Сергей Копнинов — уникальный человек. Он отец двух маленьких детей в свои 62 года. Отец-одиночка. Бывшая супруга младше его почти вдвое, ушла из семьи. Сергей Васильевич пришел в редакцию «АВ», чтобы рассказать, как непросто живется отцу-одиночке. Учителя, директор школы, детские врачи, органы опеки... «Люди страшнее любого зверя», – делится своими наблюдениями Копнинов.
Мы не будем вдаваться в подробности, почему так получилось, но сейчас Сергей Васильевич разведен, с ним двое детей: 6-летний Леша и 11-летняя Аня, а также взрослая сестра его бывшей жены, которая у него под опекой из-за специфического заболевания.
– Я работал сезонным помощником капитана на катере, а сейчас судовой электрик, в этом году мне будет 62 года, я на пенсии, – говорит отец-одиночка.
Как он говорит, проблемы начались еще когда они жили вместе с супругой. «Зачем тебе такой старый?» – шушукались люди.
– Я на двух-трех работах... Огород, прочее... Забыл, что такое сон. Я обожаю детей. Мои старшие дети далеко, они разъехались. Думал, посвящу себя этой семье, – вспоминает отец.
Анечка, старшенькая, пошла в садик. Начинается борьба с врачами.
– К детям малейшая неточность — это катастрофа. Врач принимает больных, тут же хочет сделать прививку здоровому ребенку. Я говорю: «Отказываюсь делать прививки в таких условиях». Вывернули так, будто я вообще отказался от прививок. А если сделал несколько замечаний, то к тебе возникает антагонизм, – говорит Сергей Васильевич.
Надо сказать, папашка наш – человек старой формации, требовательный, может, слишком требовательный. Из тех, кто любит качать права. В частности, отказ делать прививку дочери он объясняет тем, что готов делать прививки, но не в таких условиях (и позже он все рекомендованные прививки Анечке сделал, но уже у докторов, к которым у него претензий не было).
– Я не сделал только прививки от клещевого энцефалита и гриппа, потому что считаю их несерьезными, – говорит Сергей Васильевич.
Он считает, что прививку нужно делать, взяв у дитя кучу анализов (а педиатры, как правило, просто смотрят горлышко).
– Помимо врача, начинают издеваться в школе. Аня в синяках. Директор, завуч, классный руководитель стали ее пытать: «Это тебя папа избил!» Она отвечает: «Это мы с братом дрались». Но потом сдалась, сказала, что я, – говорит отец.
Он привел Анечку, спрашиваю ее, как все было. Говорит, что насели учителя, мол, папа избил, а, на самом деле, это они с братиком дрались, в конце концов, она не смогла с ними спорить и сказала, что папа. Девочка была подготовлена очень хорошо, в дневнике одни пятерки, однако и полно записей, что нужно привести справку от врача.
– Учительнице говорю:
– Ребенком моим занимайтесь.
– Она по второму классу шпарит.
– Значит, дайте ей дополнительно. Почему с уроков отпускаете детей?
Оказывается, не хватает помещений в школе, в их класс приходят пятиклассники, потом приходит вторая смена.
Или приходит детский врач на урок, поднимает класс, делает уколы. Первый ребенок кричит. Те, которые стоят в коридоре, чуть ли ни в истерике, и моя Аня там стоит. А я отказался от прививки. Пусть она сидела бы на 1 этаже.
Когда первый ребенок начал кричать, врач вышла, говорит:
– Я не могу пусть родители их приводят.
Тут родителям на заметку: вы вправе отказаться от прививок по закону. И никто только за это не вправе вас преследовать. Но помните, специалисты-вирусологи рекомендуют делать прививки всем детям (кроме тех, у кого патология иммунной системы, что случается один раз на миллион) в национальный календарь входят прививки от туберкулеза, дифтерии (смертность при заражении – 30%), гепатита В, полиомиелита (результатом которого может стать паралич), столбняка, вируса, вызывающего пневмонию и менингит, и от других не менее опасных болезней.
Но вернемся к Анечке. Девочку перевели. Школа прекрасная, все нравится, хотя отцу, конечно, физически сложнее возить ребенка. Да и Ане вставать надо раньше. Однако это того стоит — родитель полностью спокоен за дочь и сына хочет учить в этой же школе.
Но эти проблемы были, когда Сергей Васильевич был женат. Сейчас проблемы у него куда серьезнее.
Как он рассказывает, в апреле праздновали день рождения Анечки два дня, 14 и 15 апреля. Купил детям тортик. Анечка попробовала, ей не понравился, поэтому младшенький, Леша, по кусочку все и перетаскал. 16-17 апреля у Леши начались проблемы. Его тошнило, в животике какое-то уплотнение. 18 апреля отец понял, что не может помочь малышу и отвел в скорую (они живут на острове Русском, дом недалеко от скорой).
Ребенка отвезли в больницу на Первой Речке. Там ничего понять не могут. Может быть, аппендицит? Да, вроде, нет. Анализ крови — нормальный, анализ мочи — нормальный, пульс нормальный. Заподозрили аллергию.
– У меня гены хорошие, все жили до 100 лет. Папа не делал ни укола, ничего. 19 апреля приезжаю, смотрю, ребенка потрусивает. Лежат Леша и еще девочка. Спрашиваю: «Врач был?» «Никто не заходил», – отвечает девочка. Я бегу на второй этаж, говорю: «Ребенку плохо». Врачи говорят: «Никаких уколов, пока все не выяснили». Советовались, советовались... Один говорит: «Давай, сахар проверим». «С какого?» Проверили, глюкометр показывает: 21...
– Неправильно, 22,5 было, — поправляет Леша.
В этот день ребенок впал в кому. Однако спасибо врачам из первореченской больницы и больницы рыбаков (куда отвезли ребенка), Леша поправился. Хотя диагноз ему поставили неутешительный — диабет. Но...
В выписке из истории болезни они такого наворотили... В частности пишут: «Анамнез собран со слов ребенка и дежурного врача-реаниматолога...»
Отец вместе с тетей и старшей дочерью Аней вывозили Лешу из больницы на Первой Речке в больницу рыбаков, в скорую Лешу привел отец (так говорят Сергей Копнинов, Аня и Леша). Мать сидела с Лешей, пока он болел, в больнице Рыбаков (ребенок и отец это подтверждают).
То есть нельзя сказать, что Леша оказался в больнице непонятно откуда, и родители не принимали участия в присмотре за ним во время лечения.
«Медицинской документации на руках нет, родственники ребенка с момента госпитализации не обращались».
Полиса на момент госпитализации, как говорит Сергей Васильевич, реально не было, однако и он, и бывшая жена присутствовали при лечении.
«Симптомы гипергликемии появились около 2 недель назад с нарастанием в динамике». Оба ребенка и отец рассказывают, что плохо Леше стало после дня рождения, в частности, он съел тортик и выпил колы, после чего его стошнило. Возможно, перепутали 2 дня и 2 недели. Но Сергей Васильевич не винит врачей:
– Промашку сделать не страшно. Страшно, когда сделал ошибку и начинаешь другого обвинять, – говорит он.
А дальше начались серьезные проблемы. Ему надо было выписать инсулин для Леши.
– Приезжаем в поликлинику, вместе с матерью заходим. Врач:
– О, да вы преступник! Вы ребенка довели до комы!
Я говорю:
– Я пришел, чтобы занимались моим ребенком. Там глупости написаны.
Она он отвечает:
– Мне по барабану, здесь стоит печать.
Мать стоит, говорит:
– Он мне детей не давал.
Я говорю:
– Он у меня не был в коме, когда мы привели его в больницу.
Сначала вообще подозревали аппендицит. 19 числа была капельница. Мало ли, может в ней была глюкоза, кто знает... У меня к ним претензий нет. Эти врачи спасли моего ребенка. Я говорю:
– Сегодня 7 мая, у меня нет инсулина.
Врач согласилась выдать рецепт на инсулин, – говорит отец.
Однако, как он вспоминает дальше, потребовали страховое свидетельство, а его не могут найти. Ругался-ругался. Ему говорят: «Покупайте инсулин». А он стоит 2000 рублей. А страховое, как ему сказали, делается месяц.
Однако он не отступился — пообещал на врача в крайздрав пожаловаться, и инсулин выдали, и страховое на следующий день сделали.
Однако, как ему сообщили, врач сама на него настучала в органы опеки. Якобы отец довел Лешу до диабета.
Приходили инспекторы ПДН проверяли, протокол не выписали, хотя поговорили нормально. Попросили документы о прописке детей. Отметим, что со слов отца, как он ни просил органы опеки, ему не выдают ни акта, ни другой письменной бумаги, что в семье все нормально. А это уже очень подозрительно.
Я ему посоветовала написать в органы опеки и задать вопрос, каковы результаты проверки. А то слишком часто случается, что забирают детей, не выдавая родителям никакой бумаги о якобы, запущенном состоянии жилья и плохом уходе. И, если это гонцы за чужими квартирами, или торговцы детьми – самый черный из всех бизнесов – то бумажку с клеветой в адрес родителей необходимо обжаловать через суд.
В противном случае, эти бумажки, как показывает практика дел по отъему детей, всплывают на суде, когда малыши живут уже в спецучреждениях.
Мы будем следить за судьбой этой семьи, потому что тут явно родитель исполняет свои обязанности добросовестно и от детей отказываться не собирается. Гонцов за квартирами мы сразу предупреждаем, что, помимо малых деток, у Копнинова есть еще большие, которым квартира и достанется, в случае, если дети отправятся в детдом, а тетя и отец будут ликвидированы каким-нибудь преступным образом.
Но и родителей хотим предупредить: не ругайтесь по пустякам с педиатрами и учителями. Хорошему человеку вы просто кровь попортите, а плохой может оторваться и на вас, и на ребенке.
Еще. Делайте прививки. По закону вы можете их не делать. 99% россказней о вреде прививок (по словам вирусологов) — это мифы. Но если возникнет неприятная ситуация, связанная со здоровьем ребенка, про вас скажут: «Эти родители не следят за здоровьем детей, они даже прививки не сделали». Про Сергея Васильевича так говорили.
И еще: если вами заинтересовались органы опеки или ПДН, требуйте протокола. Не дали — пишите в краевую администрацию и полицию с требованием пояснить, как оценили состояние вашей семьи.
А мы желаем Сергею Васильевичу удачи. И чтобы ответ из администрации края его не огорчил.
Анастасия Попова.
Фото автора.