Защита прав
Дошло до эксгумации
Анастасия ПОПОВА
Не утихает скандал в Михайловском районе, в основе которого лежит загадочная смерть школьника Саши Плешакова. Около восьми месяцев родственники погибшего добивались эксгумации тела, поскольку были уверены, что парень умер насильственной смертью.
Почему понадобилось тревожить могилу
Родственники и мы, разбираясь в ситуации, пришли к такому выводу потому, что:
1. Эксперт-криминалист, приехавшая на место происшествия, утверждала, что парня убили, в частности, есть свидетели, которые слышали, что при нажатии на череп потерпевшего, она говорила, что её пальцы проваливаются.
2. В экспертизе, сделанной в Михайловке, были отражены не все повреждения, на которые указывают граждане, достававшие тело из воды.
3. Независимый эксперт опровергает михайловскую экспертизу. В частности, если Саша утонул, его тело должно было находиться в воде около двух суток (его тело нашли спустя две ночи после того, как последний раз видели), по экспертизе, сделанной во Владивостоке, тело находилось в воде несколько часов.
4. Саша пропал, когда поехал на природу с товарищами 15-20 лет. Вечером (до 23:00 часов) его ещё видели, наутро его уже не было. Молодые люди, выехавшие на природу отмечать день рождения, поясняют, что после 11 вечера уже спали. Причём палаток у них было три – в одной спал Саша, во второй парень и девушка, в третьей – 7 человек.
Парень, у которого был день рождения, на вопрос, заданный дважды: «Вы с ребятами обсуждали смерть Саши, что говорили?» – не смог дать вразумительного ответа, кроме того, что ничего не видел.
5. Человек, которого подозревают родственники, уехал на дежурство, однако к его машине была привязана палатка. Следовательно, он собирался остаться с ночёвкой?
Были и другие непонятки, например, ритуальная служба не сохранила тело, решив сэкономить деньги родственникам, хотя родственники достаточно обеспеченные люди и просили сохранить тело. Кроме того, наводит на подозрение, что михайловское следствие слишком уж шикарно выглядит.
Утром с Сергеем Плешаковым, дядей покойного, мы отправились в Михайловку. По дороге Сергей рассказал, что владивостокский эксперт должен был ехать с нами, но работники следствия решили его везти сами. Кроме того, мы ехали убедиться, что кости черепа целы или наоборот есть повреждения (соответственно, отпадут или подтвердятся подозрения в черепно-мозговой травме), а выяснилось, что осмотра такого плана происходить не будет – тело выкопают, гроб откроют и повезут во Владивосток. Там будет проходить экспертиза.
Тело планировалось эксгумировать в течение трёх часов. Александр и Сергей Плешаковы усомнились, что эта процедура пройдёт так скоротечно, и предложили начать копать до официальной даты эксгумации. Однако копальщики бодро отрапортовали, что выкопают за три часа, на чём все и сошлись.
Около половины десятого мы были на месте, священник из местной церкви отслужил панихиду и сказал, что эксгумация проходит с благословения церкви. На этой части присутствовал отец Саши, Александр Плешаков. Дальше он не остался. Сам Александр заявил, что боится сцепиться с Петром Гоноховым – руководителем михайловского следствия. Юридический представитель Плешаковых Андрей Лыба также заявил, что отцу нет смысла присутствовать на этом мероприятии. Зачем? Чтобы сойти с ума?
Эксперт: «Как правило, эксгумации бессмысленны»
Чуть позже подтянулись работники следственного комитета и эксперт.
– В этом году я присутствую на третьей эксгумации. Я работаю 48 лет, первые годы делал по 8 эксгумаций в год. Как правило, эксгумация проходит, когда есть сомнения и веские аргументы, что заключение ошибочное. Эти сомнения подтверждаются редко… Важный момент, чтобы все смогли убедиться в том, что изначально экспертиза была сделана правильно. В данном случае будет сложно что-либо сказать – времени с августа прошло много, а трупы, побывавшие в воде, разлагаются быстро. Если есть серьёзная травма, остаются следы на костях. Однако много случаев, когда подтверждаются изначальные опасения. Например, был осуждён человек за убийство жены и её любовника топором. Когда стали делать эксгумацию, выяснилось, что он не наносил жене повреждения топором, их на погибшей не было, – делится опытом врач судебно-медицинский эксперт отдела экспертизы трупов Владивостокского городского отделения ГУЗ «Приморское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» Анатолий Ширинин.
Эксперт сразу высказал сомнение, что эксгумацию реально провести за три часа. Так оно и вышло – примерно с 10 утра раскопки продолжались до заката.
Звездой мероприятия был Анатолий Ширинов. Человек пожилой, словоохотливый, много повидавший. Мы с ним разговорились. Анатолий Васильевич сказал, что вряд ли что-то удастся обнаружить. Он склонялся к версии, что эксперт, которая была на месте происшествия, ляпнула, не подумав, а родственники приняли всё близко к сердцу.
Вторая экспертиза его также не убедила. Её делала независимая организация на платной основе, официально эта экспертиза не имеет юридической силы, ведь специалисты не предупреждаются об ответственности за дачу ложного заключения, в отличие от экспертов госучреждений. Поэтому в данном случае отрицательный результат – тоже результат.
У Сергея Плешакова, дяди погибшего, этот человек вызвал доверие. Потому что, во-первых, у него большой опыт работы, во-вторых, одет он небогато, производит впечатление человека искреннего и бесхитростного.
Противоположный взгляд был у юридического представителя Плешакова. Он был уверен в одном: раз следствие разрешило провести эксгумацию, ничего обнаружено не будет, сам же склонялся к версии убийства, однако, не так уверенно, как отец погибшего. В частности, юридического представителя насторожило, что эксперт слишком много говорит о том, какой он неподкупный.
Всё-таки утонул?
С другой стороны, и о нас у работников следствия не самое лучшее мнение. Мы разговорились с одним из присутствующих следователей о поведении эксперта Мочаловой. Если верить, что это не убийство, то зачем она кричала, что здесь криминал? Ошибка? Если да, почему не созналась в ошибке?
Следователь пояснил (то же самое в своё время пояснял и руководитель михайловского следствия Пётр Гонохов), что у неё не достаточно компетентности, чтобы делать такие выводы. От себя следователь добавил – признаться в ошибке она не могла, поскольку это ставило под удар её профессионализм, а, следовательно, дальнейшее пребывание на работе.
Когда начало темнеть, наконец-то удалось увидеть труп. Фотоаппарат очень плохо снимал в таких условиях, все были вымотаны тяжёлыми часами ожидания, ни у кого и желания не возникло просить эксперта на месте осмотреть труп, есть ли на затылке повреждения. Тело было почерневшее и замёрзшее, поэтому вряд ли при том освещении реально было что-нибудь увидеть, тем более, неспециалисту. Гроб грузили для отправки во Владивосток в темноте.
Пётр Гонохов рассказал, что в Михайловском районе это не первая эксгумация. Обычно раз в год такие мероприятия проходят.
Эксперт провёл осмотр на предмет, не нанесла ли повреждения трупу просевшая крышка гроба. Не нанесла. Он пояснил, что в данном случае работать придётся по методу исключения – есть ли черепно-мозговая травма, повреждения костей. Работать он будет также с предыдущими материалами.
Мы подъехали к Александру Плешакову, отцу Саши. Я задала ему один вопрос:
– Допустим, экспертиза покажет, что повреждений черепа нет, и что?
– Это не мы довели всё до эксгумации. У нас была надежда, что его осмотрят на месте, и на месте будет видно, есть ли повреждения головы.
Под конец мы разговорились и с Сергеем Плешаковым, дядей погибшего. Он пояснил, что слова эксперта его убедили, и, если экспертиза покажет, что переломов костей черепа не было, скорее всего, он поверит. Но… зачем всё это надо было следствию?
Сергей Плешаков сказал, что они сделали всё от них зависящее, чтобы добраться до истины, а получится ли добраться – он не уверен.
Я думаю, на эти вопросы отвечает сама эксгумация. Ладно, отбросим вариант, что было убийство, которое здорово маскируется. Допустим, утонул. Тогда почему так всё странно? Ритуальная служба и следствие, у которого есть опыт проведения эксгумаций, не в курсе, что откапывать труп долго? Специально затянули или понадеялись на авось? Судя по тому, что первую половину дня работники следствия стояли кружком вокруг могилы и ждали – вот-вот достанут гроб, вряд ли они знали, что эксгумация будет проходить так безумно долго. Возможно, в таком же режиме проходило и само следствие. Где-то что-то не докопали, что-то где-то замолчали, и утопление в глазах родственников и общественности стало выглядеть, как убийство.
Родственники уже узнали, что черепно-мозговой травмы не было. Вот что по этому поводу думает Сергей Плешаков:
– Эксперту мы доверяем, но эксперт говорит только об отсутствии черепно-мозговой травмы, я жду результатов других анализов, он пока не опроверг и не подтвердил версию утопления. Пётр Гонохов, руководитель Михайловского следствия, эти дни находится во Владивостоке. Мы теперь допускаем, что было утопление, но от следствия будем добиваться скрупулёзности и ответов на все вопросы. Травмы на лице были, они должны были откуда-то появиться, промежуток времени, когда Саша пропал – тёмное пятно следствия. Пока точку ставить рано. Но не доверять эксперту у нас нет оснований.
Анастасия ПОПОВА,
фото автора.
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
