Оказывается, в 2014 году прокуроры признали незаконными два с половиной миллиона постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел
Эту примечательную цифру привёл президент Путин на коллегии Генпрокуратуры, доказывая, что нарушений при регистрации преступлений всё ещё много. Криминальная статистика — дело хитрое; в частности, привычны споры между МВД и прокуратурой по количеству преступлений, но тут они не важны. Преувеличена цифра или преуменьшена (то есть было «на самом деле» два миллиона незаконных отказов или три), это всё равно очень много — и такой поток отказов и отменяющих отказы постановлений не мог возникнуть как сумма разнородных случайностей; он наверняка отражает какие-то устоявшиеся массовые явления. По крайней мере одно такое явление нетрудно описать. О нём знают очень многие, но вслух не говорит никто — образцовый секрет Полишинеля.
Преступления против разных статей УК имеют очень неравные шансы нарваться на отказ в возбуждении дела. Скажем, по убийству дело возбуждается наверняка; по несчастному случаю с пострадавшими или там по тяжким телесным повреждениям — с очень большой вероятностью. А вот по экономическим статьям УК добиться возбуждения дела невероятно трудно: практики говорили мне, что преуспевает лишь малая часть заявителей. Именно тут зарождается масса отказов, впоследствии отменяемых прокурорами. Не знаю, какова их доля в помянутых миллионах, половина или три четверти — статистики-то нет, — но по значимости для страны они безусловно лидируют.
Вот обворовал вас гендиректор вашей компании. Вы идёте в полицию с заявлением о преступлении. На доследственную проверку отводится месяц, и по истечении месяца вы получаете от следователя бумагу с отказом в возбуждении дела. Причина отказа может быть указана любая (например: надо было опросить г-на А; его раз не застали дома, два не застали — вот и срок истёк), а может даже не быть никакой. Вы с этой бумагой идёте в прокуратуру и жалуетесь. У прокурора тоже есть срок, отведённый для ответа, — кажется, тоже месяц. По истечении этого месяца вы получаете постановление из тех самых двух-трёх миллионов: признать отказ в возбуждении дела незаконным — это постановление идёт и в полицию. Заметьте: следователю, незаконно (по официальному мнению прокуратуры!) вам отказавшему, не будет за его беззаконие решительно ничего: не то что уголовного или административного преследования — ему даже «ай-яй-яй» не скажут. Поэтому он снова выждет месяц — и снова пришлёт вам отказ. Иногда дословно такой же, иногда с вариациями (например: надо было опросить г-на Б, а он в другом городе; послали запрос, ответа не получили, а тут и срок истёк). Вы с этим отказом к прокурору, а он вам через месяц — новое постановление из тех же двух-трёх миллионов. Вы вслед за ним в полицию, а вам через месяц… Вы к прокурору, а вам через месяц… Сколько вы будете крутиться на этой чёртовой карусели, зависит только от вашей настойчивости. Я знаю случай, когда заявитель сделал девятнадцать кругов — результат так и не изменился.
Это, если хотите, идеальный пример коррупции в исходном смысле этого восходящего к латыни слова: не дача или получение взятки, а порча. Никакого сговора между полицейским и прокурором, по очереди крутящими карусель, в каждом отдельном случае скорее всего нет — есть именно что порча целого агрегата в отечественном правоохранительном механизме. Возможную связь этой порчи со шкурными интересами различных персонажей позвольте опустить — как за недостатком места, так и за очевидностью. Если молодой следователь или дознаватель, к которому попало ваше заявление поначалу, вдруг захочет дело возбудить, то — не решусь сказать «как правило», но в очень многих случаях — его начальник возбуждение не подпишет, а велит отказать: на чёрта нам с этим жульём связываться? — и вы опять-таки попадаете на карусель. Под термином «жульё» тут понимается, конечно, не обворовавший вас директор, а вы сами. Простые следователи и оперативники очень быстро понимают, как начальство на самом деле относится к бизнесменам (то есть как надо к ним относиться), и пишут отказы уже сами — если, конечно, не поступит указания об особом отношении к какому-то конкретному заявителю. Разговоры о том, что нам-де инвестиционный климат надо улучшать, всем обрыдли, поскольку обычно ведутся не о том, о чём надо, — в лучшем случае о второстепенных деталях. Сломать бы только что описанную карусель — климат бы вдвое улучшился! Только что-то никто её не ломает.
Мне напомнят, что обжаловать отказ в возбуждении дела можно не только у прокурорских, но и в суде. Да, можно; некоторые так и делают, и суд принимает жалобу к рассмотрению. И тут — опять-таки, не решусь сказать «обычно», но в очень многих случаях — происходит чудо! За день, а то и за час до начала судебного слушания прокурор, к которому потерпевший даже и не обращался, motu proprio выносит постановление о незаконности этого самого отказа. Суд отказывает потерпевшему за отсутствием предмета разногласий — и пожелавший разнообразия терпила оказывается на всё той же чёртовой карусели, окончательно осознав её неотвратимость.
Что тут требуются решительные действия, мне кажется очевидным. Пожалуй, очевидно и то, какие именно действия нужны. Право прокуратуры отменять отказы в возбуждении дел продемонстрировало на практике свою неэффективность в обеспечении неотвратимости наказания — какая уж там неотвратимость при этаких каруселях. Поэтому эту функцию у прокурорских нужно забрать: пусть она останется только у суда, а прокурор в случае надобности обращается с соответствующим запросом в суд. Карусель исчезнет без следа — и некоторые потребности физических и юридических лиц по части защиты их имущественных интересов будут удовлетворяться радикально лучше. Я понимаю, что предложение категорически противоречит нынешнему тренду, по которому siloviki получают всё новые полномочия, а не теряют имеющиеся. Но ведь и тренды время от времени меняются — к этому предложению можно будет вернуться.