19-22 февраля во Владивостоке проходил семинар журналистов. Приехали секретари Союза журналистов России Александр Копейка, Владимир Касютин, Павел Гутионов, Леонид Никитинский, а также медиа-юрист Галина Арапова. Семинар посетили журналисты газет «Арсеньевские вести», «Золотой Рог», «Новая газета во Владивостоке», «Московский комсомолец во Владивостоке» информагентства «Vl.ru», «Взморье» (Большой Камень), «Северное Приморье». Приехали журналисты из Новосибирска, Биробиджана, с Сахалина, Камчатки и Магаданской области. Некоторые присутствовали на семинаре от и до, некоторые посещали выборочно.
Как видите, из Владивостока было мало журналистов. Практически проигнорировали семинар журналисты «пушкаревских» СМИ. Да и из края маловато было народу – хотя секретари СЖ приезжают к нам не часто.
Цели и задачи семинара были обширные: от организационных (содействовать воссозданию в Приморье отделения Союза журналистов) до практических и теоретических.
Сначала об организационных целях – чтобы больше к вопросу не возвращаться.
Местное отделение Союза журналистов у нас было – как у всех. А потом случилось замечательное мэрство Винни-Пуха, официально – Владимира Николаева, с вольной распродажей муниципальной собственности. Ну, уголовное дело, то-сё…
Много чего было распродано подставным фирмам, а помещение Дома журналистов, говорят, Николаев подарил человеку, который «очень хорошо» нашего Винни пиарил. Может, не совсем так дело было, но помещение наше отделение СЖ утратило. И распалось. Остались отдельные особи, относящиеся друг к другу… ну, скажем, как к конкурентам. Попытки вернуть былое (материально и морально) проваливались раз за разом.
И вот Александр Копейка, сам в прошлом приморский журналист, предпринял очередную попытку. Он разговаривал с губернатором, по приезде во Владивосток встречался с его пресс-секретарем Сергеем Михаевым – и вроде бы получил согласие выделить СЖ помещение. «На словах», – уточнил Копейка. Что будет дальше – посмотрим.
Переговоры Александра Копейки с краевой администрацией проходили за сценой – в краевой администрации. На семинарах же речь шла о журналистике – ее нынешнем состоянии и судьбах.
СМИ И ВЛАСТЬ
В общем-то, это известный факт, но Павел Гутионов обратил на него внимание присутствовавших на семинаре: у нас в России уникальная история журналистики, ее создал первый человек в стране. Он так и звался: Петр Первый. Император создал первую русскую газету (когда в Европе газет уже было полно, и даже формат их определился – из-за жадности английских налоговиков, решивших брать налог с газетного листа, и изворотливости английских издателей газет, сделавших этот лист максимально большим) и был первым ее редактором.
То есть российская журналистика началась не с независимых конкурирующих изданий, а изначально создана государственной – чтобы информировать подданных о произошедших событиях. Не будем о далеком прошлом, но наше недавнее прошлое – 70 лет единомыслия. И отвыкать от этого тяжело: мы все очень тяжело смиряемся с чужой точкой зрения. Потому что для большинства их всего две: моя и неправильная.
Что касается современных отношений прессы с властью, то она проста, государству не нужна пресса. Не потому, что власть зла, а потому, что глупа. Для выборов? Да ну… Выборы она и так выигрывает – технологии отработаны.
Ну, это по большому счету. Вообще-то денежки капают помаленьку… Есть так называемое «информационное обслуживание», результат определяется по конкурсу – правда, условия конкурса зачастую составлены под определенное СМИ. Нужное.
Вполне откровенно об этом сказал Дмитрий Медведев, в те поры президент, в беседе с Муратовым, редактором «Новой газеты» (в пересказе Леонида Никитинского). Он сказал, что технически все СМИ свободны. А деньги рассыпаны вон там, туда бегите. Хотите в другое место? Пожалуйста, но денег там нет.
СМИ И КОРРУПЦИЯ
Мы почему-то привыкли, что коррупция – это не про нас. Это гадкие чиновники, гаишники, великие стройки и тому подобное. Зато в СМИ есть «заказуха».
Бывает, в СМИ приносят статью, которая вполне совпадает с точкой зрения редакции, и ее публикуют бесплатно. Бывает, что за подобную статью предлагают деньги. «О! – думает редактор. – Да я бы это и бесплатно опубликовал!» Но, будучи благоразумным человеком, эти слова не говорит и денежки берет. А бывает, что предлагают деньги за совершенно «левую» статью, и ее берут только ради денег. Но и в этом случае – разве что ФАС, отслеживающий рекламу, учует неладное и наедет – но как доказать?
Бывают, конечно, и дела криминальные. Когда журналист специально собирает компромат, а потом предлагает объекту компромата его «выкупить». На этом попался несколько лет назад Олег Лурье – из-за собственной жадности, поскольку не «выкупить» предлагал, а чтоб ему объект компромата ежемесячно денежку платил – типа зарплаты. А тот решил не платить, а сдать жадюгу охранительным органам.
Подобное дело и сейчас раскручивается. Только в этом случае не о деньгах речь шла, а о том, чтобы в обмен на компромат заключались договоры на «информационное обслуживание». И дальше – все честно, обслуживание было. Глава этого информагентства говорила Леониду Никитинскому: «Да все так делают! Но я – лучшая! Если сейчас рухнет мое агентство – тут же набегут другие и то же самое будут делать! Но хуже».
По мнению Леонида Никитинского, договоры об информационном обслуживании – противоположность журналистики, потому что естественная позиция журналистики – оппозиция.
Но очень многие, чтобы газета жила, а ее сотрудники получали зарплату, упомянутые договора заключают, и постепенно газета превращается в симулякр.
Никитинский предлагает критерии качества контента:
– количество опубликованных писем читателей;
– количество опубликованных ответов должностных лиц;
– количество опубликованных мнений граждан;
– количество опубликованных мнений экспертов;
– количество опубликованных PR-публикаций.
Любой может подсчитать количество материалов, подпадающих под эти категории, и сделать выводы о газете.
СМИ И ЗАКОН
Выступления Галины Араповой, медиа-юриста из Воронежа, были яркими и четкими. И очень полезными, естественно, для тех, кто пишет сложные материалы с разоблачениями всевозможных персон, в том числе находящихся у власти.
И главное в технике юридической безопасности журналиста – знание закона, своих прав и обязанностей. Особенно важно понимать разграничение оценочных суждений и утверждений о фактах.
В этом смысле фразы «Сегодня хорошая погода» и «Он плохой человек» – это оценочные суждения, потому что невозможно определить степень «хорошести» и «плохости». Для кого-то снегопад – это хорошая погода, а для кого-то – плохая. А плохой человек – для кого-то хороший. Всего лишь разные мнения об одном и том же! И даже фраза, что у некоего человека «нет ни чести, ни совести» – не факт, а оценочное суждение. И об этом уже есть решение европейского суда.
На самом деле «порочащими сведениями» являются только утверждения о нарушении закона и моральных правил. Например, рассказ о том, как священник посетил ночной клуб и развлекался там с девицами – порочащие сведения, поскольку ему такое поведение по сану не положено (такое дело было, и газете пришлось оправдываться и признать поражение, поскольку никаких фактов привести не смогли), а для обычного человека – ничего особенного, это даже может быть расценено положительно («мы все ему завидуем» (с) Путин).
Арапова рассказала, как появился термин «репутационный вред», которого в законе нет, но который учитывается в судах (арбитражных) – во время судебного спора «Альфа-банка» с «Коммерсантом» (кстати, адвокатом «Коммерсанта» выступал Павел Астахов, нынешний «детский» омбудсмен) – путем предоставления суду вырванной цитаты из решения Европейского суда. Поскольку судьи у нас, как правило, не читают по-английски, они поверили адвокатам банка и вынесли решение, которое до сих пор не утратило влияния.
На семинар приходили и судьи, и тем более пресс-секретари арбитражного суда. Кстати, арбитражные суды в России лучше судов общей юрисдикции – это признает и Европейский суд по правам человека. И следствие из этого: подавать жалобу в европейский суд можно только после решения Высшего Арбитражного суда, а по гражданским и уголовным – после первой же кассации/апелляции.
Последний день семинара участники провели в Арбитражном суде Приморского края, куда пришли не только арбитражные судьи. Называлось это заседание «Клуб присяжных», и была на нем представлена «законоутопия» о возможном участии народных (присяжных) заседателей при рассмотрении дел о защите чести и достоинства – чтобы снизить на судей административное давление.
Меня этот проект не вдохновил. Сколько времени понадобилось, чтобы суды научились рассматривать подобные иски к СМИ, сколько постановлений пленумов Верховного суда! А как обучать присяжных?
СМИ И СВОБОДА
Хоть приезжие москвичи и говорили, что на Дальнем Востоке люди активнее, чем в центральной России, Тем не менее народу на семинаре было немного. По сравнению с тем, что могло бы быть.
Семинар прошел мимо Приморского края, констатировал Владимир Касютин. Это вполне отражает главное: разобщенность журналистского сообщества. Галина Арапова при обсуждении «законоутопии» говорила, что заседателями на судах со СМИ не должны быть журналисты: они не упустят возможности утопить конкурента. Все знают, что трудно привлечь к суду врача – все врачи за нет. Трудно привлечь к ответственности судью – все судейское сообщество за него. А вот журналистской солидарности в России почти нет. Каждый выживает в одиночку.
И в Приморье тоже, несмотря на то, что мы «активные». В Пограничном районе проблема с газетой (и в газете). Но никто на семинар не приехал. Почему? Да так вот…
Кстати, «Арсеньевские вести» время от времени ставили даже в пример. Например, когда речь зашла о Пограничном районе. По мнению организаторов семинара, редактор газеты должен был предвидеть, что конфликт с местной властью возникнет – и подстраховаться. Например, как «Арсеньевские вести».
Верно. Газета возникла в Арсеньеве и планировалась обычной городской газетой. Но возник конфликт с местной властью (редактор Ирина Гребнева и экс-мэр Арсеньева Владимир Беспалов до сих пор скрежещут зубами, признавая друг друга) – и газета ушла из Арсеньева, стала краевой. А теперь и федеральной…
На этой оптимистической ноте я закончу.
Марина ЗАВАДСКАЯ.
С этим все плохо
Свободой легко пользоваться, когда она ничего не стоит. За 20 лет после Перестройки убито 340 журналистов. То есть к журналистике стали относиться серьезнее (в Советском Союзе журналистов не убивали). Но, с другой стороны, доверие к журналистам падает. 14% – столько доверяют СМИ (по результатам статистических опросов). Уровень журналистики падает.
Когда-то про одну популярную газету было сказано: «Это газета для людей с облегченным отношением к жизни». Теперь таких газет много. Много и журналистов с «облегченным отношением к жизни».
Вот пример. К юбилею Аллы Пугачевой «Комсомолка» выпустила посвященный только ей номер. Награды, скандалы, мужья и любовники… И ссылка на статью Инны Руденко, журналиста старой, так сказать, школы, опубликованную в «Комсомолке» несколько лет назад. Инна Руденко 6 раз встречалась с Пугачовой! Она беседовала с родственниками, домработницами, композиторами…
Сейчас такая тщательность работы недостижима.