Политика
Достойны ли мы считаться людьми?
Валерий КУЦЫЙ
Точно знаю, какую книгу возьму в руки, если Господь (может быть, он и существует) поверит, что я искренне раскаялся в своих грехах, и восстановит зрение, утратой которого он покарал меня за всё дурное, сделанное мною в этой жизни.
Такой книгой были бы «Мертвые души» Гоголя – литературное произведение на все времена, превзошедшее, по моему мнению, всё, что создано в русской прозе до и после него. Какой поразительный язык, какие великолепные типы, рожденные не фантазией художника, а прямо из жизни шагнувшие на страницы поэмы, как определил жанр своего главного детища сам Николай Васильевич! До сих пор мы встречаем на каждом шагу ловкачей вроде любезнейшего Павла Ивановича Чичикова, и строителя воздушных замков Манилова, и начисто лишенную сообразительности Коробочку, и не признающего никаких законов и правил гуляку Ноздрева, и необтесанного Собакевича, для которого среди губернского начальства нет ни одного порядочного человека, за исключением прокурора, да и тот свинья.
Но есть у моего любимейшего писателя и другие вещи, без ссылки на которые я не могу обойтись в заметках на тему, обозначенную в заголовке. Прежде всего назову «Шинель» - пусть гораздо меньшую по объему, но не менее пронзительную, чем известный роман Федора Михайловича Достоевского, повесть об униженном человеческом достоинстве. Сколько знаем мы не литературных, а вполне реальных ситуаций, когда власти обходятся с людьми так же, как обошлись они с несчастным Акакием Акакиевичем Башмачкиным! Мир, в котором живет Акакий Акакиевич, недобр к нему, а порою просто жесток, и напрасно взывают к этому миру о сочувствии жалкие слова этого маленького беспомощного человека: «Зачем вы меня обижаете?».
Противоположность трогательной и печальной «Шинели» - исполненная юмора повесть о том, «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Мы привыкли считать, что писатель всего лишь иронизирует в ней над гипертрофированным самолюбием одного из героев. В самом деле, ну назвали тебя «гусаком», что тут особенного, подумаешь, какая обида! Но Гоголь бы не был Гоголем, если бы всё было так просто: у него за первым планом всегда есть второй, а то и третий.
Вот и здесь, мне кажется, пусть чуть-чуть, можно разглядеть не только иронию по поводу преувеличенного самолюбия с одной стороны и неразумного упрямства с другой, но и желание сохранить собственное достоинство. Желание вполне объяснимое, а если не совсем соответствующее сложившимся обстоятельствам и смешное по выражению, так ведь автор-то повести кто? Гоголь, и этим всё сказано.
Безмерно богат и щедр русский язык, в нем немало слов, имеющих несколько значений. К ним относится и слово «достоинство». Можно говорить о достоинствах, то есть положительных качествах человека или какого-то предмета, можно сказать «купюра 100-рублевого достоинства», и всё будет правильно. Мы же ведем речь сейчас о праве на уважение, которое дано человеку природой и появляется на свет одновременно с ним, о праве не допускать унижения его личности, праве требовать, чтобы считались с его мнением, не ущемляли законных интересов и свобод. В этом смысле достоинство находится в близком родстве с понятием чести, но не той, какую защищают в судах потерявшие стыд чиновники, а той, невольником которой был Пушкин, ценой жизни пресекший попытки издеваться над собой.
За достоинство человека, за независимость его от самодержавной воли, за освобождение от крепостного рабства шли на эшафот и на каторгу декабристы. В любых условиях, подвергаясь преследованиям тоталитарного режима, который кое-кто мечтает возродить в нашей стране, сохраняли достоинство Дмитрий Сергеевич Лихачев, Александр Исаевич Солженицын, Георгий Степанович Жженов, Андрей Дмитриевич Сахаров и многие другие люди несгибаемой воли и высокого полета души.
Не все, конечно, сумели выдержать давивший на них пресс партийно-государственного произвола. Маяковский, скорей всего, ушел из жизни не только и не столько потому, что, как сказано в его прощальном письме, «любовная лодка разбилась о быт». В большей степени Владимира Владимировича сразило демонстративное безразличие власти, в которую он свято верил, к его юбилейной выставке «20 лет работы в поэзии». Сейчас можно только предполагать, что послужило причиной охлаждения режима к талантливейшему поэту революции. Но факт остается фактом.
А Борис Леонидович Пастернак? Уж как он старался вымолить прощение невесть за что: и каялся, и от Нобелевской премии отказался, да так исключенным из Союза писателей и умер, о чем оповестила мир крохотная заметка в «Литературной газете». С болью думаешь о том, какой страшной моральной пытке подвергли великого поэта «хозяева мыслей» со Старой площади и Лубянки вкупе с бездарными товарищами по цеху. Что ж, человек слаб, и нельзя осуждать его за это.
Можно лишь порадоваться, что никогда не преклоняли колен перед сильными мира сего выдающийся физиолог, Нобелевский лауреат академик Иван Павлов, скульптор с мировым именем Эрнст Неизвестный, гордость и слава нашего искусства Галина Вишневская и Мстислав Ростропович, прекрасные, честные писатели Виктор Некрасов, Владимир Войнович, Василий Аксенов… Да разве всех перечислишь!
Сейчас я хочу полностью процитировать один из сонетов Шекспира, а потом скажу, зачем это было нужно. Итак:
Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг...
Но как тебя покинуть, милый друг!
Гениальные стихи в гениальном переводе Самуила Яковлевича Маршака, за который он (конечно, не Вильям наш Шекспир, а Самуил наш Маршак) получил Сталинскую премию I степени. Поскольку лауреатов премии своего имени утверждал сам вождь и учитель, обращаюсь к чертям, работающим в аду, с убедительной просьбой учесть поступок товарища Сталина, столь высоко оценившего перевод шекспировских сонетов, и подбросить на пару поленьев меньше в огонь под сковородой, на которой его поджаривают. Но сейчас о другом. Обратите внимание: перечисляя всё то, что нестерпимо для него, поэт поставил на первое место унижение человеческого достоинства. И правда, оно переносится нами особенно тяжело.
Трудно назвать форму унижения, которому не подвергались бы люди в современной России. Важнейшие решения, затрагивающие интересы всего народа или большинства его, принимаются без нашего участия. Мы забыли уже, когда последний раз проводился в стране референдум, понятия не имеем, как учитываются результаты социологических опросов.
Нас сочли слишком неразумными, чтобы всенародно избирать руководителей субъектов федерации, - они теперь, по сути, назначаются президентом, и не исключено, что в скором времени таким же способом будут получать свои посты главы администраций городов и районов. Надо полагать, наши высшие власти руководствуются тезисом моего командира отделения младшего сержанта Бербеницкого: «Дать солдатам право выбирать себе начальство – то же самое, что разрешить яйцам выбирать себе курицу».
Нет нужды лишний раз возмущаться по поводу унизительно низких пособий на детей, зарплат и пенсий, не достигающих прожиточного минимума, по поводу пропасти, пролегающей между уровнем жизни богатых и бедных. Власть бюрократии, подменившей собою демократию, привела к тому, что едва ли не на каждом шагу попирается наши достоинство, которое – повторяю – дано от рождения каждому. Даже, вероятно, Копылову. Даже Зурабову.
Хотя нет, у министра здравоохранения Михаила Зурабова оно отсутствует, иначе он после «лекарственного» скандала, потрясшего всю страну, если и не застрелился бы, как доброжелательно посоветовал ему на слушаниях в Госдуме депутат Воронин, то наверняка ушел бы в отставку. Но не ушел и не был отправлен куда подальше президентом Путиным, и покинул Государственную думу нераскаянным, с гордо поднятой головой. Привожу цитату из публикации в газете «Московский комсомолец»:
«Уверенный в себе, спокойный господин Зурабов вошел вчера в зал заседаний Госдумы, как в клетку к тиграм. Тигры оказались совсем ручными и не страшными и позволили министру уйти целым, не ответив ни на один конкретный вопрос…
Где он, обещанный “план по преодолению лекарственного кризиса”? А как же огромная дыра, образовавшаяся в бюджете Федерального фонда обязательного медицинского страхования (ФФОМС)…?
Размеры этой дыры остаются тайной: никаких цифр названо не было, и никто из депутатов почему-то любопытства не проявил.
Что же предложил министр для латания этой дыры неопределенных размеров? Из демагогической словесной каши удалось выловить лишь одно конкретное предложение: региональные отделения ФФОМС должны сейчас потратить на оплату долгов по лекарствам свои средства, те, которые они планировали потратить на другие медицинские цели. А потом эти средства федеральный бюджет будто бы компенсирует.
Какие “другие” цели останутся непрофинансированными? Что, урежут расходы на содержание или строительство больниц и поликлиник в регионах? В детали глава Минздравсоцразвития не вдавался».
Эти строки я диктую за десять дней до того, как Госдума 4 апреля на очередном пленарном заседании примет постановление, направленное на выход из лекарственного кризиса. Однако уже сегодня могу предсказать, что Зурабову серьезные неприятности не грозят ни от парламента, ни от президента, ни от правительства.
Он нужен им в качестве громоотвода, чтобы народ свой гнев за провалы в социальной сфере обращал на никудышного (действительно никудышного!) министра, но при этом со всевозможным почтением отзывался о главе государства, который таких министров назначает, и по-прежнему голосовал за «единороссов», которые, несмотря на метание громов и молний, относятся к Зурабову, как индусы к священным коровам.
Ну что ж, декабрьские выборы в Госдуму покажут, насколько этот трюк оказался эффективным и достойны ли мы считать себя гражданским обществом. Они же послужат лакмусовой бумажкой и для социальной политики, проводимой в крае губернатором Сергеем Дарькиным, поставят оценку предпоследнему месту Приморья в дальневосточном регионе по уровню жизни, коммунальным тарифам, которые у нас не только установлены по верхнему обрезу дозволенных 22-х процентов совокупного дохода семьи, но и зашкаливают за него, безжалостному сокращению субсидий по оплате услуг ЖКХ и т.д., и т.п. Или высокое начальство думает, что мы никогда не сможем отделить мух от котлет, разобраться, кто чего стоит, и проголосовать соответствующим образом?
Невозможно жертвовать ради чего бы то ни было своим достоинством и рассчитывать, что это останется незамеченным.
В начале 30-х годов группа литераторов из 120 человек отправилась на строительство Беломорканала, чтобы рассказать народу, как там ударным трудом перековывают заключенных. Чекисты радушно принимали визитеров, кормили всевозможными деликатесами, упаивали коньяком, демонстрировали прекрасные условия жизни своих подопечных, знакомили с передовыми бригадами, с их самоотверженной работой и культурным досугом.
По возвращении из поездки 84 писателя воздержались от обнародования радужных впечатлений. Остальные же, якобы не сумев разглядеть за представленными их взору «потемкинскими деревнями» ни высокой смертности, ни непосильного рабского труда, ни унизительных и жестоких наказаний за любую провинность, выступили с восторженными очерками, собранными в книгу под редакцией руководителя делегации Алексея Максимовича Горького.
Мне довелось познакомиться с этой книгой, и должен сказать, что ничего более постыдного и лицемерного я не читал. Горький ведь и на самом деле мастер огромного масштаба, больше, чем кто-либо другой сделавший для советской литературы, но, по всей видимости, он не смог ради сохранения достоинства до конца оставаться честным, отказаться от множества материальных благ, которыми осыпала его советская власть, от обеспеченной жизни в огромном особняке Рябушинского – одного из богатейших людей в дореволюционной России.
Когда много позже знаменитый физик и будущий Нобелевский лауреат Лев Ландау, отпущенный после полуторагодового пребывания в сталинском ГУЛаге на свободу ради участия в атомном проекте, услышал от одного из своих приятелей, что у Горького замечательный язык, то не без сарказма заметил: «Этим замечательным языком он лизал известную ж…».
Не слишком разборчив в вопросах чести и достоинства был другой безусловно талантливый советский прозаик – Алексей Толстой, автор прекрасных романов, повестей, рассказов. Однако как художник он не смог преодолеть себя, насквозь конформистская повесть «Хлеб», где воздавалась хвала Сталину, оказалась самым неудачным, самым слабым его произведением.
И еще вот о чем не могу промолчать. Достоинство человека не может то появляться, то пропадать, словно луна среди проносящихся по небу туч. Оно либо есть, либо его нет. И это подтверждается тем обстоятельством, что в последнее время некоторые граждане,СМИ и общественные организации, с пеной у рта требующие усилить борьбу с коррупцией, буквально меняются на глазах, едва доходит до возбуждения уголовных дел против конкретных коррупционеров, объясняя это чьими-то кознями, враждебными происками и чем угодно еще, кроме самого элементарного – проворовался парень, вот и все объяснения.
Большинство наших читателей, несомненно, слышали, как лидер приморского отделения КПРФ Владимир Гришуков, выступая в телевизоре, объявил политическим заказом привлечение к ответственности Дмитрия Мудрова, депутата крайЗакСа по списку этой партии. Нехорошо, товарищ Гришуков, так рисковать собственными честью и достоинством. А вдруг следствие неоспоримо докажет факты мудровских махинаций? Каким мылом тогда лично вы будете отмываться от своих утверждений?
Валерий КУЦЫЙ.
Рис. Евгения МЕРКУРЬЕВА.
P.S. Два прелюбопытнейших события были недавно дарованы владивостокцам. Одно – неполное затмение Солнца, другое – полное недоумение 120-ти тысяч индивидуальных потребителей электроэнергии. Именно столько квитанций с требованием уплаты несуществующего долга было брошено в почтовые ящики горожан.
С Солнцем мы разобраться не можем, оно далеко и слишком горячее, зато насчет якобы имевшей место задолженности ситуация прояснилась. Оказывается, у «Дальэнергосбыта» чего-то там напутал компьютер, а он, подлец, всегда путает в пользу предоставляющей услуги компании. Ей это, понятно, только в радость – не стесненные в средствах потребители плюнут, выругаются и заплатят, остальные же, менее состоятельные, пусть постоят в очередях, чтобы выяснить отношения с не знающим арифметики компьютером. Энергетических сбытовиков это не колышет. И в самом деле, чего им волноваться, отдавать или не отдавать свои деньги неизвестно за что – личное дело каждого из нас.
В.К.
Другие статьи номера в рубрике Политика:
