Помню, как несколько раз оцепляли Лондонскую университетскую больницу — боялись радиации. Журналисты в те дни так раздули эти сообщения о радиоактивной опасности, что возле больницы дежурили бригады с дозиметрами, сообщая показания приборов в прямом эфире. Кое-кого даже подхватила истерия — по тому же ТВ сообщали о случаях панического выезда из города.
Помню, что приятельница работала в доме, соседнем с тем, где Литвиненко пил чай. Она считала выпавшие волосы и с ужасам глядела по утрам на расческу. Помню даже, что у дома Абрамовича у Найтсбридж прошел пикет: два или три человека стояли с самодельными транспарантами и что-то кричали про русских убийц. Тогда некоторые заявляли, что чай был предназначен именно Абрамовичу, который в те же дни отмечал День рождения. Но эту версию распространяли только откровеннейшие маргиналы.

Ну и шутки про русское чаепитие тоже помню — они пошли в первые же дни… Сосед в кафе, узнав, что ты из России, мог с улыбкой сказать: «Ооо, вы отравили Литвиненко?! А мой чай как, нормальный?»

И ни один человек в России мне не верил, когда я говорила, что британцы приписывают убийство Литвиненко Путину и госмашине. «Не может быть!»

А ведь тогда был шанс что-то изменить. Даже пресса тогда еще была жива, трепыхалась. Но никто не верил, а кто верил — промолчал. На всю Россию нашлась пара-тройка журналистов, следивших за делом Литвиненко и раскапывавших его заявления…

Ну а теперь — вот. Все тормоза сброшены, Британия рассекречивает расследование.

Анастасия Миронова, Свободная зона