Экономика
Технология разорения
Татьяна РОМАНЕНКО
Три недели назад в материале “Проигранное село” (“АВ” №18) была опубликована история о том, как районные чиновники бессмысленно, но беспощадно травили председателя сельскохозяйственного кооператива.
А в этой статье мы попытаемся показать, как разоряются сельхозкооперативы в Приморье. На примере того же СХПК “Лучковский” в Хорольском районе. С комментариями бывшего председателя кооператива Нины Антоновны Перовой, безуспешно пытавшейся возродить разоренное село.
Кому только не задолжал СХПК “Лучковский” с 1992 по 2000 год, за 8 лет работы – 18 миллионов! По два с лишним миллиона ежегодно. Так и хочется воскликнуть: “Какие финансовые обороты нужно иметь, чтобы накопить такие долги!”.
Поясняем для особо наивных: для этого обороты не нужны, нужно полное безразличие к делам хозяйства.
Несуществующие налоги
Внимательно посмотрим в справку по СХПК “Лучковский” за 2000 год, представленную налоговой инспекцией.
Задолженность по земельному налогу - 292 000 рублей при отсутствии у кооператива своей земли! Вся земля арендуется у крестьян, которые и должны платить этот налог, каждый за свой пай. Причем, ставка налога для физического лица значительно меньше, чем для предприятия.
Долг по налогу на прибыль - 400 000 рублей. От этого налога по основной деятельности - производство зерновых и животноводство - сельхозкооператив освобожден. Следов налогооблагаемых дополнительных услуг – ремонта или торговли – в бухгалтерских документах не обнаружено.
Задолженность по налогам на образование, на милицию, на транспорт и 32 тысячи в фонд занятости. Эти налоги давно отменены, но кооперативу почему-то что-то насчитывается. На зарплату, выплачиваемую зерном, начислялся НДС (400 000 рублей) и налог с продаж. Этого не должно быть в принципе. Зарплата такими налогами не облагается.
Задолженность по кредиту - 1 146 000 рублей. В 1995 году кооператив должен был получить централизованный кредит на более чем льготных условиях, с возвратом только в 2000 году. По словам ведущих специалистов кооператива (документов никаких нет!), деньги до кооператива не дошли, были перечислены сельхозуправлением за какие-то корма, то ли шрот, то ли отруби, которых хозяйство, судя по документам, так и не получило.
Но на эту тему нет ни одного платежного документа. В краевом департаменте сельского хозяйства полагают, что эти кредиты списаны. Однако главный бухгалтер районного сельхозуправления Нестерова потребовала возврата денег, которых работники СХПК даже издали не увидели.
Долг за 92 тонны топлива, переданных на хранение на нефтебазу кооператива в 1998 году Продовольственной корпорацией. Хранили 1000 тонн, якобы недосчитались 92 тонны. Взыскали с кооператива 1 427 000 рублей по 15 511 рублей за тонну. (В то время топливо стоило в два раза меньше - 7 000 рублей за тонну!). Никаких документов об отгрузке топлива на хранение на нефтебазе СХПК нет.
Долг самому районному сельхозуправлению - 47 282 рубля. Никаких документальных подтверждений - когда брали, на что потратили - нет.
68199 рублей должны Ярославскому ПЖЭХу. В ПЖЭХе, не показывая документов, требуют подписать акты сверки. Говорят, что ПЖЭХ продал уголь для отопления ферм. В кооперативе по бухгалтерскому учету уголь не проходит. Кроме того, продавать казенное топливо ПЖЭХ не имеет права.
Стоимость угля в то время составляла примерно 200 рублей за тонну. Выходит, что кооператив сжег за год 300 тонн. Н.А. Перова говорит: “За мою деятельность в 2000-2001 годах угля на отопление конторы и фермы ушло в десять раз меньше, всего 28 тонн”.
Два бухгалтера - свой, кооперативный, и главбух районного сельхозуправления – накрутили кооперативу 4 миллиона несуществующих долгов. Став председателем “Лучковского” в 2000 году, Н.А.Перова попыталась опротестовать мифические миллионы. Начались споры с районным сельхозуправлением. Победила власть.
Стихийные деньги
Государство регулярно выдает дотации “по стихийным бедствиям”. Край распределяет деньги районам. Если тайфун или засуха случились в каком-то районе, а у хозяйств есть долг перед краевой Продовольственной корпорацией, то долг погашается “стихийной” дотацией. Не пострадавшее сельхозпредприятие, но имеющее долги перед корпорацией, погашает их, отдавая деньги другим хозяйствам, потерпевшим от природы. Так в теории.
На самом деле никто никому не платит, просто краевая и районнная администрации сначала расписывают госдотации, а потом устраивают взаимозачет. И хорошо бы за всеми этими делами следить в оба и вовремя поймать списание конкретно своего долга.
В 1996 году СХПК “Лучковский” от стихии не пострадал, но перед корпорацией долг имел. Губернатор подписал распоряжение: “Лучковский” отдает примерно 440 тысяч рублей другим хозяйствам района.
Естественно, наш кооператив никаких денег не отдал.
На следующий год стихия случилась как по расписанию и как раз там, где нужно - в Лучках. Губернатор издает распоряжение. Дотации и долги расписываются по-новому. Теперь уже “Лучковскому” должны. Однако бухгалтер кооператива, как завороженная, переписывает в 1999 году отчет, ничего в нем не изменив, не списав и не погасив.
В 2000 году в хозяйстве было посеяно 400 га овса. В июне случилась засуха, ее приравняли к стихийному бедствию и посевы овса списали. В августе в уборочную пришли несколько сильных тайфунов, и на них частично были списаны посевы зерновых. В 2001 году губернатор подписал несколько постановлений о выделении денежных средств пострадавшему от стихии “Лучковскому” на общую сумму 1 179 000 рублей. Понятно, что кооператив этих дотаций не увидел, а его руководство уже после отставки Н.А. Перовой даже не попыталось узнать, погашены ли сельхозуправлением долги, если да, то какие.
Сельская бухгалтерия: пеня в пять раза больше долга
Тот, кто проведет качественную инвентаризацию расчетов в бухгалтерии кооператива, скорее всего обнаружит, что долгов перед многочисленными поставщиками в размере 2 386 000 рублей у кооператива тоже нет. Но в годовом балансе они значатся.
Например, 11867 рублей СХПК должен МП “ОРИОН”. По этому долгу нет никаких бухгалтерских документов. Или долг перед ООО “Анкор” - 15 672 рубля за запчасти и топливо. Взамен кооператив отдавал блоки и кирпичи. А члены правления вспомнили, что помимо блоков и плит отдали навоз. Однако по бухгалтерии то, что кооператив отдавал, не проводили.
Из 18 миллионов примерно 7 миллионов можно объяснить происками врагов из сельхозуправления и собственного главбуха. Имеется хотя бы теоретическая возможность опротестования этих долгов.
Но 11 миллионов задолженности в пенсионный и медицинский фонды происками не объяснишь.
На начало 2001 года долг перед пенсионным фондом составил 1 968 000 рублей, и почти пять с половиной миллионов рублей - пеня, по 0,3% за каждый день просрочки платежа! А всего 7 461 000 рублей!
Долг в фонды медицинского страхования составляет 302 000 рублей и в десять раз большая пеня - 3 257 000 рубля.
Обязательные платежи в эти фонды действительно не поступали. Почему?
Воровство
Когда летом 2000 года Н.А. Перова баллотировалась на должность председателя СХПК “Лучковский”, ей говорили: “Как вы будете работать? Все зерно воруют прямо с полей!”
Доброжелатели не врали. Денег на уплату налогов в пенсионный и медицинский фонды в кооперативе не было и не могло быть, потому что производимую продукцию по большей части растаскивали и присваивали члены кооператива, и на общественные нужды денег никогда не оставалось. Имели свою личную неучтенную долю и начальники.
В мае 2001 года главный инженер предлагал Перовой засеять 40 га “поля для начальства”: для нее самой, главного инженера, бригадира и агронома. За счет кооператива. Очевидно, с прежним руководством такая практика была нормой.
Перова отказалась, но предложила взять всем желающим в аренду технику и каждому на своем земельном пае посеять зерно для себя, но только за свой счет. Но такие условия оказались просителям невыгодными.
В момент образования кооператива в 1992 году в уставном капитале хозяйства значилось 47 миллионов рублей. Только тракторов было около 100 единиц, да еще 80 комбайнов, сеялки, веялки, сушилки. Между прочим в ГАИ в 2000 году вся эта техника еще значилось за СХПК. А еще были коровники, свинарники с оборудованием. В общем, много чего. Можете себе представить, какими были имущественные паи крестьян после упразднения совхоза! Большая часть имущества куда-то делась, и даже в документах следов этого богатства не осталось.
В 1999 году главбух с тогдашним председателем решили сделать переоценку и, так сказать, узаконить “наличие отсутствия”. Поскольку на первоначальную сумму движимого имущества уже не было, приглашенный из Владивостока за 10 тысяч рублей оценщик включил в уставной капитал взамен утраченной техники все 145 домов крестьян, оценив их в 43 миллиона рублей.
И можно жить дальше - банкротить предприятие при такой величине уставного капитала не принято.
В районном сельхозуправлении об этом знали. Но никто пальцем не пошевелил, чтобы хотя бы разъяснить крестьянам, что ждет их кооператив в недалеком будущем.
Со всеми перессорилась
Когда летом 2000 г. Перова заступила на должность председателя кооператива, она задавала много вопросов главному бухгалтеру Портняжкиной, проработавшей здесь 14 лет. Вопросы председателя о долгах главбуха раздражали, ответов у нее не было.
В сентябре 2000 г. Перова обратилась в краевое КРУ с просьбой провести проверку и установить истинное положение дел в СХПК. Через неделю работы, после того, как ревизор также начала задавать неудобные вопросы бухгалтеру, та бросила ключи на стол и ушла.
В Акте ревизор написала много замечаний, было настоятельно рекомендовано провести инвентаризацию расчетов. Выборочно проверенные дебиторская и кредиторская задолженности документального подтверждения не нашли. Интересно, что бухгалтерский баланс ежегодно визировался главбухом сельхозуправления Хорольского района Нестеровой. Иначе налоговая инспекция не принимала.
По рекомендации КРУ уволили заведующего мастерскими - не оприходованы основные средства.
Потерял свой мелкий бизнес и прораб. При Перовой похороны стали бесплатными, а до нее он сколачивал и продавал гробы, имея свою выгоду. За прогулы уволили и главбуха Портняжкину.
Традиционно в “Лучковском” было 3 бригады механизаторов. Каждая бригада на своем поле сеяла все культуры.
Чтобы легче контролировать урожай, новый председатель летом 2000 года объединила всех в одну бригаду с одним бригадиром. Механизаторы одновременно обрабатывали одно поле, а затем переходили на другое.
Кроме того Перова наняла вневедомственную охрану. Милиция охраняла доставку зерна с поля до зернотока и на самом зернотоке. После уборочной в складах зерно охраняли собственными силами. Сама председатель на полях была с утра до вечера, контролировала работу и быт механизаторов - чтобы вовремя накормили, чтобы топливо было. Главного инженера не отпускала из машины: он должен оперативно решать вопросы ремонта техники. При всех тайфунах 2000 года уборочная прошла с минимальными потерями.
Зарплата составила до 15 тонн зерна на работника. При цене в 4 рубля за килограмм - 60 тысяч рублей.
Но очень многих порядок в хозяйстве не устраивал.
“Когда будешь увозить скважину, позови, хочу посмотреть”
С апреля по ноябрь 2001, чтобы уберечь остатки техники от изъятия судебными приставами за долги, деятельность кооператива была заморожена, и все работники со своими земельными и имущественными паями перешли работать в ООО, принадлежащее Перовой. За 7 месяцев задолженность кооператива уменьшилась на 561 тысячу - успешно работавшее ООО гасило долги.
Когда 20 крестьян во главе с обиженными агрономом, главным инженером и заведующим мастерскими вернулись в СХПК из ООО (об этом в материале “Проигранное село”, АВ №18), на службу в бухгалтерию снова пригласили Портняжкину. Бывший завмастерскими через некоторое время стал председателем. Всю еще не разворованную технику через арбитраж тоже вернули в СХПК. Погашение долгов прекратилось, зато налетели судебные приставы. И забрали то, что еще было не разворовано. В Лучках больше зерно не выращивают - в 2006 году не засеяно ни одного гектара!
Но администрация района говорила рабочим: “Перова приехала, чтобы вас обмануть, потому что ООО - ее предприятие, вы в нем не учредители. Это она привела кооператив к банкротству”. Сознательно и намеренно, как все прошлые годы обманывая народ, который, впрочем, и рад был обманываться, лишь бы не суетиться самому.
Доходило до абсурда. В Лучках проблемы с водой. Скважина есть, но включают насос по часам. Круглосуточно некому обслуживать. Уже после того, как из ООО в СХПК ушли 20 человек, Перова предложила взять скважину на обслуживание в ООО и обещала, что вода будет круглосуточно.
На это новое руководство СХПК гордо ответило: “Ни в коем случае, ведь Перова все на себя зарегистрирует и в любой момент нас бросит и все увезет во Владивосток или в Магадан!” Деревенские шутники потом приставали к Перовой: “Предупреди, когда будешь скважину увозить. Придем смотреть”.
Вроде не бездельники и могли бы жить
На предприятии, работающем прибыльно, учитывается и контролируется каждый рубль. Члены кооператива “Лучковский”, они же владельцы земельных и имущественных паев, отнеслись к своему богатству крайне легкомысленно. И разорились.
Сельское хозяйство в Хорольском районе - очень прибыльная отрасль. По результатам 2001 года себестоимость овса в ООО “Лучковский” составила 0,89 руб., пшеницы 1,10 рублей за килограмм. Цена реализации овса - от 1-80 до 2-20, пшеницы от 3-80 до 4-20.
Комметарий Н.А. Перовой: “Затраты топлива на посевную и уборочную составляют по норме 5300 кг на 100 га, а мы в ООО укладывались в 4000 кг. Потому что у нас был контроль. Но если даже взять 5300 кг, по сегодняшней цене на заправке 17 рублей - это всего 90100 рублей на 100 га.
С этой площади мы можем получить 150 тонн пшеницы (15 центнеров с га, не самая высокая урожайность). Пшеница сегодня стоит 5,50 рублей, можно выручить 825 000 рублей. На зарплату, налоги и все остальное остается 734 900 рублей. Это со 100 га. Умножьте все на 20 - столько гектаров мы смогли засеять в 2001 г. Посчитайте сами, сколько останется после “усушки и утруски”, с потерями на стихию и прочее. Если не воровать! Можно заплатить и налоги и взносы и все остальное. А также погасить долги кооператива. И, заметьте, без копейки дотаций!”
За три года в СХПК Лучковском можно было создать до 400 дополнительных рабочих мест на перерабатывающих производствах.
Но, видно, не дано.
Похоже, что крепкие и богатые сельхозпредприятия, не просящие бесконечно у государства денег на бедность, приморским властям не выгодны. Их (власти) можно понять. Ведь богатым дотаций не дают, а без госдотаций чиновник останется не у дел, нечего будет распределять и невозможно распределяемое иметь!
Однако трудно понять самих сельских жителей, не желающих ни беречь, ни приумножать свое добро.
Татьяна РОМАНЕНКО.
Рисунок Олега Хромова.
Другие статьи номера в рубрике Экономика:
