Это произошло 17 июня под Луганском: погибли корреспондент ВГТРК Игорь Корнелюк и звукорежиссер Антон Волошин. Попали под минометный обстрел. Волошин погиб на месте, Корнелюк получил рану, несовместимую с жизнью, и умер на операционном столе.
Наш МИД тут же заявил: «Мы гордимся всеми журналистами, которые под пулеметными, минометными, артиллерийскими или авиационными обстрелами мужественно несут правду об истинных событиях на Украине. Именно этой правды боятся киевские власти и различного рода боевые формирования, которые устроили настоящий террор в отношении журналистов из России».
Террор? Эти двое с ВГТРК – первые (и дай Бог последние) наши погибшие журналисты. А террор – это все-таки что-то другое. И не очень понятно, кто именно террор устраивает: в заявлении упомянуты в одном ряду киевские власти (это четкое определение) и различного рода боевые формирования... Что за формирования? Кто имеется в виду? Нацгвардия или сепаратистские боевики? Или то и другое, а возможно, и третье?
Стрельбы сейчас на Востоке Украины хватает, в том числе и всех перечисленных в заявлении обстрелов. Так или иначе, там война. И, как пел когда-то Булат Окуджава:
А на поле брани смерть гуляет всюду.
Может, не вернемся, врать не буду.
И тут во весь рост встает вопрос ответственности тех, кто посылает на войну журналистов.
Существует песенка фронтовых журналистов, написанная Константином Симоновым, с такими словами:
Там, где мы бывали,
Нам танков не давали:
Репортер погибнет – не беда…
Но это было давно, это была Великая Отечественная, там цена жизни человеческой была иной. Такой, как в песне. Но с тех пор прошло… Сколько? Скоро уж 70 лет. С тех пор изменились нравы, изменились правила, повысилась цена жизни. В журналистов стрелять не принято, они защищены всякими международными конвенциями. Риск (а война есть война) принято сводить к минимуму.
Есть такая специализация – военный журналист. И есть такие люди, прошедшие немало «горячих точек». Горячих точек, а также многоточий, пунктиров и прочих географических понятий в послевоенной (после Великой Отечественной) в нашей истории было немало.
А кто такой Игорь Корнелюк?
Он закончил Институт культуры в Санкт-Петербурге. Работал в ТРК «Ямал». Руководил детской редакцией. Детской! То есть никакого отношения к военной тематике. Менее года назад стал собственным корреспондентом канала «Россия» в Мурманске. И там тоже – никакой войны. Как всякий собкор, делал положенное количество материалов… которые на экране появлялись редко. На подобное пожалуется любой собкор центрального канала или центрального издания!
И вот ему предложили поехать на восток Украины. На войну, о специфике работы в условиях боевых действий он не знал. Его обучили? Судя по его поведению, его репортажам – нет.
Телевизор я, в общем-то, не смотрю. Но в связи с гибелью Игоря Корнелюка его репортажи и по телику, говорят, крутили, и в Интернете их легко было найти. Вот я и посмотрела… Это же ужас!
Вот сепаратист в камуфляже, маске, с автоматом куда-то бежит – и Игорь за ним… без каски и бронежилета, в цивильной одежде – тоже бежит. Сепаратист присаживается, целится… Понятно, бой идет – а этот без защиты!
А некоторые коллеги-журналисты (по свидетельству Елены Рыковцевой) восхищаются: «Даже в зоне военных действий Игорь писал стэндапы в белой рубашке и в галстуке». Ага, кругом война, а он такой интеллигентный… И восхищаются этой глупостью небось такие же, пороху не нюхавшие.
А что ж начальство? Что ж начальство не взгрело журналиста за белую рубашечку и галстук?
А сейчас – пафос. «Все наши сотрудники в шоке, – говорил ведущий «Вестей» Кондрашов. – Среди нас немало тех, кто прошел и Северный Кавказ, и Балканы, и Афганистан, и Ирак, – и все мы пришли к выводу, что все эти горячие точки были совершенно другие, чем Украина. Нигде из этих стран в журналистов прицельно не стреляли».
Да какой – прицельно. На последний репортаж сотрудники ВГТРК отправились снова в цивильном, оставив бронежилеты и каски (на которых написано TV) дома, то есть там, где жили. Кто б подумал, что это журналисты? Вот и накрыло.
И кстати, где раньше были эти журналисты, которые прошли и Северный Кавказ, и Балканы, и Афганистан, и Ирак и которые теперь в шоке, — где же они раньше были? Почему на Донбасс поехали не они, опытные-стреляные, а бывший руководитель детской редакции на Ямале?
Возможно, потому, что опытные-стреляные знают себе цену. Вот пишет в Фейсбуке Вячеслав Немышев-Ламут:
«Война перестала приносить доход. В мои времена мы зарабатывали по три тысячи долларов «боевых» в месяц, плюс тысячу с командировочных, плюс зарплата две, итого у меня выходило за месяц 6 (шесть) тысяч американских рублей.
Как вам?.. Мой друг с РенТВ (не скажу кто), сказал, что в их редакции предлагают людям ехать на свой страх и риск – что редакция за них не отвечает. НТВ своих старых бережет. ВГТРК – не знаю. На Первом народ бывалый.
Звезда – ?? Лайф Ньюс продают картинку. Остальные — а кто они остальные? Миллион за смерть – много или мало?
Недавно мне отказали в шестистах тысячах за месяц работы на передовой, перспективный юноша-главред намекнул на неадекватность моих запросов. Я адекватен – потому что знаю, сколько это стоит! Десять лет моей жизни, чтобы забыть. Теперь меньше чем за миллион я не поехал бы.
Да в общем-то никто и не предлагает таких денег за живого военного корреспондента. Рейтинг поднимают пленные и мертвые. Я скорблю о гибели коллег, мне до хрипа в глотке жаль вдову с семилетней девочкой. Толерантности осталось чуть-чуть».
В субботу перед РБК некая толпа устроила пикет. Ну, всякая ерунда была на плакатах – кстати, в основном самодельных, то есть эти люди действительно так думают. Много смешного и глупого было. И был один странный плакат: «Пятая колонна посылает журналистов на смерть». Пятая колонна – это ВГТРК? Ну что ж…
Союз журналистов России выступил по случаю гибели Корнелюка и Волошина с заявлением:
«СЖР предлагает немедленно внести изменения в Закон о СМИ, направленные на защиту журналистов, работающих в зонах боевых действий. В частности, необходимы следующие меры:
дополнительное страхование жизни и здоровья штатных и внештатных сотрудников, направляемых в зоны риска, обеспечение таких сотрудников специальным снаряжением и «Удостоверением журналиста, находящегося в опасной командировке».
Нужно установить обязанность работодателя обеспечить специальную подготовку корреспондентов, направляемых в зону риска, их генную регистрацию, а также психологическую поддержку их и членов их семей по возвращении. Невыполнение этих обязанностей должно повлечь административную ответственность работодателей».
Нужно, нужно… Это в будущем! А пока…
«…Сейчас они требуют «обеспечить безопасность журналистов, которые работают на Украине» – от Киева, — пишет Елена Рыковцева на «Свободе». — А что они сами сделали для того, чтобы ее обеспечить? Что они сделали? Они даже говорить об этом не хотят!
Вчера я слушала, как один за другим известие о гибели Корнелюка комментировали руководители других телевизионных компаний. Рефрен был один: ни шагу назад. Мы не отзовем наши съемочные группы.
…Но поскольку в своих требованиях к Киеву и к мировому сообществу вы продолжаете требовать защитить не бойцов, а журналистов, то и я могу вас спросить: почему вы вчера мне НИ СЛОВА не сказали о том, что сами вы сделаете для того, чтобы мы больше не оплакивали своих коллег? НИ СЛОВА не было сказано о том, как именно вы пытаетесь сохранить жизнь своим сотрудникам, которые там продолжают работать, и тем новым, которых вы продолжаете и продолжаете туда посылать. «Мы там остаемся», – вот все, что было сказано».
Впрочем, кой-кого и кой-чему гибель двух телевизионщиков научила. Только что я узнала, что «Комсомольская правда» отзывает двух своих журналистов из зоны боевых действий. Они-то, журналисты, хорохорились, говорили, что хотят досмотреть до конца… Но «вернуться немедленно» – это был приказ, который обсуждению не подлежит.
Правильное решение.