Смотрю на киевские события и комментарии к ним в прессе, и думаю: все же поразительно, как Ганди изменил мир. Изменились сами нормы и правила, сегодня тот, кто применил силу и пролил не свою кровь – тот проиграл. И стороны соревнуются не у кого больше оружия и напора, как было во все времена при любом столкновении народа с властью, а кто сможет таки не сорваться в насилие.
Сила уязвимости – – вот что побеждает по-настоящему. Сила стержня, а не панциря. Сила внутреннего убеждения, при полном осознании физической слабости, полном признании той очевидной истины, что у безоружных людей против подавляющих сил государства, против дубинок, пуль, газа, водометов, танков, чего там в разных странах было, шансов – – ноль. Сила, которая в какие-то моменты плачет от боли и страха – – но не уходит, потому что «на том стою и не могу иначе». И тем самым в конечном итоге связывает в действиях – – и освобождает в моральном выборе – – и другую сторону.
За жесткостью всегда стоит страх и неверие в свою правоту, и ответ на посыл: тебе нечего бояться, и ты можешь решиться – – и поступить правильно, может быть как минимум разным. А это уже очень много, что разным, что ответ не задан ситуацией намертво. Сама постулированная возможность выбора, само ожидание от человека – – человеческого восстанавливает орка, винтик, бездушную часть карающей машины до человека, наделенного свободной воли.
До настоящей сатьяграхи, которая предполагает спокойствие духа и искреннее уважение к противнику, конечно, европейцам далеко – – любым европейцам. Наверное, для этого нужно родиться и вырасти в другой культуре, с принципиально другим уровнем выносливости к страданию и философским отношением к жизни и смерти.
Но даже очень «посюсторонний» и довольно агрессивный в своей основе европейский мир за последние полвека изменился под влиянием идей Ганди невероятно.
Правда, у этого есть и другая сторона. Ненасилие стало «брендом», и этим словом частенько называют банальную умеренность и трусость в духе: «Не бейте нас, мы же ничего не нарушали». Что еще противнее, чем мордобой, конечно.
Это уже россиянское скорее, тут у нас такой клубок из насилия и виктимности многолетний, что оторопь берет. И ненасилие пока, мягко говоря, не на повестке дня.
То есть когда наши оппозиционно мыслящие интеллигенты пишут что-либо в духе «и мы поскорее ушли с митинга, потому что мы сторонники ненасилия, а они там все звери и провокаторы» это какбэ сильно не оно. Как говаривал Махатма : «Лучше быть жестоким, если жестокость есть в наших сердцах, чем пытаться прикрыть свое бессилие покрывалом ненасилия.» Ну и, добавлю от себя, лучше честно сказать, что боишься, чем врать себе и другим, что это ты просто пацифист (и надеяться в глубине души, что этих сволочей замочит уже наконец кто-то другой). Бояться – – нормально, врать – – нехорошо.
Тезис – – это покорность, трусость, проглоченная агрессия, антитезис – – борьба, храбрость, риск, агрессия, выпущенная на волю, а ненасилие – – это синтез, преодоление агрессии, способность подняться над ней, выйти из ненависти (бессильной или «с кулаками») в уважение, открытость и полную готовность к последствиям. Совсем-совсем не на повестке дня. Еще и до антитезиса далековато. И даже до тезиса.
Скорее имеем пока анисинтез, двоемыслие, и это как раз виктимность: проглоченная агрессия, возведенная в ранг кредо и мудрости, вечная поза подставления с внушением себе, что это поза величия, духовности и власти над миром, агрессия, не смеющая не то что обратиться на насильника, но даже осознать факт насилия, и потому прущая по отношению ко всем, кто может себе позволить распрямиться (нынче весь рунет полон примеров).
Кстати, если кто не смотрел фильм «Ганди», очень советую. Там про ненасилие очень подробно и ярко, не опуская сложных мест. По крайней мере, после сцены, когда индусы рядами идут в непокрытыми головами под дубинки и падают, как шли, рядами, вы никогда больше не перепутаете приверженость ненасилию и осторожность.
А если повеселей и полегче, то прекрасная повесть Рассела «И не осталось никого», про цивилизацию гандистов – просто классную. Хоть пока поразмышлять.