Уголовное дело в отношении Сухаревой Т.В. по ч.4 ст.159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере с фальшивыми полисами ОСАГО) расследуется в СЧ СУ УВД по ЮВАО города Москвы уже не один год, многократно возвращалось из прокуратуры и суда для устранения выявленных недостатков. Одной из причин таких возвратов явилось то, что следователь (возможно, по требованиям руководителя) формально, в нарушение требований ч.4 ст.7 УПК РФ, рассматривают ходатайства адвокатов об устранении нарушений федеральных законов при расследовании дела, отписываясь общими фразами.
Остановлюсь на одном из таких фактов, касающихся хранения и предъявления для ознакомления вещественных доказательств - документов, а точнее фальшивых страховых полисов ОСАГО.
26 августа 2016 года я как вступивший в дело защитник Сухаревой Т.В. прибыл в СЧ СУ УВД по ЮВАО ГУ МВД России по городу Москве, чтобы ознакомиться с вещественными доказательствами - «фальшивыми полисами ОСАГО», которые не были подшиты к томам уголовного дела № 96410 (с которыми я ознакомился ранее). Меня вместе с подзащитной сопроводили в кабинет не к следователю, а к оперативникам, где показали на открытую коробку из-под бумаги для ксерокса, в которой вперемежку размещались различные полисы ОСАГО и еще какие-то бумаги, без отдельных упаковок, без конвертов. Я попросил оперативного сотрудника (которого якобы назначили старшим по ознакомлению с материалами уголовного дела) предъявить мне только те документы из этого большого вороха бумаг, которые являлись вещественными доказательствами по обвинению именно моей подзащитной Сухаревой Т.В., то есть «фальшивыми полисами ОСАГО». Я предполагал, что в соответствии с требованиями Инструкций, определяющих Порядок хранения вещественных доказательств, «фальшивые» полисы ОСАГО будут находиться в отдельных пакетах либо конвертах, с подписями лиц, участвовавших при их упаковке, а после осмотра снова они будут уложены в конверты (пакеты), опечатаны и заверены подписями. Увы, ничего подобного не увидел, ибо пакетов (конвертов) с подписями и печатями не было. Была груда различных документов. Я отказался знакомиться с вещественными доказательствами в такой форме. Моя подзащитная Сухарева Т.В., которая ранее знакомилась с материалами уголовного дела (когда оно направлялось в суд) и понимала о каких полисах идет речь, быстро просмотрела предоставленный ворох бумаг и заявила, что тех 125 полисов ОСАГО, которые ей вменяют как «фальшивые» и полученные от нее потерпевшими страховыми брокерами Тяпаевой, Скрипкой и Ильиной, - пропали. Это взволновало обвиняемую Сухареву Т.В., так как она была убеждена, что у нее полисы были не фальшивые, и неоднократно ходатайствовала перед следователем о проведении экспертизы, сравнив эти полисы с образцом из Госзнака.
Характерно, что следователь Усольцева О.А. во время подписания протокола об ознакомлении с материалами уголовного дела № 96410 спокойно, в присутствии 2 адвокатов и еще одного обвиняемого Кириллова, ответила на заявление об отсутствии вещественных доказательств: - «Значит, не усмотрела. Надо было их подшить к материалам дела».
При этом, в обвинительном заключении, направленном почти сразу в прокуратуру на утверждение, ссылка на указанные (пропавшие) вещественные доказательства присутствует, а самих полисов ОСАГО нет.
Ведомственные Инструкции силовых структур (СК РФ, МВД РФ, ФТС РФ и др.) фактически одинаково определяют Порядок хранения вещественных доказательств - документов. Из них следует:
«..16. Изъятые документы, в том числе паспорта, удостоверения личности военнослужащих (военные билеты), трудовые книжки и другие личные документы, помещаются в материалы уголовного дела и хранятся в отдельных опечатанных конвертах, заверенных подписью дознавателя, подшитых в уголовное дело.
17. В случае необходимости документы подшиваются непосредственно в уголовное дело при условии, что это не приведет к утрате их доказательственного значения. При большом количестве приобщаемых к делу документов они помещаются в отдельный конверт, который подшивается в уголовное дело. На конверт наносится надпись с перечнем вложенных в него документов.
18. Документы, чертежи, фотоснимки, видеозаписи и другие носители сведений, составляющих государственную тайну, хранятся с соблюдением правил секретного делопроизводства…».
«…Предметы и документы, за исключением документов (в том числе личных), которые будут храниться непосредственно в деле, должны быть упакованы, опечатаны, заверены подписями следователя, понятых и других участников следственного действия.
6. Упаковка должна обеспечивать невозможность подмены или изменения содержимого без нарушения ее целостности и сохранность изъятого от повреждения, порчи, ухудшения или утраты свойств, в силу которых оно имеет значение вещественного доказательства. На упаковке должна быть пояснительная надпись с перечнем ее содержимого и указанием вида, даты и места следственного действия, номера уголовного дела и (или) его краткой фабулы, полного наименования должности лица, производившего следственное действие».
В уголовном деле № 96410 очевидно были нарушены положения ст.82 УПК РФ («Хранение вещественных доказательств») и указанные Инструкции, определяющие более конкретно порядок хранения вещественных доказательств по уголовному делу. Изъятые по уголовному делу № 96410 полисы ОСАГО находились в кабинете № 316 здания УВД по ЮВАО, который занимают оперативник Александр Кудряшов (по утверждению Сухаревой Т.В. именно он получил деньги за фабрикацию уголовного дела против неё, чтобы снять ее с выборов в Мосгордумы в 2014 году) и еще двое оперативников, в открытой коробке и во вскрытых конвертах. В кабинет снуют все подряд: то с компьютера надо срочно что-то удалить в связи с предстоящей проверкой, то заходят на консультацию, как «дожать» свидетеля на нужные показания, в общем, не кабинет для ознакомления с материалами уголовного дела, а, как говорится, «проходной двор».
В какой момент исчезли вещественные доказательства, - неизвестно. Были ли они там изначально или исчезли после того, как сторона защиты стала настаивать на том, чтобы провести повторную экспертизу их подлинности, - установить сейчас не представляется возможным. Однако, проведенная стороной защиты рецензия ранее проведенных в МВД экспертиз этих самых полисов установила, что все экспертизы по полисам, вменяемым Сухаревой Т.В., «…выполнены на низком профессиональном уровне, не является полным, всесторонним и объективным, что противоречит ст. 8 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», произведено с нарушениями действующего законодательства, методик (методических рекомендаций) проведения технико-криминалистической экспертизы документов, в связи с чем данное заключение эксперта не является допустимым доказательством» (рецензия № 235/519/1141 от 28.04.2016 г. на заключение эксперта № 945 от 10.03.2015 г.). Заключения двух других рецензий полностью идентичны.
Следует заметить, что все экспертизы признали полисы ОСАГО, изъятые при обыске в офисе Татьяны Сухаревой, - подлинными.
Возможно, что по 125 полисам ОСАГО, представленным потерпевшими по делу, при проведении надлежащей экспертизы, было бы установлено, что они не фальшивые. Но сейчас это установить уже невозможно.
Сухарева Т.В. требует, чтобы прокуратура ЮВАО города Москвы, не утверждала пока обвинительное заключение, а возвратила материалы обратно в орган следствия для проведения служебного разбирательства и определения, куда делись вещественные доказательства и кто виноват в их пропаже.
И действительно, как может суд рассматривать дело, если отсутствуют вещественные доказательства по делу, пропавшие в помещении УВД по ЮВАО ГУ МВД России по городу Москве.