Условия содержания заключенных в СИЗО № 6 ужасны. Медицинская помощь практически отсутствует. Когда женщины пишут заявления в медицинскую часть, то эти заявления большей частью игнорируются. Надо проявить определенную настойчивость, чтобы тебя вывели к врачу. Из врачей-специалистов только гинеколог и психиатр. Из лекарств дают только аспирин от всех болезней. Чтобы получить лекарства с воли, нужно проделать кучу бюрократических процедур (это будучи в СИЗО). Когда кому-то становится плохо, то дозваться врача невозможно. Женщины стучат кружками, но дежурная холодно отвечает: "врач один, ко всем он не успевает". В нашей камере женщине, у которой случился приступ эпилепсии, врача пришлось ждать несколько часов. А в другой камере умерла от неоказания медицинской помощи женщина, заразившаяся менингитом (эта информация была получена от ее сокамерниц).
Еда безобразного качества. Вся она пропитана бромом. Людей сознательно травят бромом. Каша представляет собой следующее - молоко, в которых плавает несколько зерен гречки, манки или сечки. Полпорции супа дают на двоих. Картошка представляет собой жидкую массу. Рыба тухлая и с червями.
За подобным безобразием призвано следить ОНК. Перед визитом ОНК оперативник вызывает старшую камеры и разъясняет ей, чтобы никто из арестованных "не вынес сор из избы", иначе "у всей хаты будут проблемы". Вернувшись, старшая проводит беседу с особо "буйными", чтобы не "подводили всю хату" и ничего не рассказывали.
Если арестованная жалуется ОНК на безобразные условия или побои, то буквально через час после выхода членов ОНК из СИЗО, в "нарушившей правила" камере начинается шмон. На время "шмона" всех арестованных камеры закрывают в "шмоналку" на несколько часов. В "шмоналке" очень холодно и не куда сесть, кроме как на цементный пол. После таких "шмонов" женщины массово просятся к гинекологу. Иногда закрывают вместе курящих и некурящих. Курящие в камере составляют абсолютное большинство, немногочисленным некурящим остается только задыхаться.
Основная цель оперативников при "шмоне" - мобильный телефон. Если его находят, то изымают, а старшую отправляют в карцер на 15 суток. Я думаю, вы представляете, что сделают махровые уголовницы с той, которая лишила их единственного средства общения с близкими людьми хотя бы раз в неделю. Иногда при "шмоне" отбирают и бражку, нарисованные карты и ... таблетки.
Особенно зверствовала на "шмонах" оперативница Касперович Надежда Рысиковна по кличке "Рысь". Запомните это имя, страна должна знать своих героев. Заходя в камеру, она орала: "Эй, курицы, задницы подняли, оперативник вошел". Ее все боялись. Как-то во время "шмона" она отправила одну из камер в полном составе к гинекологу в поисках телефонной трубки. Гинеколог намеренно причиняла женщинам боль, а "Рысь" держала женщин. Одна из арестованных не выдержала, и укусили "Рысь" за руку. Она потом ходила с перевязанной рукой, но ее зверства только усилились.
Поэтому до ОНК не доходит множество безобразий, творящихся в СИЗО, и его деятельность приносит очень малый эффект.
Что касается правозащитников, финансируемых на западные гранты, то они вообще не оказыают никакой помощи арестованным. В том числе и политическим заключенных, кроме "своих", разделяющих "генеральную линию".
Когда я была на второй голодовке, одновременно голодала Савченко. К ней приходили немецкие врачи, российская и иностранная пресса, по поводу ее голодовки шла масштабная информационная кампания, о ней писала вся оппозиционная блогосфера. А еще в это время голодало еще несколько женщин, все одиночки были забиты. Но о них никто не знает вообще. Я тоже не знаю их имен, а об их голодовках знаю только потому, что случайно проболтался фельдшер.
Я тоже попала в СИЗО по явно политическим мотивам и тоже голодала, и меня специально посадили в холодную камеру-одиночку. Но обо мне правозащитники целенаправленно молчали, хотя информация о моей голодовке им была доведена. Защищали меня только феминистки и некоторые члены "нерукопожатного" у оппозиционной элиты Экспертного Совета оппозиции.
Мое пребывание в СИЗО вскрыло откровенную избирателей правозащитников от либеральной оппозиции в защите прав заключенных. Они защищают исключительно "своих". Навального и Савченко они будут защищать, будут кричать о том, что их гнобят из каждого утюга, собирать целую Манежку в их поддержку. А о Сухаревой будут целенаправленно замалчивать. Не говоря уже о множестве других жертв сфабрикованных дел и полицейских подстав.
Когда я пыталась опубликовать пост, который позже разместила на этом сайте в "Эхо Москвы", то "Эхо" отказало мне в его публикации без объяснения причин.
С такими "правозащитниками" положение заключенных будет только ухудшаться, а дела против них фабриковаться. Потому что коррумпированные сотрудники полиции и СИЗО, применяющим к арестованным пытки, фальсифицирующие против них доказательства, чувствуют свою абсолютную безнаказанность.