Исламская угроза к Москве даже ближе, чем к Парижу, но Кремль продолжает делать вид, что «равноудален» от миров радикализма и светской демократии.


Поза страуса — не самая лучшая защита, от этого проблема сейчас становится только острее. © FreeImages.com Content License

Иван Преображенский

Политолог, обозреватель
ИА «Росбалт»

С ножами на полицейских нападают не только во Франции, но теперь и у нас. Тем не менее, в Татарстане, где это произошло, местные руководители не выводят на площадь демонстрации в защиту светского характера власти. Вместо того, чтобы взять на себя какую-то ответственность, все просто ищут стрелочника. Полиция называет ошибочной информацию о том, что убитый 16-летний подросток состоял на контроле как опасный радикал. Якобы он вообще переехал из Башкирии, то есть «не из нашего района». Башкирские власти наверняка тоже найдут, на кого свалить вину за случившееся, делая вид, что исламский терроризм здесь вовсе ни при чем.

Борьбой со всеми видами терроризма в России занимаются спецслужбы, и власти явно считают, этого вполне достаточно. Террористическое подполье на Северном Кавказе почти подавлено, а то, что оно местами чуть не срослось с региональными элитами — это, мол, другой вопрос. Однако поза страуса — не самая лучшая защита от радикалов, которые подпитываются не только оружием или деньгами (что спецслужбы вполне в состоянии обнаружить), но и идеологией, маскирующейся под религию.

Действовать здесь явно нужно другими средствами. В первую очередь, не замалчивая проблему и не пряча голову в песок, например, когда надо поддержать республиканский французский режим в его действиях по защите безопасности своих граждан.


Даже в пресловутой «реальной политике» необходимы какие-то «красные линии», нельзя продавать и покупать любые ценности и убеждения, если ты не хочешь, чтобы этот колокол когда-нибудь зазвонил и по тебе. Подковерные игры и сговоры с турецким лидером Реджепом Эрдоганом уже дорого обходятся России на Кавказе, где она стремительно теряет свою роль и влияние. При том, что наступление на позиции армян в Карабахе только в западном мире расценивается, как война за территории или битва двух этносов. Для радикальных мусульман — это просто часть глобального наступления ислама на неверных.

Иногда стоит не манипулировать ценностями, а занимать твердую позицию. Как, например, власти Индии, которые открыто и прямо поддержали Францию. И сделано это было вовсе не в пику соседнему Пакистану. В Индии мусульман больше, чем все население России, так что индусам бесполезно рассказывать про «уникальный опыт» совместного проживания с ними. Просто в Индии, в отличие от России, не забывают, что для такого «симбиоза» необходимы общие правила. А в современном мире это ни что иное, как светский и демократический характер государства. Так что верность светским ценностям должна перестать восприниматься как пустой звук.

Для фанатиков нет разницы между карикатуристами и прихожанами христианского храма. Иначе не было бы нападения на собор в Ницце. Для них чужой храм — всего лишь удобное место сбора «неверных». Как, кстати, и полицейский участок. Иначе бы не было нападения на сотрудников правоохранительных органов в Татарстане.

Нежелание видеть связь между проявлениями исламского радикализма в Европе и России понятно — уж очень хочется отгородится от всего этого высокой кремлевской стеной. Однако радикальный ислам наступает. При этом почти не видно осуждения последних терактов со стороны как властей мусульманских стран, так и рядовых верующих, так что для стороннего наблюдателя все труднее понимать, в чем же разница между радикальным исламом и традиционным. Разумеется, с точки зрения не теологических споров, а физической безопасности.

 

Сейчас мало кто вспоминает, что во французском языке слово убийца (assasin) — это как раз обозначение молодого фанатика-киллера. Оно появилось еще в XII веке, когда секта исмаилитов (исламисты, конечно, скажут, что и они были неверными) поставили убийства своих оппонентов на Ближнем Востоке на поток. Юных «гашишинов» (именно это слово трансформировалось во французское «ассасан») долго идеологически обрабатывали, потом одурманивали наркотиками и отводили в сад с обнаженными девицами, призванный изображать райские кущи с девственницами. Теперь «гашишины» знали, какой будет награда, если они погибнут во время или после теракта — и с готовностью шли убивать того, на кого им указали «старшие товарищи».

Схема эта дожила до XXI века — ее до сих пор используют террористы, например, из «Исламского государства» (запрещенного в Российской Федерации), остатки которого все еще ютятся на части сирийской территории, контролируемой Реджепом Эрдоганом. Только вместо девушек и персиковых садов у них на вооружении теперь современные интернет-технологии, а значит и возможность проникать в сознания людей в самых отдаленных местах планеты.

Лидерам старого мира, для которых главная идеология — это цинизм, надо понять, что главной угрозой для них является вовсе не «новая этика», не движение MeToo и борьба с патриархальностью, ведущаяся современной молодежью. Угроза совсем в другой этике. Той, которая позволяет отрезать голову за неугодный рисунок. Но, как видно, к большинству лидеров современного мира, включая Владимира Путина, осознание этого пока, к сожалению, не приходит.

Иван Преображенский