Политика
В объятиях ОМОНа
Радио “Свобода”
Журналисты Москвы и Петербурга требуют расследования случаев избиений коллег во время “Маршей несогласных”
Виктор Резунков: Массовые избиения и задержания омоновцами российских граждан на последних «Маршах несогласных» 14 и 15 апреля в Москве и Санкт-Петербурге вызвали широкий международный резонанс. Еще более он усилился, когда стало известно, что среди избитых и задержанных и в Москве, и в Петербурге было немало журналистов. На этой неделе в российской, и не только, прессе появилось заявление Союза журналистов России с требованием от генерального прокурора провести тщательную проверку фактов задержания и избиений журналистов, а также публичных объяснений министра внутренних дел Рашида Нургалиева. В том же духе выдержано и письмо властям, которое подписали несколько десятков журналистов Москвы. В Санкт-Петербурге журналисты начинают акцию протеста в случае если их обращение к городскому прокурору и к начальнику ГУВД с требованием немедленно встретиться и объясниться будет проигнорировано.
В Петербургской студии Радио Свобода директор Балтийского информационного агентства Владимир Петров, шеф-редактор портала Петербургского медиа-сообщества «Лениздат.Ру» Дмитрий Жвания, и на прямой связи из Москвы с нами корреспондент издания «Русский newsweek» Айдар Бурибаев.
Прежде чем мы начнем беседу, я бы хотел привести выдержку из статьи, которая появилась в последнем номере еженедельника «Петербургский час пик», в которой подробно рассказывается о том, какие журналисты были избиты и задержаны на «Марше несогласных» 15 апреля в Санкт-Петербурге. Я приведу этот список: «Корреспондент журнала «Город» Антон Мухин был задержан, препровожден в 38-й отдел милиции, за ним отправился корреспондент радиостанции «Эхо Москвы» Кирилл Манжула. В том же отделе оказался корреспондент газеты «Касьерж» Андрей Милкин. Бывшего сотрудника «Пятого канала», сейчас автора газеты «Дело» Константина Жукова омоновцы несколько раз ударили дубинками, проволокли по земле и доставили в тот же 38-й отдел милиции. Ушиб позвоночника получил фотокорреспондент «Делового Петербурга» Андрей Кульгун. Был задержан фотокорреспондент «Фонтанки» Алексей Яушев, журналисты «Новой газеты» Алексей Дьяченко и Елена Костюченко. Дубиной по голове получил фотограф Европейского фотоагентства Анатолий Мальцев. Корреспондент журнала «Русский newsweek» Айдар Бурибаев был также избит и задержан. Омоновским щитом по голове получил бывший спецкор «Петербургского час пик», ныне сотрудник информационного агентства «Росбалт» Евгений Зубарев. Был задержан и избит Штефан Штухлик, немецкий корреспондент телекомпании ARD и так далее».
Владимир Петров: Моя подпись стоит под требованием встречи с секретариатом Союза журналистов главы ГУВД нашего города и прокурора города. Ну, и как всякий нормальный человек, гражданин, петербуржец я возмущен не только действиями ОМОНа по отношению к коллегам-журналистам, но и по отношению к простым гражданам, которые имеют право выйти и выразить свое отношение к происходящему в городе.
Дмитрий Жвания: Я тоже подписал это обращение, которое Союз журналистов направил в администрацию города. Но я бы хотел сказать, что, наверное, ждать другого отношения к журналистам в стране, где попираются основные демократические свободы, вряд ли возможно. И все, кто работают в прессе, наверное, тоже знают, как отвечают милиционеры на запросы, какой стиль общения с прессой они выбрали вообще. Не только на марше. У меня скопилась целая папка запросов, на которые мы не получили ответа от ГУВД, от пресс-секретаря ГУВД, точнее от ответственного за связи с общественностью ГУВД господина Степченко.
В последний раз, когда мы просили дать комментарий тому, что произошло 15 апреля, мы получили ответ: «Мы не будем давать комментария, просто мы не хотим». Вот был ответ, когда простая редакция обратилась, не Союз журналистов с подписями известных людей, уважаемых людей в городе, также и в элите города, а простая редакция обратилась с таким запросом, мы получили от ворот поворот, фактически нас послали. Поэтому для меня то, что делал ОМОН в отношении журналистов 15 апреля, не удивляет. Скорее удивительно другое, почему журналисты так поздно встрепенулись? Почему после 3 марта была совершенно другая реакция?
Айдар Бурибаев: В Санкт-Петербурге работал наш корреспондент Александр Раскин. Он оказался несколько в другой ситуации. Его не задерживали, но побили.
Виктор Резунков: Вы бы могли рассказать свою историю?
Айдар Бурибаев: История простая. Когда появился Гарри Каспаров с несколькими десятками сторонников, их очень жестко, с применением дубинок, избиениями, криками задержали, я остался в стороне. Я понимал, что можно попасть под этот арест, и немножко отошел в сторону. И наверное, это была ошибка, потому что, как теперь мне представляется у омоновцев есть некий рефлекс на движущиеся цели. И как только я сделал шаг в сторону, тут же ко мне подскочил омоновец, схватил за волосы и просто закинул в автобус, без объяснения причин.
Виктор Резунков: Айдар, скажите, как журналистское сообщество Москвы восприняло все это? Какие сейчас предпринимаются меры, кроме того, что Союз журналистов России обратился с открытым письмом?
Айдар Бурибаев: Среди моих знакомых большинство считает произошедшее намеренной акцией правоохранительных органов. То есть все это делалось намеренно. Преследование журналистов и их избиение и задержание, на мой взгляд, было намеренно.
Но при этом две позиции есть. Одну позицию выразили те люди, которые подписали письмо, в том числе и я, о том, что надо делить все-таки работников прессы и участников демонстрации. И мы говорили о том, что мы защищали в первую очередь свободу слова, абсолютно тоже согласившись с тем, что необходимо защищать свободу демонстраций. Есть еще другая позиция, когда люди говорят, что сотрудник СМИ должен терпеть, и если он пришел на марш, то он там должен получить все удовольствия, которые испытывают все участники акции.
Дмитрий Жвания: В журналистской профессии работают люди разных политических убеждений. Поэтому обрекать всех на то, чтобы они становились автоматически участниками оппозиционных акций, я думаю, неразумно и нечестно. Я на такие акции прихожу как участник, и поэтому у меня нет претензий к тому, что ко мне применяют силу как к участнику. У меня есть претензии вообще к тому, что применяют силу к мирным акциям. Но у меня нет претензий, что я журналист, вот этих бейте, а меня – нет, у меня вот есть корочка журналиста. Я пришел как участник, и я понимаю все те риски, на которые я иду, когда отправляюсь на марш.
«Марш несогласных» - это горячая точка сейчас. Это маленькая война. И на любой войне, даже самой жестокой, в любой горячей точке есть свое отношение к журналистам. И все-таки журналисты имеют право работать, и есть негласные и гласные, записанные хартии по отношению к журналистам. Журналист никогда не берет в руки оружие, если он работает в горячей точке, но и против него нельзя применять оружие. Поэтому я считаю, что журналистов, конечно, нужно обезопасить, а как приходить на акции журналистам – как участникам или не как участникам – пускай каждый выбирает сам. Это свобода выбора.
Владимир Петров: Мировая практика такова, что в зоне боевых действий журналисты действительно работают, будучи обозначены специально. Но тогда, когда журналист идет работать на мирное, разрешенное властью мероприятие, быть готовым к тому, что ты идешь работать в горячую точку, более чем странно.
Дмитрий Жвания: Давайте разберемся тогда, кто несет ответственность за то, что совершенно мирное право мирно пройти по городским улицам превращается в баню кровавую. Кто в бойню превращает такие акции?
Виктор Резунков: Давайте я попробую ответить на этот вопрос. В наше распоряжение попала аудиозапись переговоров сотрудников милиции во время петербургского последнего «Марша несогласных», правда ужасного качества. Ее сделали радиолюбители, которые сканировали милицейские переговоры. А предоставил нам ее пресс-секретарь «Объединенного гражданского фронта» Михаил Елисеев. Из записи изъят, конечно, обильный мат. Это тоже симптоматично.
- Я, Алтай, я, Алтай. Мероприятие на Пионерской площади завершено. Всем нарядам готовность номер один. Оцепление у ТЮЗа уплотнить, его только на выход, а не на вход. И граждан не пускайте туда.
- Я в зоне один. Я – Алтай. Всю группу, которая у вокзала, всех задерживаем. Которые на проезжей части – никого за цепочку не выпускаем.
- Я – площадь. У Витебского вокзала всех задерживаем и сажаем в автобусы. Срочно, срочно туда выдвигайте только ОМОН.
- Пушкинская цель, вход, теперь имей в виду, тоже могут выйти.
- Гороховый угол. На проезжей части давайте всех на тротуаре задерживайте тоже.
Виктор Резунков: Если фрагменты этой аудиозаписи, как сообщает «Фонтанка.Ру», соответствуют действительности, то на них отчетливо слышно, как милицейское начальство отдает приказ: «Всю группу, которая у вокзала, всех задерживаем», не делая пояснений, что не нужно задерживать стариков и выполняющих свои профессиональные обязанности журналистов. Вот, пожалуйста. Ответ это на этот вопрос или нет?
Айдар Бурибаев: В общем, все происходящее неудивительно. Зная нравы ОМОНа, нравы начальства отрядов ОМОНа, руководителей ГУВД, ничего удивительного и ничего нового, шокирующего.
Дмитрий Жвания: Я бы еще хотел добавить, что практически каждую неделю в городе проходит футбольный матч, где собирается по 20-25 тысяч человек. Это тоже довольно эмоциональные люди, они идут с массового мероприятия. И как-то милиция умеет рассекать толпу так, что она в общем и целом, за исключением небольших эксцессов, не представляет большой опасности для жизни горожан. Почему-то, когда собралось на марше 2-2,5 тысячи человек, это представило такую опасность, что перекрыли практически весь центр города. И с точки зрения власти формальной, если бы эти люди прошли по тротуару до Смольного, это повергло бы в шок вообще весь город. И вы знаете, если сравнивать сейчас ситуацию в России, в ведущих городах России, в Санкт-Петербурге и в Москве, с тем, что происходит в Белоруссии, то в Белоруссии демократичнее. Это показатель того, что произошло за год с нашим государством.
Дмитрий Жвания: Давайте сравним репортажи после марша 15 апреля, когда были избиты журналисты в массовом порядке, с теми репортажами, которые показали наши телеканалы после 3 марта, где тоже были избиения, где тоже были незаконные задержания, где душили людей в автозаках. Но тогда многие средства массовой информации наши уважаемые заявили, что демонстранты шли с плакатом «Березовский, мы с тобой!», «Буш, спаси Россию!» Это же была ложь.
Виктор Резунков: Валентина Матвиенко буквально на днях на встрече с председателем Петербургского Союза журналистов Андреем Константиновым заявила, что она обратилась с призывом к прокурору города и непосредственно к начальнику ГУВД, чтобы они все-таки встретились с журналистами. Вы думаете, из этой затеи что-нибудь может получиться?
Дмитрий Жвания: Очень не хочется, чтобы все свелось к таким кулуарным беседам и к обсуждению того, что уже было, без вскрытия причин того, почему это происходит. Второй раз подряд мы получаем то, что получаем – пробитые головы, задушенных людей в автозаках, сломанные руки, ноги и озлобление, взаимное причем. И хочется, чтобы были проведены какие-то публичные слушания. И я рад тому, что депутаты Законодательного собрания пригласили господина Пиотровского выступить на заседании парламента, чтобы он отчитался вообще, что произошло. Хочется, чтобы так было именно, и это заседание транслировали в прямом эфире, и стенограммы этого заседания, стенограммы этого отчета – вот это было бы как раз проявлением журналистской солидарности тоже – опубликовали бы все ведущие городские газеты. Чтобы граждане могли узнать, что думает милицейское начальство о гражданах, которые собираются на те или иные мероприятия.
Почему, скажем, карнавал города – очень хорошее мероприятие, веселое, не блокирует центр? А две тысячи человек, которые собирались пройти по тротуарам, они бы создали такие невыносимые условия для всех остальных, что просто «мама, не горюй»? Хочется, чтобы было больше общественного обсуждения.
Слушатель: Мне, конечно, не очень хочется этим хвастаться. Но факт есть факт, я за то, что происходило, получил двое суток ареста после событий. Скажите, а вообще, возможно ли в данной ситуации говорить о законе? Потому что на самом деле ситуация простая. Само собой, я никого не бил, ничего не делал, сделал, конечно, глупость, когда подошел к полковнику и спросил: «Зачем вы людей избиваете?» Мне сказали: «Пройдем в автобус, там тебе объяснят». Я вот сейчас пытаюсь через общественную организацию, через адвокатов обжаловать то, что со мной сделали. Но такое ощущение, что всем на это глубоко наплевать, и ничего не получится. Потому что они поставили задачу, они видят в людях врагов, и ничего не собираются менять, и слова не играют никакой роли, тем более не играют никакой роли законы. Они их нарушали с самого начала и будут продолжать это делать. Как дальше вести себя с властью?
Владимир Петров: Я прочитал о любопытном инциденте, который возник в одном из отделений милиции, когда журналист задержанный задал высокому милицейскому чину вопрос: «Почему же вы нарушаете Конституцию?» На что получил поразительный ответ: «Есть законы и поважнее Конституции». Вот это, по-моему, такой ключевой момент, который объясняет психологию людей, которые призваны не государственными нуждами и заботами, не собственной совестью, а всего лишь начальственным окриком действовать так, как они действуют. Фактически ОМОН в сегодняшнем его состоянии действует по команде «Фас!».
Дмитрий Жвания: Думаю, что законы будут работать только тогда, когда будет общественный контроль над их исполнением. В связи с этим я полностью солидарен с тем требованием, которое выдвигали на «Марше несогласных» - проведение конституционной, политической реформы, чтобы представительные органы власти получили бы больше полномочий, чтобы парламентский запрос не зависал где-то в кабинетах, а чтобы на него шел незамедлительный ответ исполнительной власти и так далее.
И честно говоря, меня, как человека, очень раздражает цинизм, с которым облеченные властью говорят, что они огорчены тем, что произошло. Но это они прежде всего несут ответственность. Нет такого Василия Петровича, омоновца, который по собственной инициативе побежал и стал избивать. Значит, создана в обществе, в государстве такая обстановка, где это становится возможным.
Слушатель: Я преклоняюсь перед всеми настоящими журналистами, подчеркиваю – настоящими. Потому что в первую очередь он – гражданин, и он пошел не как журналист, но и как гражданин, который не согласен. Таких людей побольше бы, журналистов. За все, что происходит сейчас в нашей стране, избиение журналистов, конечно, отвечает один человек. И его имя - Владимир Владимирович Путин, про которого мы узнаем, что, оказывается, в этот момент, когда мочили всех людей направо и налево, он каждые десять минут перезванивался с министром внутренних дел Нургалиевым. Значит, Путин непосредственно отвечает за все это.
И последнее. Помните, шесть лет назад во Владивостоке, когда бастовали рыбаки, и одна женщина в руках держала ребенка, и полковник какой-то ударил ее по лицу? Какой шум был тогда! Вы посмотрите, как все изменилось! До какой жестокости довела путинская власть.
Радио “Свобода” (в сокращении).
Другие статьи номера в рубрике Политика:
