Защита прав
Ребенка-инвалида жестоко избили
Анастасия Попова
Как до этого дошло?
По версии сотрудников УВД по Фрунзенскому району шесть месяцев опекуны избивали мальчика-инвалида. Девятого января соседи нашли его в коридоре с разбитым лицом и обратились в милицию.
Максима били с детства
Максиму 15 лет, он никогда не учился в школе. Раньше жил в Хорольском районе, воспитывался в многодетной семье. Но в 2007 году его маму и папу лишили родительских прав за то, что они регулярно избивали своих детей. Близкие родственники отказались его взять – мальчик перенес менингоэнцефалит, практически ничего не слышит, неразборчиво говорит, страдает энурезом. Опека была оформлена на бывшую жену родного дяди Максима, который был судим.
– Каким образом была установлена опека на эту женщину – непонятно. Во-первых, она не является родственником ребенку. Во-вторых, она говорит, что не проходила медкомиссию, никто не обследовал ее съемное жилье, – говорит начальник отделения по делам несовершеннолетних милиции общественной безопасности УВД по Фрунзенскому району Владивостока, Антонина Носко.
По ее мнению, Хорольские органы опеки сразу отказали бы опекуну Галине Ивановне, если бы увидели коммунальную квартиру с ведром вместо туалета и надувным матрасом, который отвели для Максима. Не озаботило их и на какие деньги повар одной из гостиниц Владивостока собирается содержать ребенка-инвалида. В семье, состоящей из двоих дочерей (второй и пятый класс) и гражданского супруга, работает только она.
– Как объясняет опекун, она не давала согласие на оформление опеки и плохо представляла, что это. Вернее, заявление она написала, какие-то бумаги заполнила, но необходимые процессуальные действия не прошла, – говорит Антонина Носко.
Вот и получилось, что оформили опеку на человека, который был абсолютно к этому не готов. Когда мальчик просыпался мокрый или забывал надевать штаны, по версии УВД по Фрунзенскому району, его жестоко избивали. С одной стороны, можно понять: мало приятного, когда постоянно полно стирки, а горячей воды нет. Памперсы – слишком шикарно для людей, которые и так едва концы с концами сводят.
Опекун пришла в больницу с пустыми руками
– Мы спрашивали дядю Максима, избивал ли он его. Отвечает, что избиений не было. Но экспертиза показала, что у ребенка сочетанная мозговая травма, ушиб головного мозга, мягких тканей, туловища, конечностей, – говорит Антонина Носко.
В сентябре 2008 года Максима отдали под опеку. С этого времени, как рассказали соседи сотрудникам УВД по Фрунзенскому району, из квартиры раздавались детский плач и крики. Не писали заявление в милицию, потому что, зная взрывной характер «отца семейства», боялись за себя и собственных детей.
Поскольку во Владивостоке семья проживает неофициально, органы опеки Владивостока никак не участвовали в судьбе Максима. А жаль. Если бы на Новый год мальчик получил подарки, семье помогли бы деньгами или одеждой, удалось бы снять напряжение, разрядить атмосферу.
Непонятно, была ли оформлена инвалидность на мальчика. Вроде была, но почему тогда его не поместили в специализированное учреждение? Как говорит опекун, сейчас все документы она отдала в органы опеки Хороля. Ей пообещали, что мальчика устроят в школу-интернат. Опекун была у Максима в больнице. Пришла с пустыми руками – ни сменной одежды, ни фруктов, ни молока или кефира не принесла. У неё спрашивают: «Почему?» «На своих нет денег», – отвечает.
Опекун: мальчик бродяжничал, мы его пожалели
Корр. «АВ» удалось поговорить с опекуном мальчика Галиной Ивановной и ее гражданским супругом. Что сказать? В семье отношения теплые. Две маленькие девчушки играют, та, что помладше, всё приставала к отцу с расческой. Дома чисто, новые обои, хороший диван.
Оба «опекуна» вину отрицают. Говорят, что ребенка не били – только кричали на него. Но они и на своих детей иногда кричат. Физическое состояние мальчика объясняют тем, что над ним постоянно издевались соседи. Паренек был малость неадекватный. Попросишь его показать на картинке корову, тычет пальцем в зайца. Вот соседские ребята этим и пользовались – то пеной для бритья намажут, то заставят биться головой о стену. Отношения с соседкой, которая в тот роковой день вызвала милицию, у Галины Ивановны, как она говорит, были плохие всегда. Она считает, что соседка решила им насолить, обвинив их в избиении ребенка. Галина Ивановна с ней как-то даже сцепилась, рядом оказались сотрудники милиции, которые скрутили ее. Галина Ивановна зафиксировала побои.
Галина и Игорь, попытались определить Максима в первый класс школы для глухих и слабослышащих. Не вышло. Мальчику выдали характеристику, в которой указали, что он не в состоянии воспринимать то, что ему говорят учителя, ведет себя из ряда вон. Оба опекуна не знали, во что ввязывались, когда решили помочь Максиму.
– Когда я приезжал к брату, Максим со мной здоровался, вел себя, вроде, нормально. В Хороле он бродяжничал, дома почти не жил. Его даже из магазина выгоняли, потому что от него пахло, – говорит Игорь, дядя Максима.
Они просто видели, что ребенок шатается никому не нужный, хотелось его накормить, приютить, обогреть. Но говорят же, благими намерениями…
Они рассказывают, что специалисты хорольских органов опеки просто привезли Максима из больницы Хороля к дому и оставили его, даже в квартиру не зашли. Документы доставили на работу Галине Ивановне.
Максим больше не нужен опекунам
Дальше был ад. Мальчик мог сесть на ковер и описяться, снимал штаны перед маленькими девочками (со временем его удалось от этого отучить), больше двух минут не мог слушать, что ему говорят. Забывал, что произошло буквально только что. Общаться с ним приходилось на пальцах, он ведь очень плохо слышит. Как-то Игорь взял его на работу (он трудился на стройке). Максим устроил там такой погром, что Игорю не только не заплатили – он еще должен остался.
Наступил кризис, «отец семейства» остался без работы. Зарплаты Галины – 15 тысяч рублей – катастрофически не хватает. Квартира «съедает» пять-шесть тысяч рублей в месяц.
– Его нельзя было оставлять дома одного. Поэтому я с ним сидел. Попу ему подтирал. Мне оно надо? У меня свои двое растут, их нужно поднимать, – говорит Игорь.
Галина ходила вместе с Максимом, чтобы ему сделали паспорт. Намучилась ужасно. Ни Игорь, ни Галина больше не хотят заниматься этим ребенком. Она звонила в департамент соцзащиты населения, после разговора с ними решила, что опека с нее снята.
– Я же как лучше хотела, а меня представили таким извергом, – говорит она и смотрит глазами, в которых больше не осталось слез.
Она показывает характеристику с работы. Ее характеризуют с самой лучшей стороны: обязательная, усердная. И рядом характеристика ребенка, который домогался до маленьких девочек в школе. Ей хочется доказать, что она хорошая, просто с ним бы никто не справился…
Стоит ли верить «опекунам», что они не били ребенка? Сомневаюсь. Во всяком случае, они не производят впечатления очень интеллигентных людей, которые на это не способны. Но я не могу их осуждать. Уверена, они сделали все, что было в их силах. Но… сил не хватило.
Департамент образования: органы опеки не виноваты
Директор и начальник отдела охраны прав детей и специального образования департамента образования и науки Приморского края Вера Кузнецова и Татьяна Перминова ответили, что по этому делу идет проверка. Пока неизвестно, в какое спецучреждение поместят Максима.
Галина Ивановна по-прежнему остается законным представителем мальчика. В действиях специалистов территориального отдела опеки и попечительства департамента образования и науки Приморского края по Хорольскому муниципальному району они не видят никаких нарушений. В соответствии с действующим законодательством опекуном (попечителем) ребенка не обязательно должен быть родственник. Все необходимые документы были собраны.
Галина Ивановна написала заявление 28 августа прошлого года, на основании которого была назначена попечителем Максима. Поскольку она официально зарегистрирована в поселке Ярославском, акт обследования жилищно-бытовых условий мог быть составлен на то жилье.
Судимость гражданского супруга не имеет отношения к делу, поскольку проверять должны были только опекуна, и она предоставила все необходимые документы. То, что специалисты органов опеки Хороля привезли мальчика и документы во Владивосток, говорит только об их добросовестной работе. Денежное пособие на ребенка выплачивалось ежемесячно.
В настоящее время неизвестно, кто избил Максима – версий существует много. Как считают Вера Ивановна и Татьяна Александровна, попечитель взяла Максима из лучших побуждений, чтобы подготовить документы для его устройства в спецучреждение, поскольку во Владивостоке это сделать проще. Короче, чисто чиновничий подход. Я не я, корова не моя: все формальности органы опеки соблюли, а вину за то, что ребенок в итоге оказался в больнице, можно свалить на кого угодно, хотя бы на соседей опекуна...
P.S. УВД по Фрунзенскому району Владивостока сообщает: если вам стали известны факты жестокого обращения с детьми или другими гражданами, но вы боитесь написать заявление в милицию, можно обратиться по телефону доверия и остаться анонимным.
Телефон доверия УВД по Фрунзенскому району Владивостока: 41-39-03.
Анастасия ПОПОВА
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
