Политика
К кому притулиться на митинге?
Надежда Алисимчик
Почему зерно урожая-2003 г. дешевеет и дешевеет и уже упало на одну треть, а хлеб дорожает и дорожает? Почему на внешнем рынке цены на нефть зашкаливают, а бензин в стране дорожает? Почему цены на электричество для жителей Амурской области в 5 раз ниже, чем оно продается в Китай?
Почему во Владивостоке цены на кальмары выше, чем в Краснодарском крае?
Почему, когда в 90-е годы прошлого столетия весь бюджет страны состоял из 20 млд. долларов, мы ездили в городском транспорте бесплатно, а за квартиру платили в 10 раз меньше, чем сейчас, когда только от нефти все последние 4 года страна получает ежегодно по 50 млрд. долларов?
Почему при этом правительство выплачивает внешние долги, залезая в новые, а долги народу не возвращает?
Почему квартплата вровень, а то и выше пенсий? Почему, почему....
Потому что экономика - зеркало политики, а никак не наоборот. В январе по всей стране начались массовые митинги пенсионеров, сначала гражданских, а с февраля - военных.
К военным тут же начали присоединяться со своими плакатами РНЕ, коммунисты, “Родина” и другие “патриоты”...
Коммунисты зовут назад в прошлое, РНЕ требует царя со свастикой, а рогозинская “Родина” чисто из патриотических чувств хамит Бушу. Отставная военная элита и казачество создают “Народное ополчение”, но у их “Минина и Пожарского” подозрительно знакомые усы и кавказский акцент...
К кому притулиться? Есть еще “Единая Россия” с масляными блинами, речами, этакая попсово-православная попадья с иконой в одной руке и с пистолетом в другой, пляшущая вприсядку перед народом. Ей на подрясник наступает “Родина”, тесня коммунистов.
Если “РНЕ” больше всего не любит евреев, то “Родина” не любит вдвойне сильнее, потому что она не любит еще и американцев. Ведь американцы хуже евреев. Чем? Тем, что богатые евреи помогают только евреям, а богатые американцы - всем бедным в своей стране. Бедные в Америке живут за счет богатых. В том смысле, что богатые в Америке платят налоги, и на эти деньги бедные живут, в том числе и бедные русские. А патриотам “Родины” нужно, чтобы в Америке было, как в России - богатые жили за счет бедных.
Объединяют всех - “Единую Россию”, “РНЕ”, “Родину”, КПРФ и прочих патриотов - красноречивые клятвы в любви к народу. Обычно публично и громко в любви клянется тот, кто хочет жениться на очень богатой дурочке, чтобы и богатством владеть и свободу иметь. Но наш-то народ уже замужем за КПРФ побывал, по молодой дури!
Помнится мне то замужество! В пятом классе, нас, одиннадцатилетних учеников средней школы села Могильный Мыс Колпашевского района, Томской области повели среди зимы, при 30-градусном морозе, вместо уроков на лесозаготовки. Тот день у меня остался на всю жизнь в памяти. Но не потому, что валенки были дырявые и в них насыпался снег, за редким исключением у всех валенки были латаные - перелатанные. И страх был не в том, что накануне мне опрокинулась на ноги кипящая сковородка и вся кожа на ноге вздулась пузырем. Такое в нашей жизни случалось с кем-нибудь каждый день, если учесть, что жила я на квартире у хозяйки бабушки в домишке на одну комнатенку, посреди которой стояла плита. А в этой комнатенке кроме меня, плиты и бабушки жила еще беременная дочь хозяйки с пятилетним пацаном, ссыльный постоялец мужчина, мой одноклассник Колька, кот и собака. Мой дом находился в соседней ссыльной деревушке-резервации, но там была только начальная школа.
Вообще-то держать пилу нам было не в диковинку, этим все дети занимались лет с четырех - были моменты, когда взрослым нужно было, чтобы хоть кто-то держал пилу с другой стороны бревна и она не дергалась из стороны в сторону. А там постепенно приходила сноровка.
Но нас привели не на распилку, а на лесозаготовку, т.е. мы должны были повалить несколько деревьев, распилить их и сложить поленницей. И была норма, точно не помню какая. Как ни трудно жилось нашим мамам, но валить деревья в тайгу они нас еще не брали, и мы были в этом деле новички.
Мы с Ильзой выбрали березу, которая на морозе пилится чуть мягче железа, и стали ее пилить. Наступил момент, когда дерево должно было вот-вот упасть. И тут нас посетил жуткий страх - куда оно повалится? На нас? Мы стояли в ужасе, пилу мы вытащили, а береза все не падала. Не помню, кому из нас пришла в голову мысль, но мы взяли по длинной палке и, зажмурившись, одновременно лупанули по дереву и понеслись без оглядки прочь. Береза, а она до сих пор стоит у меня перед глазами, к счастью упала в противоположную сторону. Но те ощущения, когда мы, оцепеневшие от страха, стояли и ждали, куда она упадет, живы до сих пор.
Наш детский страх не остался безнаказанным, вскоре рабочие устроили директору школы темную с сотрясением мозга, он был отправлен в больницу и в школу больше не вернулся. Другой директор на лесозаготовки детей не посылал.
Брежневские времена тоже вызывают интересные воспоминания. Гидрометслужба, где я работаю, строила в ту пору новое здание, и нас посылали на всю черную работу. Помню, поднялись мы человек 10-15 женщин по каким-то подобиям лестницы на седьмой этаж. Окон еще не было - одни проемы. Там нужно было таскать по лестнице с одного этажа на другой гравий и его рассыпать по полу. Как это делать правильно? Это нам снизу объясняли сразу семь мужиков: прораб, бригадир, куратор из райкома, кажется, наш парторг - не то Гадышев, не то Заикин, и какие-то три присоединившиеся к ним для громкости личности. Они нам с земли орали, как правильно гравий сыпать. Но это было уже смешно, а не страшно, и я хохотала до икоты, хотя меня никто не поддержал почему-то.
Назад в коммунистическое будущее вряд ли захочет тот, кто там уже побывал.
Не жаль, что коммунизм закончился, в нем я нажилась. Жаль, что демократия заканчивается. Слыша, как наша власть давит более умных и грамотных демократических оппонентов реляциями: “Не болтать, надо, как вы, а делать дело надо, как мы”, - невольно вспоминаю народное изречение про трудолюбивого дурака:” Ему хоть что делать, лишь бы наработаться”. Но есть лучший совет для врача и политика: “Когда не знаешь, что делать, не делай ничего”. Посоветуйся с тем, кто знает.
Власть перетрухала от массовых митингов. Но боится она не отставных военных, не пенсионеров. Да и митинги наши, по словам бывалых политиков - весенние ручейки, по сравнению с тем половодьем, что бушевало бы в демократических странах, случись там такая “монетизация”. Боится власть - вдруг появится лидер и сольет все ручейки в одну реку, которая смоет власть, как Лена в Якутске.
Митинги - это обязательная составляющая часть свободы слова, а благодаря свободе слова мы бескровно ушли от коммунизма. Горбачев был умным и гибким политиком, умевшим оценить и крепкое словцо, и анекдот с перцем в свой адрес. Он вел диалог с народом. Как трудно ему было балансировать между политическими требованиями Андрея Сахарова о выводе войск из Афганистана и отмене шестой статьи Конституции и диктатурой военного колосса во главе с политбюро партии.
До определенного времени шел на диалог с народом и Ельцин, выходя в гущу политических водоворотов. Суть митингов - диалог власти с народом лицом к лицу. Пар выпускается, напряжение ослабевает. Но диалога нет, и страна купается в крови локальных войн, террора и криминальных перестрелок.
Когда нет понимания, есть презрение. Пенсионеры отсылали свои 30 рублей надбавки Касьянову. Теперь военные отставники заняты тем, что отсылают свои 240 рублей надбавки в матпомощь Верховному главнокомандующему Владимиру Путину, который вместе с ними почему-то не хочет принять участие в митингах. Почему? Ведь нельзя участвовать в политических акциях только служащим в действующей армии, а Путин-то - отставной подполковник!
Надежда Алисимчик.
Другие статьи номера в рубрике Политика:
