Инвестор, он же дольщик
В городе Никольском строится дом, большой и красивый, 9 этажей. Рядом – кирпичная пристройка, тоже большая, но выглядит ужасно: недостроенная, где – один этаж, где – два, где – три, и все в запустении, окна зияют, а наверху, вместо крыши уже растет трава. Красивый жилой дом и некрасивое недостроенное кафе имеют общую стену, потому что проект жилого здания с кафе и телеателье как был единым, так и остался, с тех самых советских времен, когда его разработали в проектной организации.
Завод-застройщик обанкротился, когда здание было построено до 8-го этажа, но без крыши. Дольщики пытались продолжить стройку, но безуспешно. Самый прозорливый из них, почуявший, что для нового капиталистического времени главное – узаконенная собственность, в 2000 году выправил государственное свидетельство о собственности, выделив свою долю в натуре. Пристройка, о которой написано выше, и есть его доля.
А недостроенные 8 этажей жилой части оказались в ведении другого собственника – государства, которое сначала в лице районных властей, а в дальнейшем муниципальной администрации города Никольского распорядилось зданием без учета прав других дольщиков. Недострой передали сначала одному застройщику, потом другому, в конце концов, оно оказалось в собственности компании-застройщика «СибСтрой».
Несмотря на то, что вложенные деньги были предназначены на строительство всего объекта, в том числе пристройки, однако с 2010 года бойко продолжилось строительство только жилой части. Кафе и телеателье продолжали оставаться в состоянии недостроя. Видимо, передав кому попало права на застройку дома, администрация города не дала на это деньги, которые завод когда-то частично вложил в стройку, а частично потерял по разным объективным и субъективным причинам, почему и стал безвозвратно банкротом.
Недострой тогда оказался ничьим. На балансе у завода дом не числился, по этой причине продать его было невозможно, но договоры дольщиков с заводом остались. Но кто сейчас, через двадцать лет, будет принимать эти договоры во внимание! И только свидетельство о собственности имеет пока какое-то значение.
Со временем появились признаки вымогательства и шантажа, когда собственнику пристройки предлагали отдать ее за бесценок несмотря на конституционные гарантии прав собственности.
Да и то сказать, кусочек лакомый: в центре города, такая симпатичная пристроечка могла бы быть и приносить доход немалый, но этот, так называемый собственник, новый русский, капиталист, видите ли, отдавать ее никак не желал, посылая и администрацию (то есть власть), и застройщика, при этом и к тому, и к другому предъявлял претензии. К застройщику – почему тот не строит все, включая кафе и ателье, как того требует проект, и в связи с полной оплатой доли, то есть в связи со стопроцентным инвестированием. А от администрации, которая заставляла собственника достраивать за его деньги (а то отберем!) он требовал (и до сих пор требует) землеотвода в соответствии с назначением пристройки под кафе.
Пока что весь земельный участок предоставлен только «СибСтрою» – застройщику, у собственника пристройки земли нет, по этой причине ни строить, ни провести консервацию объекта он не имеет права.
Администрация землю до сих пор не выдает. Скорее всего, тянуть с землеотводом решено для того, чтобы в конечном счете пристройку отобрать и отменить право собственности как у недобросовестного собственника.
Застройщик же, тоже частник, но близкий к администрации, пакостит по-мелкому, вываливая мусор к пристройке, отрезая ее от канализации и закладывая проход кирпичами из пристройки в основное здание, где у нашего капиталиста имеется квартира, по отношению которой он тоже дольщик.
Но вот подошло время сдавать жилую часть дома, а территория не благоустроена – мешает пристройка, которая не только не строится, но и даже разрушается. Неоднократные предписания о прекращении безобразия отбивались через прокуратуру, милицию, заявками и напоминаниями о землеотводе. Теперь на собственника пристройки «СибСтрой» жалуется прямо в прокуратуру. Прокуроры – в Госстройнадзор, мол, разберитесь. Госстройнадзор в лице инспектора Светланы Юрьевны пришел разбираться на место.
На месте, то есть рядом с домом на кучах строительного мусора руководитель фирмы ОПС, владелец пристройки Зинкевич А.В., его юрист и еще два обманутых дольщика, которые давно заплатили за обещанные квартиры и им даже известны номера этих квартир, перепроданных в настоящее время застройщиком следующей партии дольщиков.
Обычно требование было одно – законсервировать недостройку-пристройку. Зинкевич упирался – ни строить, ни консервировать объект он не может, пока не выделена земля. Участок, который предлагают, в два раза меньше, положенного для кафе и ателье. Заявления в прокуратуру – отписки из прокуратуры. В большом количестве. Наконец Зинкевич пригрозил следственным комитетом, то есть Бастрыкиным.
На сей раз в требованиях инспектора Светланы Юрьевны чувствуется некоторая подвижка к разрешению конфликта. У нее есть предложение – заложить окна, чтобы не зияли пустотой, закрыть все доступы в недостроенное здание, чтобы обезопасить будущих жителей дома, в особенности их детей. Короче говоря, уже полную консервацию не требуют, уже достаточно заколотить окна и проемы и закопать канавы вокруг.
Перешли в конторку начальника строительства. Во главе стола уселся человек приятной наружности, улыбающийся и поначалу молчаливый. Светлана Юрьевна села писать под копирку в двух экземплярах предписание на заделку окон.
Оказавшийся в этой компании журналист попыталась взять интервью, чем изумила представителей власти. Они-то думали, что женщина с диктофоном – всего лишь одна из дольщиков! Испуганная Светлана Юрьевна быстро стала вспоминать, что она сказала под диктофон и за что начальство ее может вздрючить. Человек приятной наружности тоже струхнул, потребовал не только удостоверение, но и редакционное задание. От испуга он даже отказался назвать свою фамилию.
Разговор с испуганным чиновником
– Можно с вами поговорить? Есть несколько вопросов, я из газеты, удостоверение есть, конечно.
– А где ваше редакционное задание? Мы имеем право общаться с журналистами только по разрешению начальства.
– Назовите, пожалуйста, документ, который не позволяет вам говорить с прессой, я его посмотрю, найду в Интернете. Он у вас не секретный?
– Вы сейчас про что говорите?
– О документе, о том, что вам можно общаться с журналистами только с разрешения.
– Вы как-то неправильно интерпретируете.
– Да, да я хочу разобраться.
– Вы выключили почему-то диктофон, когда я попросил ваше редакционное удостоверение.
– Пока доставала удостоверение, чтобы не записывать посторонние разговоры.
– Вот вы все время записывали, а когда я спросил о выполнении ваших профессиональных обязанностях по закону о массовых информациях, вдруг его резко выключили.
– Вам так показалось, я сама определяю, что у кого и когда спрашивать.
– Вы, наверное, помните, что интервью должно быть с согласия, и публикация тоже.
– Да, конечно. Скажите, пожалуйста, как вас зовут и ваш телефон, чтобы согласовать публикацию.
– Вы мне еще ничего не предъявили, и я ваших документов еще не видел.
– То есть, вам паспорт еще показать?
– Оснований давать вам какие-то комментарии я не вижу.
– Хорошо, комментариев не надо. А как вас зовут? Ну, это же не секретно!
– Меня зовут Русланом.
Вздохнул тяжело.
– А фамилия? И где вы работаете? Я – в «Арсеньевских вестях», а вы?
– Я работаю…, я работаю… Я много, где работал.
– А сейчас? Вы представляете какое-то ведомство?
– Объясните, почему я должен вам отвечать.
– Да нет, абсолютно не должен. Отказываетесь, все, спасибо Руслан!
Присутствующие подсказывают – Руслан Николаевич Вишневский, заместитель начальника отдела по управлению муниципальным имуществом, земельным вопросам и архитектуре в Никольском. И вдруг Руслан Николаевич встрепенулся.
– Никто не задавался вопросом, как фирма ОПС легализовала эту собственность – промолвил он загадочно.
– То есть вы считаете, что у них незаконно собственность возникла?
– Из тех документов, которые фирма ОПС представляла, не очень понятно, на каких основаниях возникла собственность на пристройку
– То есть «не очень понятно» или «незаконно»?
– Мне ж не показывают документы, это не моя обязанность оценивать законность, но из тех документов, которые показывают …
– Но ведь государственная регистрация имеется?
– Да, имеется. А почему они не идут в суд? Видимо потому, что в суде выяснятся какие-то незаконные вещи.
Чиновник проговорился. Выдавить Зинкевича из стройки невозможно, пока у него зарегистрированная собственность. И была кое у кого надежда на судебную тяжбу, а в районном суде у местной власти, как известно, свои ресурсы – административные. Но в суд Зинкевич не пошел, дождался окончания стройки, и теперь его проблема превратилась, наконец, в проблему застройщика и держит весь дом в подвешенном состоянии – благоустройство-то территории без приведения пристройки в должное состояние невозможно!
А в Интернете уже висит завлекалочка для покупателей: «Жилой комплекс представляет собой многоквартирный 9-этажный жилой дом, возводимый по индивидуальному проекту с применением кирпичной технологии. …… Проектом предусмотрено благоустройство прилегающей территории: детская площадка с площадкой для отдыха, временная автостоянка для легковых автомобилей на 12 п/мест, место для а/м инвалидов на 2 п/места, площадка для мусоросборника, озеленение территории, малые архитектурные формы».
Все, конечно, так и будет. Но только после достройки кафе и телеателье и сдаче объекта собственнику этой части здания под ключ.
Вот это и есть преимущества правильного и своевременного оформления частной собственности, что бы об этом кто ни говорил.
А с чиновниками пока проблема чем дальше, тем серьезнее. Много боятся, мало знают, и уже через два хода на третий партию не видят. Беда!