Арсеньевские вести - газета Приморского края
архив выпусков
 № 49 (820) от 3 декабря 2008  
перейти на текущий
Обложка АрхивКонтакты Поиск
 
Посиделки

Автограф свирепых Монголов

Маргарита ПАРХОМЕНКО.

С далёких Альп из Франции они принесли радость и ликование, и страсть южан. Полупрохладный Владивосток ослепили солнечным блеском своих инструментов, которые несли в зал Фэско-Холла энергию молодых вдохновенных музыкантов.

Несколько «Свирепых монголов», представив зрителям будоражащее джаз-роковое шоу, с блеском влились в международный джазовый фестиваль во Владивостоке.

И думаешь: какие благодатные перемены наступили. Было время, когда джаз был запретным плодом, а потому, особенно сладким. Почти три десятилетия музыка «толстых», по определению Горького, не прописывалась в советском пространстве. Поклонники жаждали, а чиновники от культуры запрещали.

Помнится, только в трёх городах — Москве, Ленинграде, Таллине — однажды состоялось судьбоносное событие. Тогда почти со всего СССР, из глубинки России, Сибири и Дальнего Востока съезжались в эти города любители джаза, чтобы увидеть и услышать знаменитый на весь мир джаз-квартет Дейва Брубека. Брубек стал классиком, и со временем выяснилось, что многие, даже не похожие друг на друга титаны джаза, как Колтрейн, Мингус, Кид Орк и другие (естественно, сейчас мы узнали эти имена впервые), были почитателями Дейва Брубека, коллекционировали его записи.

Это я к тому припоминаю, что многие молодые джазмены, даже в наше время, учатся у него и его музыкантов, ибо они объехали с триумфом почти весь мир и оставили блестящее наследство в грамзаписи.

В программе «Свирепых монголов» были джазовые и роковые импровизации на популярные темы групп 20-го века — похоже, что и они попали под обаяние Брубека, «Роллинг Стоунз», «Лед Зеппелин» и других.

Группа поразила стройностью и яркостью звучания, тонким «чувством локтя». Всё было чётко продумано и шокировало в плане шоу, однако создавалось впечатление, что всё происходит спонтанно, на крыльях свободной импровизации, это и есть джаз. Вообще такого зрелища я прежде не видела, и оно было настолько эксклюзивно, что я воскликнула: «Французы умеют удивлять, могут быть первыми!»

Появились на сцене музыканты честь честью и грянули своей напористой медью на весь зал, и вдруг, мягкий и вкрадчивый, как поступь кошки, раздался звук справа от меня, сидящей в 12 ряду: «Здорово! Стерео какое придумали». И точно — поворачиваю голову: идёт труба, а посреди зала — ещё один инструмент пробирается к сцене. Эффектно и поразительно по звучанию.

Инструменты у них были необычные и самобытные, ранее нами не виданные; огромная, как золотая раковина, туба, французская шарманка, которая, когда играла на ней Вероник Муген, выпускала нечто подобное телетайпной ленте, как послание из космоса. Некоторые музыканты владели несколькими инструментами — Жан-Франсуа Шарбонье (геликон, туба), Эрик Ваньон (целых два саксофона — альт и баритон) и Вероник Муген (синтезатор, перкуссия, шарманка).

«Вот несут фрукт!» — сказала я Олесе. Из-за кулис появился музыкант, неся с почтением породистый ядрёный вилок капусты. Другой встал на колени, ему на голову водрузили доску и топором, сочно, с хрустом, порубали белокочанный фрукт. Но диво дивное было в том, что, оказывается, на топорах можно сотворить мелодию, в руках классных музыкантов и дерево, и железо зазвучали.

Зал, и ранее, ошеломлённый и удивлённый, горячими аплодисментами награждал искусников, а тут они буквально потонули в рукоплесканиях. Прокалённое железо и вибрационное дерево всколыхнули зал.

Ломти сочной капусты полетели в зрителей, а те ловили их, и кто тут же поужинал капусткой, а кто и домой унёс на память, веря наивно в то, что прихватил чужой успех.

У Брубека есть пьеса «Песня кото», которая родилась под впечатлением о пребывании в Японии, и посвящена она японскому инструменту «кото». Может быть, подобно этому, у «Свирепых монголов» и родилась «Песнь топора» во время их гастролей в Монголии, топора, рубящего не головы, а капусту, которая может и накормить, и сувениром стать.

Когда мы делились впечатлениями с Олесей, она добавила, что момент разбрасывания капусты в зал стал для неё каким-то высоким действом, подобно тому, как священик окропляет святой водой.

Джаз — это музыкальная культура высокой пробы, вбирающей в себя универсальность общей культуры, которая переплёскивается через национальные рамки. Именно универсальность делает его понятным и близким людям разных стран.

Их азиатские костюмы сшиты не в ателье модных французских кутюрье, а получены, приобретены в самой Монголии — шапки, шаровары, кушаки — такая красочная экзотическая одежда. Отсюда и энергетика самого действа сильна и впечатляюща.

Кроме того, поделилась со мной Олеся, оригинальность шоу заключалась в стремлении «Монголов» извлечь музыку не только из своих инструментов, а из всех подручных средств: из полиэтиленовой плёнки (попросили зрителей из первого ряда, чтобы те извлекли звуки из пузырьков), из кулисы (составной части тромбона), в эйфории «расчленив» инструмент, и вызывало удивление, что даже составная часть тромбона тоже звучала как весь инструмент. Казалось, что настоящие монголы на сцене Феско-Холла проводят свои обряды, исполняют фольклорные композиции. Создавали восточный колорит и диковатые выкрики музыкантов на непонятном зрителю языке.

И когда все музыканты спустились в зал, распределяясь посреди его в проходе, зрители начали дружно, в едином ритме им аплодировать. Но музыкантам этого мало: они подняли руки, и их пальцы начали трепетать, словно крылышки белоснежных голубей. И все зрители в унисон подняли свои руки и продолжали вибрирующими пальцами синхронно играть какую-то фантастическую песню. И стая голубей взмыла в воздух.

Маргарита ПАРХОМЕНКО, кинорежиссёр.


Другие статьи номера в рубрике Посиделки:

Разделы сайта
Политика Экономика Защита прав Новости Посиделки Вселенная Земля-кормилица



Rambler's Top100