Политика
Выборы-2008
Айзек АЗИМОВ
Американский писатель-фантаст Айзек Азимов 50 лет назад опубликовал рассказ «Выборы-2008». Предлагаем его (в сокращении) вашему вниманию.
Теперь один человек сможет выбрать президента России, после отмены депутатами минимального порога явки
Поначалу этот год был таким же, как и все предыдущие. Может быть, чуть-чуть похуже, так как предстояли выборы президента, но, во всяком случае, не хуже любого другого года, на который приходились выборы президента.
Политические деятели разглагольствовали о сувер-р-ренных избирателях и мощном электр-р-ронном мозге, который им служит. Газеты оценивали положение с помощью промышленных вычислительных машин (у «Нью-Йорк таймс» и «Сент-Луис пост диспэтч» имелись собственные машины) и не скупились на туманные намеки относительно исхода выборов.
Комментаторы и обозреватели состязались в определении штата и округа в безмятежном противоречии друг с другом.
Впервые Норман Маллер почувствовал, что этот год все-таки не будет таким же, как все предыдущие, вечером четвертого октября (ровно за месяц до выборов), когда его жена Сара Маллер сказала:
- Кэнтуэлл Джонсон говорит, что штатом на этот раз будет Индиана. Я от него четвертого это слышу. Только подумать, на этот раз наш штат!
Из-за газеты выглянуло мясистое лицо Мэтью Хортенвейлера. Посмотрев на дочь с кислой миной, он проворчал:
- Этим типам платят за вранье. Нечего их слушать.
- Но ведь уже четверо называют Индиану, папа, - кротко ответила Сара.
- Индиана действительно ключевой штат, Мэтью, - так же кротко вставил Норман.
- Не понимаю, почему нельзя сразу объявить штат, потом округ и так далее, - сказала Сара. - И все, кого это не касается, были бы спокойны.
- Сделай они так, – заметил Норман, - и политики налетят туда, как воронье. А едва объявили бы город, как уж там на каждом углу торчало бы по конгрессмену, а то и по два.
Мэтью сощурился и в сердцах провел рукой по жидким седым волосам.
- Да они и так настоящее воронье. Вот послушайте. Я ведь помню, как устанавливали Мультивак. Он положит конец борьбе партий, говорили тогда. Предвыборные кампании больше не будут пожирать деньги избирателей. Ни одно ухмыляющееся ничтожество не пролезет больше в Конгресс или в Белый дом, так как с политическим давлением и рекламной шумихой будет покончено. А что получилось? Шумихи еще больше, только действуют вслепую.
Линда неожиданно перебила его:
- Разве ты не хочешь, дедушка, чтобы папа голосовал в этом году?
Мэтью сердито поглядел на внучку.
- Не в этом дело. – Он снова повернулся к Норманну и Саре. – Было время, когда я голосовал. Входил прямо в кабину, брался за рычаг и голосовал. Ничего особенного. Я просто говорил: этот кандидат мне по душе, и я голосую за него. Вот как нужно!
Тут вмешался Норман:
- Линда, пора спать. И перестань расспрашивать о голосовании. Вырастешь, сама все поймешь.
***
- Дедушка, - позвала Линда.
Она стояла, упрямо опустив голову и заложив руки за спину, и ждала, пока газета не опустилась и из-за нее не показались косматые брови и глаза в сетке тонких морщин. Была пятница, тридцать первое октября.
- Ну?
Линда подошла поближе.
- Дедушка, ты правда голосовал? – спросила она.
- Ты ведь слышала, как я это сказал, так? Или, по-твоему, я вру?
- Н-нет, но мама говорит, тогда все голосовали.
- Правильно.
- А как же это? Как же могли голосовать все?
- Понимаешь, Линда, раньше все голосовали, и это кончилось только лет сорок назад. Скажем, хотели мы решить, кто будет новым президентом Соединенных Штатов. Демократы и республиканцы выдвигали своих кандидатов, и каждый человек говорил, кого он хочет выбрать президентом. Когда выборы заканчивались, подсчитывали, сколько народа хочет, чтобы президент был от демократов и сколько – от республиканцев. За кого подали больше голосов, тот и считался избранным. Поняла?
Линда кивнула и спросила:
- А откуда они знали, за кого голосовать? Им Мультивак говорил?
Мэтью свирепо сдвинул брови.
- Они решали это сами! Ты понимаешь, порою нужна была целая ночь, чтобы подсчитать голоса, а люди не хотели ждать. И тогда изобрели специальные машины – они смотрели на первые несколько бюллетеней и сравнивали их с бюллетенями из тех же мест за прошлые годы. Так машина могла подсчитать, какой будет общий итог и кого выберут. Поняла?
Она кивнула:
- Как Мультивак.
- Первые вычислительные машины были намного меньше Мультивака. Но они становились все больше и больше и могли определить, как пройдут выборы, по все меньшему и меньшему числу голосов. А потом в конце концов построили Мультивак, и он может все решить по одному голосу.
Линда улыбнулась, потому что это ей было понятно, и сказала:
- Вот и хорошо.
Мэтью нахмурился и возразил:
- Ничего хорошего. Я не желаю, чтобы какая-то машина мне говорила, за кого я должен голосовать, потому, дескать, что какой-то зубоскал в Мильвоки высказался против повышения тарифов. Может, я хочу проголосовать не за того, за кого надо, коли мне так нравится, может, я вообще не хочу голосовать. Может…
Но Линда уже побежала к двери.
***
Раздался настойчивый звонок, и, когда Норман открыл дверь, высокий человек с хмурым лицом спросил его:
- Вы Норман Маллер?
Норман растерянным, замирающим голосом ответил:
- Да.
Незнакомец предъявил свое удостоверение, вошел, закрыл за собой дверь и произнес ритуальные слова:
- Мистер Норман Маллер, от имени президента Соединенных Штатов я уполномочен сообщить вам, что на вас пал выбор представлять американских избирателей во вторник, четвертого ноября 2008 года.
Норман Маллер с трудом сумел добраться без посторонней помощи до стула. Так он и сидел – бледный как полотно, еле сознавая, что происходит, а Сара поила его водой и в смятении растирала руки.
Когда к Норману вернулся дар речи, он прошептал:
- Прошу прощения, сэр.
Агент секретной службы уже снял пальто и, расстегнув пиджак, непринужденно расположился на диване.
- Ничего, - сказал он. – Я уже шестой раз делаю это объявление – видел всякого рода реакции. Но только не ту, которую показывают по видео. Ну, вы и сами знаете: человек самоотверженно, с энтузиазмом восклицает: «Служить своей родине – великая честь!» В таком роде.
Агент добродушно засмеялся. Сара вторила ему.
Агент продолжал:
- И вот что, мистер Маллер. Эти два дня до официального сообщения вам дают для того, чтобы вы успели привыкнуть к своей роли и предстали перед Мультиваком в нормальном душевном состоянии. Не волнуйтесь и постарайтесь себя убедить, что ничего особенного не случилось. Хорошо?
Хорошо, - сказал Норман и вдруг яростно замотал головой. – Но я не хочу брать на себя такую ответственность. Почему непременно я?
- Ладно, - сказал агент. – Давайте сразу во всем разберемся. Все американцы подвергаются воздействию слов и поступков других американцев. Мультивак может оценить настроение любого американца. И это дает возможность проанализировать настроение всех граждан страны. Мультивак выбрал вас как самого типичного представителя страны для этого года. Не как самого умного, сильного или удачливого, а просто как самого типичного. А выводы Мультивака сомнению не подлежат, не так ли?
Норман закрыл лицо руками и замер в неподвижности.
***
Когда они остались наедине в спальне, Сара Маллер выразила свою точку зрения:
- Возьми себя в руки, Норман. Ты ведь изо всех сил стараешься упустить возможность, которая выпадает раз в жизни.
Норман прошептал в отчаянии:
- Я боюсь, Сара. Слишком большая ответственность. Она мне не по силам.
- Ответственность? Никакой ответственности нет. Тебя выбрал Мультивак. Вся ответственность лежит на Мультиваке. Это знает каждый.
- Считается, что знает каждый. А никто ничего знать не хочет. Когда говорят о правительстве Риджли 1988 года, разве кто-нибудь скажет, что он победил на выборах, потому что наобещал золотые горы и плел расистский вздор? Ничего подобного! Нет, они говорят «выбор сволочи Маккомбера», словно только Хамфри Маккомбер приложил к этому руку, а он-то отвечал на вопросы Мультивака и больше ничего. Я и сам так говорил, а вот теперь я понимаю, что бедняга был всего-навсего простым фермером и не просил назначать его избирателем. Так почему же он виноват больше других? А теперь его имя стало ругательством.
- Рассуждаешь, как ребенок, - сказала Сара.
***
Третьего ноября последовало официальное сообщение, и теперь Норман уже не мог бы отказаться, даже если бы у него хватило на это мужества.
Они были полностью изолированы от внешнего мира. Агенты секретной службы преграждали всякий доступ в дом.
В дом запретили приносить газеты, чтобы оградить Нормана от их воздействия, а телевизор отключили – деликатно, но решительно, и громкие протесты Линды не помогли.
И вот наконец настало утро четвертого ноября 2008 года, наступил День Выборов.
***
Бронированный автомобиль, урча, несся по пустынным улицам.
- На улицах, по которым пролегает наш маршрут, - сказал агент, - теперь всегда перекрывается движение – это правило было введено после того, как покушение террориста в девяносто восьмом году чуть не сорвало выборы Леверетта.
Когда машина остановилась, агент помог Маллеру выйти. Они оказались в подземном коридоре, вдоль стен которого шеренги солдат замерли по стойке «смирно».
Маллера проводили в ярко освещенную комнату, где три человека в белых халатах встретили его приветливыми улыбками.
Человек в белом халате проговорил:
- Не угодно ли вам сесть, мистер Маллер? Я Джон Полсон, старший вычислитель. Это мои помощники.
Норман тупо пожал всем руки.
- А теперь разрешите мне объяснить вам процедуру, мистер Маллер, - продолжал Полсон. – Мультивак уже получил почти всю информацию, которая ему требуется для определения кандидатов, - в органы власти всей страны, отдельных штатов и местные. Ему нужно только свериться с не поддающимся выведению умонастроением личности, и вот тут-то ему и нужны вы. Мы не в состоянии сказать, какие он задаст вопросы, но они и вам, и даже нам, возможно, покажутся почти бессмысленными. Он, скажем, спросит вас, как, на ваш взгляд, поставлена очистка улиц вашего города и как вы относитесь к централизованным мусоросжигателям. А может быть, он спросит, лечитесь ли вы у своего постоянного врача или пользуетесь услугами Национальной медицинской компании. Вы понимаете?
- Да, сэр.
- Что бы он ни спросил, отвечайте своими словами, как вам угодно. Если вам покажется, что объяснять нужно многое, не стесняйтесь. Говорите хоть час, если понадобится. Мы никуда не торопимся.
- Понимаю, сэр.
- И еще одно. Нам потребуется использовать кое-какую несложную аппаратуру. Пока вы говорите, она будет автоматически записывать ваше давление, работу сердца, проводимость кожи, биотоки мозга. Аппараты могут испугать вас, но все это совершенно безболезненно. Вы даже не почувствуете, что они включены. Речь идет только об эмоциональном напряжении.
Если машина спросит ваше мнение о школе, где учится ваша дочь, вы, возможно, ответите: «По-моему, классы в ней переполнены». Это только слова. По тому, как работает ваш мозг, сердце, железы внутренней секреции и потовые железы, Мультивак может точно определить, насколько вас волнует этот вопрос. Он поймет, что вы испытываете, лучше, чем вы сами.
- Я об этом ничего не знал, - сказал Норман.
- Конечно! Ведь большинство сведений о методах работы Мультивака являются государственной тайной. И, когда вы будете уходить, вас попросят дать подписку, что вы не будете разглашать, какого рода вопросы вам задавались, что вы на них ответили, что здесь происходило и как. Чем меньше известно о Мультиваке, тем меньше шансов, что кто-то посторонний попытается повлиять на тех, кто с ним работает.
***
Мучительная процедура длилась почти три часа и прерывалась всего на несколько минут, чтобы Норман мог выпить чашку кофе. Под конец он смертельно устал.
Он подумал с иронией, что выполнить обещание ничего не разглашать будет очень легко. У него уже от вопросов была полная каша в голове.
И вот все позади: с его тела осторожно сняли многочисленные электроды, распустили пульсирующую повязку на предплечье, убрали аппаратуру.
Его проводили в маленькую комнату рядом с той, где он отвечал на вопросы. Он сел в кресло, обтянутое пластиком, и закрыл глаза.
Он сидел не двигаясь, и постепенно напряжение спало. Дыхание стало не таким прерывистым, и дрожь в пальцах уже не мешала сжимать руки.
Дальше его ждут факельные шествия и выступления на всевозможных приемах и собраниях. Избиратель этого года!
Он, Норман Маллер, обыкновенный продавец из маленького универмага в Блумингтоне, штат Индиана, не рожденный великим, не добившийся величия собственными заслугами, попал в необычайное положение: его вынудили стать великим.
Историки будут торжественно упоминать Выборы Маллера в 2008 году. Ведь эти выборы будут называться именно так – Выборы Маллера.
В нем вдруг проснулся патриотизм. Что ни говори, а он представляет здесь всех избирателей страны. Их чаяния собраны в нем, как в фокусе. На этот единственный день он стал воплощением всей Америки!
Норман ощутил гордость. Неимоверную гордость. Он гордился собой.
В этом несовершенном мире суверенные граждане первой на свете и величайшей Электронной Демократии через Нормана Маллера (да, через НЕГО!) вновь осуществили принадлежащее им свободное, ничем не ограниченное право выбирать свое правительство!
Айзек АЗИМОВ.
Другие статьи номера в рубрике Политика:
