К Софье Сапеге, российской гражданке, допустили адвокатов и консула. Вот только обвинение подтвердилось. И никакие дипломатические усилия, о которых рапортовал МИД, не сработали: Софья остается на два месяца на Окрестина.

Между тем в Беларуси продолжаются суды над активистами. Об одном из них стало известно на днях: в сеть выложили стенограмму одного из заседаний по делу Полины Шарендо-Панасюк. Этот суд — смесь Кафки, Ионеско и пьес Григория Горина. И очень похоже на российский суд.

Активистка «Европейской Беларуси» была арестована 3 января — за оскорбления президента и воспрепятствование милиции, которая задерживала ее мужа за бело-красно-белый флаг в окне.

  Стенограмма от 8 июня.

Судья: Встаньте, пожалуйста.

Полина: Перед бандитами не встаю.

Судья: С какого дня под стражей?

Полина: Захвачена в плен 3 января.

Судья: Хотите заявить отвод составу суда?

Полина: Вы не суд.

Судья: По каким причинам?

Полина: Сталинская «тройка», полевая жандармерия, но вы не суд.

Судья: Вы заявляете мне отвод?

Полина: Заявляю всей системе.

Судья: Понятно вам обвинение?

Полина: Это не обвинение, это политически мотивированное преследование.

Судья: Вину признаете?

Полина: Это политически мотивированное преследование. Это уголовное дело, в котором потом вас обвинят. Вы участвуете в политических репрессиях.

Судья: Вы признаете вину?

Полина: А вы признаете, что участвуете в политических репрессиях?

Судья: Вопросы суду не задают. Виноватой себя не признаете?

Полина: Дать отпор бандиту — честь и обязанность гражданина. Я не обвиняемая, я политзаключенная. Требую прекратить этот цирк.

Судья: Обвиняемая, иск признаете?

Полина: Благодарю международное сообщество за введение санкций против режима Лукашенко и призываю к международному трибуналу!

Судья: Обвиняемая, есть ли вопросы?

Полина: Вам не стыдно?

Судья: Вы не можете задавать вопросы суду. Вопросы к свидетелю?

Полина: Вам не стыдно?

Судья: Вопрос снимается.

Полина: Совесть есть?

Судья: Вопрос снимается...

9 июня Московский районный суд Бреста приговорил Полину Шарендо-Панасюк к двум годам колонии.