МОХНАТКИН: Ну, во-первых, доводы со стороны следствия совершенно не законны и не обоснованы. Что касается приложения к материалам дела, справки из 20-й КГБ, я совершенно точно заявляю, что осмотра там не было. В частности мне не осматривалась берцовая кость, мне не делали рентген носа. Хотя я чувствую, что может, у меня перелома нет, но у меня болит до сих пор, и так далее. То есть, считать это каким-то достоверным документом, который устанавливает или не устанавливает наличие каких-то повреждений, совершенно невозможно. Я ещё раз четко повторяю, что у меня до сих пор болит правая берцовая кость, на ней до сих пор следы побоев, они были нанесены ногами мне. Когда я валялся на ступеньках автобуса, меня били руками и ногами сотрудники полиции. Это уже было продолжение побоев, это ещё не начало. Но, по крайней мере, это так. И то же самое с носом. Я от Шорина получил несколько ударов по носу, он у меня болит. И возможно там от других сотрудников. Потому, что били меня несколько человек сразу, в том числе в автозаке. И никакую женщину кстати я не бил. Единственно, может быть, по ногам кулаком стукнул, когда она меня пинала ногами. Тогда другой вопрос. Лицо задеть, или еще что-нибудь, чепуха абсолютно.

Следующее. Попытки прокурора очернить меня совершенно не уместны. То, что касается предыдущего обвинения, оно было совершенно не законным и не обоснованным. У меня жалоба в ЕСПЧ. Документов подтверждающих мою судимость нет. Я в принципе могу сказать, что из-за этого я в общем-то особым образом и ненавижу не только российское судопроизводство, но и ваш суд. Потому, что мне нанесено просто напросто оскорбление, дело не в потерянных двух годах. В колонии против меня тоже совершались преступления. Меня и там избили в принципе не один раз в администрации. Я там защищал права заключенных, в том числе по заработной плате. Вообще я с советских времен, выступал против советской власти и против оккупации Чехословакии, и все потихонечку меня, хотя не так известно, как это было в Москве. И я ещё кстати в школе учился.

Все, что содержится в ходатайстве следователя, является абсолютной ложью. Этот полковник – порядочный негодяй, и сволочь. Во-первых, он ко мне не подходил никогда, ни с какой стороны. Он меня вообще не видел, не мог ко мне подойти потому, что ни в какой акции я не участвую, я был там в качестве наблюдателя, и разговаривал. Кстати во-первых, опоздал, людей было очень мало, люди были на скверике, не на проезжей части. Где-то я видел, что они обвинялись и в том, что ни там пешеходам мешали проходить. Все это фигня полнейшая, потому что они были в скверике, и никому не мешали. Любой (неразборчиво) могли проходить через этот сквер в любом направлении. То есть, как таковой, я ещё раз говорю, массовой акции не было. Не было выступающих, не было каких-то организаторов.

Ваша честь, хочу заметить, что естественно после того, как я получил побои, получил грубое применение физической силы, совершенно не спровоцированное. Кстати я пытался его задержать. Потому что я когда подошел к нему с вопросом о неправомерных действиях его сотрудников, я искал старшего на площади, чтобы получить разъяснения. В связи с тем, что заметил заведомо незаконные действия сотрудников полиции. Вот он уходил, он мне нагрубил, он мне наматерил. Я вот действительно пытался остановить, и получить от него ответ. Значит далее, я заявлял в службу 02, почему следствие, не смотря на требования, запись изъять и приложить к материалам дела, до сих пор не использовало её. Там четко и ясно заявлено преступление, которое было совершено (неразборчиво) и другими сотрудниками полиции на Триумфальной площади. Значит, у вас должна быть приложена к материалам дела, тем более что заявление от меня есть. Далее мне не дали дать заявление в ОВД Пресненское. Причем с Пресненским ОВД я в коридоре видел этого убийцу, Шорина, опознал его. Кстати, очень внимательно осмотрел просто потому, что я в него вглядывался, и никакого ушиба, никаких мягких тканей у него не было. У него одутловатое лицо, и ничего на нем не было видно, но, может быть, иногда выпивает. Товарищ наш, советско-российский. Судя по форме лица. поведения где он меня материл и угрожал, когда я снова попытался узнать его фамилию, он так и не назвал. Ни на площади, ни потом, когда я его встретил в ОВД Пресненское. В общем негодяй законченный, я вас ещё раз уверяю, ваша честь. И то, что там содержится - это просто, говоря в простонародным языком, сплошная лажа, абсолютная лажа. Я действительно был наблюдателем, у меня даже намерений не было. Есть свидетели, что я уже не первый раз наблюдаю. Даю отчеты.

Судья ЕЛЕНА СТАШИНА: я вам делаю второе замечание. При рассмотрении ходатайства следователя об избрании меры пресечения, суд не исследует доказательства, не проверяет версии. Это не предмет сегодняшнего разбирательства.

МОХНАТКИН: Ну, тогда не должно зачитываться обвинение в мой адрес… Надеюсь, все будет внесено в протокол, чтобы я хотя бы не забыл в дальнейшем, если что. И потом надо же понимать, что я более чем кто бы то ни было заинтересован в том, чтобы вывести на чистую воду преступников подлинных. Я не могу рисковать своей репутацией, и скрываться от суда или от следствия, этого ни в коем случае не может быть. Это так у любого нормального человека, который просто обязан доказать в суде и свою невиновность и преступления, которые совершены правоохранительными органами. И я обязательно это буду доказывать в любом случае. Но хотел бы думать, что это будет не связано с такими условиями, которые затрудняют подобные доказательства, и соответствующие обвинения в адрес этих органов… Я могу гарантировать, и за меня гарантируют, как я понял, известные люди, которые чуть ли не свою свободу готовы заложить в ответ за мою. С тем, чтобы ещё раз говорю, нормально готовиться, и нормально не только опровергать вот эту вот всю лажу, но и обязательно привлечь к уголовной ответственности полковника Шорина, который неожиданно совершенно на меня напал. Действительно избил вначале на Триумфальной площади, а потом ещё потащил и добавил, затащил в автобус. Все остальное фигня, и то, что он написал, вплоть до массовой акции. К сожалению. Там было мало людей.