Премию «Ниже плинтуса» фсбшникам вручить не удалось
В прошлом номере мы отметили, что собираемся вручить премию «Ниже плинтуса» (за самые глупые, на взгляд редколлегии, документы) семерым фсбшникам. Я разговаривала по телефону, который нам давно давал пресс-секретарь ФСБ Олег, по этому же телефону он подтвердил, что по-прежнему является пресс-секретарем, однако когда я пришла в само здание и стала пытаться попасть на прием, мне сказали, что с пресс-службой я не связывалась.
Недаром некоторые наши читатели подозревают ФСБ в том, что они воруют письма Президенту, ходят за ними по пятам и занимаются всякой сомнительной ерундой. Эдакие барабашки. По мне, они реально какие-то мутные.
Я собралась вручить премии сотрудникам ФСБ, которые прессанули бабушек, увлекшихся китайской религиозно-философской гимнастикой «Фалуньгун». Это было сделано после того, как китайское консульство потребовало преследовать это «еретическое» учение.
Полных имен сотрудников ФСБ у меня в основном не было, были инициалы, фамилии и должности. Титул «Инквизитор года-2015» получил Дмитрий Мариза, заместитель начальника УФСБ по ПК, остальные фсбшники стали дипломантами в номинации «Назад, в средневековье». Это Белов А.Д., Гайфуллин Ю.Н., Леднев А.Ю., Обложко И.С., Хрипун В.В., Рахимов С.Р.
Без имен как вручать? Некультурно. Звоню я Олегу. Телефон точно фсбшный, мы с этим человеком уже разговаривали. Он пояснил, что имен не выдаст — это персональные данные. Я ответила, что мне нужен Мариза. Он спросил, а не нужен ли мне директор. Я, естественно, обрадовалась и ответила, что это будет самый прекрасный вариант. В отличном настроении, получив добро на встречу с начальством у пресс-службы, я направилась в ФСБ.
Пришла я в ФСБ. Людей там, особо, нет. Висит на стене штука, похожая на домофон. Из штуки доносится: «Вы со мной можете поговорить». С кем, со мной? Работники госорганов должны представляться. Объясняю, мол, звонила пресс-секретарю, договорилась о встрече с руководителем. Мне подсказали телефон. Я то по одному телефону позвоню, то по другому, везде меня посылают. Какой-то мужской голос, у которого, видимо, нет фамилии, пояснил мне, что знает, кто я, является пресс-секретарем, но я с ним не разговаривала. Опаньки!
Для сомневающихся, разговор слышала редактор. Я его не выдумала. Не, ну ты подумай, это я сейчас должна доказывать, что с пресс-службой разговаривала! Совсем стыд потеряли — разгонять такую пресс-службу. Они не только не высылают пресс-релизов. Даже не понятно, существуют ли они вообще. Если все-таки у ФСБ есть пресс-служба, будем дружно считать, что это распильная вещь, поскольку признаков взаимодействия со СМИ я что-то не отметила.
Помню, попытались вручить премию «Ниже плинтуса» в краевом суде. Краевые судьи от меня спрятались, а заместитель председателя сделала вид, что ее нет, хотя прием вела. Но это суд. В суде и УВД себя вели совсем по-детсадовски. Кто-то спрятался, кто-то заявил, что у них читают «АВ» и знают, какая у нас премия, кто-то посмеялся, кто-то накричал, кто-то впал в ступор, кто-то за чистую монету принял. Но это были, как ни крути, люди, а не какая-то базарящая железная штука на входе и телефон без фамилий.
А я, помимо того, что с грамотами пришла, еще принесла доказательства, что в интернете торгуют жучками. По сути, с сообщением о преступлении пришла. И что вы думаете? Меня приняли? Нет, конечно. Им, видимо, наплевать на преступления! Они свои огромные, как я думаю, зарплаты получают за то, что штаны просиживают? Я так думаю.
Меня, типа, записали на прием к начальнику и, типа, перезвонят. Но я не удивлюсь, если завтра я позвоню в ФСБ и узнаю, что ни с кем не разговаривала. Померещилось мне, что в ФСБ ходила. Ага... Глюк поймала. И мой диктофон тоже глюк поймал.
Меня, кстати, один женский голос оскорбил. Я представилась: журналист такой-то, а она сказала, что меня не знает, только Соловьенко знает. А у меня сразу такая депрессия началась. Ну вот, зря жизнь прожила.
Держите за меня кулачки! Я возьму штурмом эту неприступную крепость. Я ж им каждые пятнадцать минут буду названивать и на диктофон разговоры записывать! Мне та тетя, которая меня не знает, интервью пообещала. А если пообещал, должен дать. Иначе это даже некрасивее будет, чем получить премию «Ниже плинтуса».