем приехали во Владивосток в 1962 г. Я впервые увидела «Океан», Набережную, Светланскую и, конечно же, площадь Борцам за Власть Советов. Но площадь тогда была поляной, на которой расположился цирк «Шапито». По Светланской ходили парами милиционеры и флотские патрули. Мы гуляли допоздна, и было много отдыхающего народа.
Сначала мы жили на квартире в пригороде Владивостока. И однажды днем, придя домой, увидели – нас обокрали, и я впервые обратилась в милицию на ул. Алеутской, 44. Было это в 1963 г.
В просторном холле краевого управления МВД по Приморскому краю стояли стол, стул, телефон и был один дежурный, который указал мне, в какой кабинет нужно обратиться, даже не проверив документы. И вора нашли.
После этого мне не раз приходилось быть в этой конторе по разным делам, как частным, так и как старшей по нашему дому. Поэтому я могу с уверенностью сказать своем мнение, что наша милиция-полиция деградирует. Сначала – свободный вход с одним стражем порядка, потом прибавился журнал посещения-регистрации, и уже двое стражей порядка. Один ведет запись, второй стоит на страже, бдит. Потом появился турникет, потом стеклянная перегородка для дежурного. Так постепенно они защищали себя. От кого? От нас или от бандитов?
И вот однажды, придя по делам нашего дома, я не узнала холл УВД края…
Узкое, тесное пространство для посетителей, где даже нельзя присесть, ожидая, когда офицер из «дежурной части» подойдет и примет заявление. Пришлось просить у дежурного стул. Но меня поразило то, что стоит установка (прибор), как в аэропорту, есть даже сканер для вещей (как он там называется?).
Спрашиваю у дежурного: для чего это все? «Это на всякий случай, мало ли что!» – и, постучав рукой по стеклу перегородки, за которой сидел второй дежурный, с гордостью сказал: «Пуленепраницаемое!»
Я люблю смотреть наши боевики, и, глядя на трехметровое заграждение, говорю: «А если перебросить лимонку, или получи, фашист, гранату, что будет?» Он смутился и говорит: «Ну что? Фарш!».
Давно уже не была в УМВД, боюсь, что когда приду, дежурных увижу в бронниках и касках. Вот и спрашиваю, кого они так боятся, нас, простых граждан, или бандитов? Так мы не ходим ни с автоматами, ни с гранатами. Наверное, они все-таки боятся бандитов. А что нам делать, кто нас будет защищать?
Куда делись дядя Степа, Анискин? И куда подевалась народная милиция? В кого превратилась милиция-полиция – в ОМОН, который защищает и охраняет жуликов и воров, но избивает людей, которые выходят на улицу защищать свои права и свободу?
Особенно страшно, когда избивают женщин и детей. Так поступать могли только фашисты. Поэтому я считаю, что те, кто одет в милицейскую-омоновскую форму и избивает народ – это для меня фашисты. Люди в форме, которые занимаются избиением ни в чем не повинных людей, говоря: «Это моя работа!» Где, в каких правилах указано избивать людей, особенно детей и женщин? Для меня это не люди, а нелюди.
М.М. Переверзева,
г. Владивосток.
Фото World.lib.ru