Вселенная
Песнь торжествующей любви
Маргарита ПАРХОМЕНКО
Артисты на встрече со СМИ перед началом спектакля Романа Виктюка «Сергей и Айседора» были напряжены: предстояло через час запредельное испытание – сыграть сложнейшее Полифоническое Действо. А тут суета сует: вчера прилетели, и сразу же на сцену, не выспишься, в норму никак не придешь, а пресс-конференция – это вопросы разные, порой некорректные, раздражающие и т.д. Мне это все понятно.
Поэтому я задала полтора вопроса. Первой отважилась поговорить Анна Терехова (Айседора).
Корр.: Вы чувствуете себя трепетней перед кинокамерой или на сцене?
А.Т.: Перед камерой. Недавно я снялась в фильме по Чехову «Чайка». Нина Заречная. Снимали в Мелихово, в музее великого писателя, сидели за столом, где сидел сам Антон Павлович, так что ощущали его энергию, его присутствие. А сцену на озере снимали в Переяславле-Залесском. Сами места эти помогали внутренне собраться. Фильм можно посмотреть по Интернету.
Но и театр мне близок - здесь мне повезло сыграть роли разноплановые: и героические, после института, и характерные я хорошо чувствую. Мне все интересно играть.
Корр.: А Айседора вам близка?
А.Т.: Признаюсь, что это было испытанием, и не сразу удавалось, ведь надо было сыграть в себе столько эмоций, чтобы все это «вытолкнуть». В спектакле играется любовь-страсть, любовь в высочайшем раскрытии этого понятия. Я расспрашивала свою бабушку, которая училась в студии Дункан (после пребывания Айседоры в России много возникло студий). Я считаю свою встречу с Виктюком знаковой, как завороженная была на репетиции его спектаклей, 50 раз смотрела «Служанок».
Дмитрий М.:
Я не знаю, какой был Есенин, я его не видел, не встречался с ним. Для меня он цельность, самая сложная роль. Я вам расскажу о Есенине на спектакле.
Зная уже, какой колоссальный психофизической энергии требует роль, я отваживаюсь на вопрос,: “А вам не страшно?”
Д.М.: Мне было страшно, вчера, доиграю ли я до конца. Сердце уже надрывается. Пусть он будет, этот страх. Иначе ничего не получится.
Господи, спаси и сохрани этого юношу.
И сериал о Есенине с Сергеем Безруковым в главной роли, и несколько других премьер связаны с круглыми датами: 110 лет со дня рождения и 80 лет со дня смерти великого гения. Просто пришло время нам в третьем тысячелетии заново открывать для себя Сергея Есенина. В этом контексте особая премьера – это гениальное детище Виктюка.
Спектакль сделан по пьесе Нонны Голиковой под названием «Сергей и Айседора», с подзаголовком (и это очень важно): «недокументальная история о любви и смерти».
Виктюк как высокий Поэт театра не касается криминальной истории, а показывает на сцене высочайший миг Лебединой песни двух великих людей – Поэта и Балерины, где все соединилось: и слово русского поэта, и пластика искусства танца.
Знаете, совсем по Есенину. Мне попались на глаза его стихи:
Есть музыка, стихи, и танцы.
Далеко в Америке возрастала А.Дункан, а в России жил С.Есенин. И проведению было суждено свести этих двух свободных людей. Она ходила, ездила по разным улицам Москвы, и он блуждал по кривым улочкам столицы, и вдруг они скрестились в одной точке. Ничто не случайно – вспыхнул Факел. Он не понимает по-английски, но сопричастно его душе ее пластическое искусство, она не понимает по-русски, но улавливает и проникает в чарующую музыку его стихов.
Минут 7-8 зал в театре им. Горького был просто благожелательным, а потом потеплел, и дыхание публики, учащенное в сопереживании, подхватывало артистов. Ей 44, ему 26. У души нет возраста, ведь называл же ее Есенин «девчонкой своей милой».
Подлинная находка Виктюка – это Дмитрий Малашенко, дебютант, ставший сразу звездой. Его Есенин сразу стал и моим. Артист еще молод, ему всего 21 год. Он и сюрприз публике, и сразу же высокая проба незаменимости. В эстетике театра Виктюка он делает все на сцене: и читает, и пляшет, он же и гимнаст, и эквилибрист.
Говорят, у Марка Захарова в «Юноне и авось», Николай Караченцев терял в весе по несколько килограммов. Дмитрий Малашенко, думаю, не меньше.
В сцене, где он падает и поднимается бесчисленное число раз, кажется, что он не касается пола, но взмывает вверх. И сидишь, затаив дыхание от страха – сколько сил у него хватит, под четкий ритм музыки падать и вставать. И все это красиво, грациозно, легко. Но ведь сердце может остановиться.
Алексей Баталов однажды сказал, что сейчас такие времена, что трудно быть добрым. Роман Виктюк заявляет: «Любовь на земле агонизирует». Поэтому он поет гимн любви. И он, надо сказать, самый преданный рыцарь этого божественного таинства, к которому художнику можно только прикоснуться, ибо тайна за семью печатями. И делает он в своем спектакле так, что зрители 1 час 40 минут неотрывно, затаив дыхание, внимают откровениям. Многие мне говорили и о «дрожи в сердце», и о «морозе по коже», а кто-то и слезы ронял. Когда Дункан обещает Есенину: «Я спасу тебя!», это на такой высокой ноте актерской убедительности, что одна зрительница мне сказала: «А я и поверила, что спасет».
Человек и вселенная - вечная тема, и в стихах Есенина она главенствующая. А у некоторых она только проклевывается.
«Я далека от этих страстей» - сказала одна зрительница о спектакле. Я надеюсь, она пока проклевывается.
«Энергичный, юный, живой – это был художник русского вызывающего дарования, ярчайшая страстная натура» (Юрий Бондарев). Давайте с пиететом отнесемся к детищу страстного идеалиста Виктюка, художнику, который в одиночку почти проклевывает тему Любви на сцене. Человек приходит в мир не случайно. Его отправляют высшие силы. Роман Виктюк это и воплощает: их, эти две огневицы, отправили в наш мир, чтобы наш практицизм, наш разум, наша фальшь почувствовали, что пронеслись две кометы. Так Виктюк вплотную подошел к космизму этой вселенской пары. Оба понимали их исчерпанность на земле, где, вместе соединившись на миг, ушли в космос. Обратите внимание – и ушли они одинаково, через земную деталь: ей горло обмотал шарф, ему веревка. И оба, веря, что ушли в другую Жизнь, где и встретятся. Артисты ходили на Ваганьковское кладбище, чтобы «услышать» душу Есенина.
“Сергей и Айседора” – это не литературное чтение с музыкальными вставками, а мистерия о земном пути гения, и потому перевиты, нерасторжимо поэзия, музыка, пластика, темперамент актеров, текст и свет. Так все слито, что если выбросишь частицу – кровь пойдет.
Все высшей пробы. Три романса на стихи Есенина в живом сопровождении молодого солиста «Геликон-оперы» Вячеслава Стародубцева, который трепещет от оказанной чести, ибо у Виктюка и такая мировая дива поет, как Елена Образцова. Он в спектакле – символ рока, играет несколько ролей.
Музыка Шнитке, партитура света (художник по свету Сергей Скорнецкий), стильная лаконичная декорация (художник Владимир Боер), Евгения Панфилова придумала костюмы: черное пальто – агенты НКВД и белые одежды двух свободных людей в несвободном мире – Есенин и Дункан. И, все поэтично, изысканно, ни грана банальности – эстетика Виктюка безупречна.
Надпись «I love you» над портретом Есенина заставила меня вспомнить слова Элоизы, которая писала своему возлюбленному Абеляру (12 век), - «Я тебя люблю» - это значит сказать: «Ты не умрешь».
Ты не умрешь
В финале спектакля Есенин уезжает в Петербург и тихо говорит: «Простите, до свидания». А в финале своей жизни поэт пишет: «До свиданья, друг мой, до свиданья…».
Это не предсмертная записка, нацарапанная кровью на листке. Это покаяние и прощение, и признание в любви. Не расставание, а надежда, вера во встречу в иных горних мирах. Смерти нет, ибо любовь – торжествующее бессмертие. Увидимся! Это касается всех нас. Перечитайте.
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди…
P.S. После спектакля многие сняли томики стихов Есенина с запыленных полок, чтобы по-новому перечитать гениального вселенского поэта. Спасибо за это Роману Виктюку и всем его артистам.
Маргарита ПАРХОМЕНКО.
Фото Галина СМАКОТА.
(Проект пространство культуры)
Другие статьи номера в рубрике Вселенная:
