Сегодня Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) – организация, членом которой наша страна является с 1996 года, вернется к теме полномочий российской делегации. Весной 2014 года в ответ на присоединение к России Крыма она была лишена основных из них – права голосовать на сессиях ассамблеи и участвовать в работе ее руководящих органов.
В начале 2015-го на фоне ожесточенных боев на юго-востоке Украины ПАСЕ отказалась возвращать голос россиянам, которым было заявлено: при отсутствии прогресса в выполнении Москвой требований ассамблеи ее делегация может лишиться всех полномочий. Именно этот вопрос и будет обсуждаться теперь во Дворце Европы в Страсбурге.
Из двух вариантов – мягкого и жесткого – того, как развернутся дебаты, наблюдатели склоняются ко второму. То есть к полному аннулированию полномочий России в ПАСЕ, принимая во внимание ряд отказов европейским парламентариям в посещении России и продолжающуюся поддержку ополченцев в Донбассе. Причем пересмотр этого решения будет возможен лишь в январе 2016 года.
Российская делегация на дискуссии присутствовать не будет. Еще в январе спикер Госдумы РФ Сергей Нарышкин и глава делегации Алексей Пушков заявили, что до конца 2015 года Россия будет игнорировать ассамблею. А через год, если санкции сохранятся, вообще может покинуть Совет Европы. Кстати, одну из немногих организаций, куда не входят США.
Такой шаг многим в Страсбурге кажется невероятным. Комментируя высказывания россиян, генсек Совета Европы Турбьерн Ягланд подчеркнул: «Мы не должны пугать друг друга угрозами исключить кого-то из Совета Европы или уйти из Совета Европы. Не могу представить, что такое может произойти в современной Европе, и мы опять будем разделять народы и исключать друг друга».
Решение – уходить или остаться в Совете Европы – очевидно, в Москве пока не принято. Ведь такой демарш – колоссальный удар по имиджу страны. Случаев выхода из Совета Европы не было, и если это произойдет, то станет уникальной практикой, которая будет означать разрыв с европейскими ценностями и жесточайшую самоизоляцию.
Даже существенная финансовая экономия, о которой часто рассуждают сторонники крайних мер, вряд ли перевесит имиджевый ущерб. Конечно, Россия – один из крупнейших доноров Совета Европы. В его бюджет наша страна перевела 32,36 млн евро в 2013 году и 32,28 млн в 2014-м. Это – 10,5% бюджета организации. Больше России вносят только Франция (38 млн евро), Германия (35,1 млн) и Италия (35,1 млн).
По словам председателя ПАСЕ Анн Брассер, ее беспокоит не столько сумма в 32 млн евро, а то, что Россия перестанет быть субъектом Европейской конвенции о правах человека, которая позволяет защищать права российских граждан. Кроме того, они не смогут обращаться в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), который считается высшей инстанцией по отношению к национальным судебным системам.
По состоянию на начало июня за время, что россияне получили право жаловаться в Страсбург, они подали в ЕСПЧ 9,4 тыс. заявлений. По этому показателю наша страна занимает второе место после Украины с 13,3 тыс. заявлений. Так что если отмену моратория на смертную казнь часть населения России будет, возможно, даже приветствовать, то исчезновение возможности подавать жалобы в ЕСПЧ – вряд ли.
Однако нынешняя политическая линия Москвы вполне может привести к «бракоразводному процессу» с Советом Европы. Во властных структурах нередко поднимается вопрос, нужен ли России вообще Совет Европы. Зачем, например, получать удары от ЕСПЧ, который регулярно выносит решения в пользу акционеров ЮКОСа и российских оппозиционеров?
Все это не может не наводить на мысль, что Россия не очень-то дорожит интеграцией в мировое сообщество и готова без особого сожаления покинуть международные структуры. Да еще вызывает сомнительные аналогии. В июле 2009 года после военного переворота Организацию американских государств покинул Гондурас. Но ведь Россия – не Гондурас.