В Санкт-Петербурге закончился саммит G20, и окончание его ознаменовалось некоторыми скандалами.
Один скандал – громогласный: президент Путин и пресс-секретарь его Песков позволили себе высказывание о Великобритании как о маленьком острове, влияние которого чрезвычайно мало и мнение которого никого не интересует. Возможно, высказывание это имеет под собой некоторые основания, но в дипломатии так говорить не принято. Но раз сказано, то последовал и ответ. Некий парламентарий от консерваторов в Твиттере высказался: «Putin really is a tosser». Перевести это английское слово в рамках литературного языка можно как «вертлявый кидала», а в рамках нелитературного – лучше не переводить. Английский премьер Кэмерон высказался, что не одобряет ругательства в Твиттере, но бывает, что надо.
О втором скандале поведал американский журнал The New Yorker, а именно его корреспондент Энди Боровиц в статье «G20 внезапно закончилась после того, как Обама назвал Путина ослом.
«Пресс-корпус был поражен нехарактерной вспышкой гнева со стороны Обамы, который затем разразился 10-минутной тирадой в адрес российского президента, стоявшего с каменным лицом.
«Послушай, я не говорю сейчас о Сноудене и Сирии», – сказал Обама. – «Как насчет «Пусси Райот»? Как насчет антигейских законов? Это всё подвижки тотального осла, друг мой».
Когда Путин сощурился в ледяном молчании, Обама разогрел тему:
«Если ты считаешь, что только я так думаю, ты сам себя успокаиваешь, – сказал Обама, выставив палец в направлении лица Путина. – Спроси Ангелу Меркель. Спроси Дэвида Камерона. Спроси этого турецкого парня. Каждый из них думает, что ты х…й (dick)».
Вскоре после вулканических вспышки гнева Обамы Путин выступил со скупым официальным заявлением, в котором говорилось: «Мне что, боятся этого тощего? Я ведь с медведями борюсь».
После одного дня конференции страны G20 единогласно проголосовали за резолюцию, в которой говорилось, что участникам, видимо, лучше просто разъехаться по домам», пишет The New Yorker.
Имел ли место эпизод с ослом, не вполне ясно: пишет о нем только The New Yorker, а Энди Боровиц известен своими язвительными эскападами о разных политиках и разной политике. Возможно, это просто сатирическое преувеличение.