Посиделки
Удачное открытие – бутылочное озеро
Владимир Буряк
«Бутылочных» окуней, карасей, гальянов и прочих «жителей» в озере открыл Володя Рухля. (Где ты теперь, отличный гармонист, добрейший друг мой?) Озеро назвали Бутылочным потому, что оно было похоже по очертаниям берегов на стеклянную посудину. Водоём зарос кувшинками, чилимами (водяными орехами) и всякой другой всячиной. Забитое тиной – не подойти к нему! Воды почти не видно!
Володя с кочки на кочку подобрался к черте воды, закинул удочку. И уже через некоторое время вывел из озёрной травы большого карася-«ветерана», но не удержал равновесия и свалился с кочки. Но всё равно это была удача! Счастливый, он принёс домой около двух десятков рыбин, и под большим секретом открыл нам тайну Бутылочного озера. Открыл, а сам загрустил. «Не скажем никому», - успокоили мы Володю. Мы – это я и мой младший брат Вася, который живёт сейчас в недоступной для нас стране – Украине, где я побывал последний раз в 1983 году.
Всю осень 1944 года мы рыбачили на Бутылочном, конечно, если были свободны от дел колхозных и домашних. Приходили с вечера. На развилке тропинок останавливались: не идёт ли кто? Если видели рыбаков – шли дальше, если никого – поворачивали к своему озеру. Осторожничали не зря, жаждущих наловить рыбы было много – с неводами, бреднями, мордушками. Всеми возможными приспособлениями они потрошили водоёмы – желудки требовали пищи, а в войну у многих были семьи большие, мест удачных оставалось всё меньше. И наше Бутылочное, с его прочной репутацией пустого, было для нас кладом нетронутой рыбной нивы! Ночевали мы в старом забытом стоге: вырыли в нём просторную пещеру, а лаз замаскировали. В прохладные сентябрьские утренние часы там было сыро и тепло, пахло луговыми цветами, мятой, валерианой, зверобоем, тысячелистником и многими другим ароматными травами.
До восхода солнца мы выходили из стога и шли к своей удаче. Караси и окуни брали с утра недолго, пока не уходил туман. Но это были уловы рыбачьей мечты! Домой шли к обеду, соблюдая строжайшую маскировку. День ото дня, приходя к стогу, мы замечали, как внешне он изменялся: оседал, отсыревал, старел... Но внутри сено было сухим и летним, и никакие дожди не могли пробить его верхние слои. Спали в стогу, удивлялись, как близко от нас ночное небо, и какие крупные, грустные звёзды над нами. Раненько подходили к озеру и не всегда узнавали его в тумане. Так и жили тогда…
В один из дней проснулись из-за ужасного холода. Володя собрался наружу - с воли хлынул холодный воздух. Володя, скорчившись, дрожащими губами протянул: «Зим-м-м-а-а…» Да, тёзка, зима! Мы закинули удочки – грузила ударились о невидимый лёд… Развели костёр, но согреться не могли. Солнце медленно выкатывалось из вод Славянского залива. Ледок стал подтаивать, распадаться на маленькие иголочки, которые задерживались у травы, переливались огоньками. Клёв в это утро был как никогда! Мы выуживали особенно крупных карасей с большими плавниками. Черви для наживки замёрзли и ломались, мы отогревали их дыханием. Двух штук мне хватило на всю рыбалку.
В субботу мы снова пошли рыбачить. Пробежали открытую ложбинку и удивились – стог исчез! На его месте было тёмное пятно и пучки сена вразброс. И такая грусть-тоска навалилась на нас! Мы так привыкли к стогу, к его лобастой голове, к его внутреннему теплу, будто к дорогому человеку. Казалось, он будет с нами долго-долго, а оказалось – недолго… Озеро замёрзло, а мы ничего не взяли, чем можно было пробить лёд. Рыбалка не состоялась. Приехал мужчина на одноконной телеге, стал накладывать на неё копну. Уходить нам не хотелось, и мы стали ему помогать. Он начал было показывать, как надо укладывать, но вскоре понял, что мы владеем этой нехитрой для нас наукой. Когда же копна была погружена, он закурил и с хитринкой посмотрел на нас:
- Это вы в стогу ночевали?
- Мы.
- Хорошую вы хатку устроили, аккуратную, снаружи ничего не заметно. И сено зря не разбрасывали, умеете труд человека ценить!
Володя доверчиво сказал: «Ночевать в нём было очень хорошо. Другого такого стога не найти!» Возчик надел рукавицы и серьёзно ответил: «Какие ваши годы! Придёт лето, накосим травы, наметаем новых стогов! У вас ещё вся жизнь впереди!» Он взял в руки вожжи и повёл лошадь из низинки. Ему было за сорок, под фуфайкой – старая гимнастёрка, наверно, он воевал. Со своим опытом он лучше нас знал, что может быть следующим летом. Имени его мы не знали, потому что был он из рыбацкого колхоза. А в наш колхоз ещё с фронта никто не вернулся…
Владимир Буряк, г. Артём.
Другие статьи номера в рубрике Посиделки:
