Экономика
Лосось без рек, реки без лосося
О.Ф. Хохрякова
Дальневосточный лосось. Его жизнь тесно связана с морем и реками, где он рождается и куда возвращается с тем, чтобы дать потомство и умереть.
Крохотные мальки, вылупившиеся из икринки, стремятся к богатому пищей морю и сами встраиваются в разветвленную пищевую цепь, становясь жертвами всевозможных хищников. Самые удачливые из них, повзрослев, движимые мощным инстинктом размножения, устремляются обратно к родной единственной реке, в которой они когда-то появились на свет.
Войдя в реку, они перестают есть и, преодолевая пороги и перекаты, мелководье и завалы, проходят десятки и сотни километров до нерестилищ с единственной целью – отложить икру. Выполнив заложенную программу, обессиленные, они скатываются вниз по реке, медленно умирая.
Эта смерть привлекает огромное количество берегового народа: барсуки, еноты, медведи, вороны, грифы и прочие жадно насыщаются дарами природы. Через пару месяцев следы рыбного изобилия исчезают, превратившись в перегной и органику, которая даст жизнь миллиардам крошечных существ, называемых планктоном – основой океанической жизни.
Этот круговорот длится бесконечно долго. Люди, живущие вдоль нерестовых рек, полностью зависели от «урожая» рыбы и отработали технологии заготовки ее впрок для себя и домашних животных. Вся их экономика держалась на строгом своде законов, регулирующих ее вылов и обеспечивающих сытое существование всех племен, живших на Реке и кормившихся с нее.
Эти же законы запрещали вырубку прибрежных лесов и одобряли почитание старых ветвистых деревьев, считавшихся Хранителями Реки. А Река каждый год приносила им несметные рыбные богатства, которых хватало и людям, и лесным обитателям.
К двадцатому веку, когда слово «экология» набило оскомину, а тома Законов стали пухлыми, как прабабушкины перины, красная рыба перешла в разряд деликатесов, а ее немногочисленные остатки бьются за право войти в обмелевшие пересыхающие реки. Возникает извечные русские вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?».
Вопрос первый – «Кто виноват?» Как это ни печально, виноваты мы сами. Именно наш способ освоения земель привел к тому, что водозащитные леса были вырублены и выжжены под урез воды, земли распаханы, дно рек с нерестилищами разбито тяжелой техникой.
Вода в незатененных реках нагревается до температуры критической для развития икры, и мальки гибнут, так и не проклюнувшись. Кроме того, многие нерестилища или исчезли вообще, или стали для рыбы недоступны, поскольку на всём протяжении реки она многократно перегорожена рыбачьими сетями.
На берегах рек во время нереста уже нет места диким зверям, его заняли люди, вооруженные острогами и якорьками. Несмотря на принятые Законы, хищнический лов рыбы продолжается ежегодно. Рыбы с каждым годом становится всё меньше, а желающих ее выловить всё больше.
Приморье и лосось связаны друг с другом неразрывной связью. Для неискушенного жителя западной части необъятной России наш край – это место, где столы ломятся под грузом красной рыбы, а блины едят непременно с икрой и только. Приехав в Приморье, они бросаются в магазины в поисках деликатесов – и с удивлением обнаруживают, что в здешних магазинах икра и перемороженные кета и горбуша дороже, чем в Москве. Пережив первый шок, отважные путешественники пытаются найти деликатесы в кафе и ресторанах, но и здесь их поджидает та же неудача – рыбы или нет, или цена такая, что много не съешь – кусается. И только тем, кто приехал к нам осенью и рискнул выехать за пределы Владивостока, может крупно повезти – по всем «рыбным трассам» растянулись стихийные «рыбные ряды». Рядом с выставленными вдоль дороги самодельными столами, а чаще просто ящиками, сидят понурые, грязноватые дети с цыпками на руках и ногах и уныло торгуют «икрой зернистой красной», которая в большинстве случаев изготавливается их родителями в ближайших придорожных кустах. Над кустами кружится воронье, дожидаясь своей доли, поскольку никому ненужная рыба выбрасывается здесь же. В поселках у котов морды не входят в миски, и они брезгливо отворачиваются от предложенного куска рыбы, при этом жадно набрасываются на хлеб, в магазинах пластиковые контейнеры всех размеров расходятся с бешенной скоростью, но… Детские сады, школьные столовые, больницы, воинские части по-прежнему варят суп из консервированной сайры, а на прилавках магазинов рыбы нет как не бывало.
«Что делать?» Когда стало ясно, что рыбное изобилие покинуло нашу страну навсегда и возвращаться не собирается, государство предприняло попытки к его сохранению и приумножению. Для приумножения был использован мировой опыт по созданию рыборазводных заводов, о полезности которого ученые спорят много лет, так и не придя к единому выводу, но одного отрицать нельзя – благодаря ему рыба всё еще заходит в наши реки. С целью сохранения был принят ряд законов, в частности Федеральный закон РФ «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов», который определяет понятие водных биологических ресурсов и незаконные способы их добычи.
Согласно этому Закону, к водным биологическим ресурсам относят рыб, водных беспозвоночных, водных млекопитающих, водоросли, других водных животных и растений, находящихся в состоянии естественной среды.
Незаконной добычей (выловом) водных биоресурсов считается: (а) причинение крупного ущерба; (б) применение самоходного транспортного плавающего средства или взрывчатых и химических веществ, электротока либо иных способов массового истребления указанных водных животных и растений; (в) рыбалка в местах нереста или на миграционных путях к ним; (г) на особо охраняемых природных территориях либо в зоне экологического бедствия или в зоне чрезвычайной экологической ситуации.
Незаконная добыча водных биоресурсов, предусмотренная пп. «б», «в», «г» ч. 1 ст. 256 УК РФ, считается оконченной с момента начала добычи, выслеживания, преследования, ловли независимо от того, были ли фактически добыты водные животные, рыба или растения. Другими словами, добыча лососевых во время нереста считается незаконной, так же как и нахождение на нерестовой реке с орудиями лова независимо от количества «пойманных хвостов». Ответственность усугубляется, если рыбалка осуществляется на территории особо охраняемых природных территорий (заповедник, национальный парк) и объемом выловленной рыбы. Можно сколько угодно говорить о негуманности вышесказанного Закона, но пока он есть, шанс ответить за нарушения по всей строгости закона есть у каждого нарушителя. Не лишне напомнить, что Законы разрабатываются и принимаются Государственной Думой, а не рядовыми госинспекторами, призванными следить за его исполнением, поэтому вряд ли стоит вступать с ними в спор, доказывая свою правоту, этим Вы можете только усугубить свою вину. Законы вообще редко кому нравятся, но мы же соблюдаем правила дорожного движения, и только самоубийца побежит на красный свет через поток машин, объясняя свой поступок нелюбовью к ПДД. И положа руку на сердце, скажите, долго ли еще будет рыба в наших реках, если вдруг взять да и отменить все запреты? И будут ли от этого сыты все жители нашего района? Разговоры о том, что население района живет исключительно за счет хода красной рыбы – не более чем разговоры: значительная часть населения всё-таки имеет работу и многим просто некогда пропадать на реке, очень редко можно увидеть там и пенсионеров, и детей из благополучных семей. Зато очень часто встречаются люди совсем не бедные, приезжающие на «рыбалку» на дорогих солидных машинах, вряд ли голод заставил их выйти на промысел, скорее всего, жажда наживы. И где гарантия того, что при отмене запретов не прибудут к «раздаче» первыми, а остальным и к берегу подойти будет проблематично – вряд ли «первые» будут корректнее и вежливее госинспекторов. Примером могут служить леса, вовремя не взятые под контроль. В результате значительная часть тайги вырублена, а население от этого никак не разбогатело, более того, просто сидит без дров. Давайте признаемся честно, что в настоящее время мы еще не совсем готовы регулировать «рыбный вопрос» на уровне наших предков, тысячелетиями живших с реки. Поэтому лучше Законы всё-таки соблюдать.
В рыбной проблеме есть еще одна – дети. С началом промысла часть их перестает ходить в школу, проводя время на реке или вдоль трассы, торгуя добытым. Мимо них стыдливо пряча глаза, проходят участковые, госинспектора, жалея, выводят с реки на трассу и отправляют домой. Всем как-то стыдно и неуютно – дети голодные, что с них возьмешь. Не стыдятся, видимо, только их родители, переложившие свою ответственность за содержание семьи на детские плечи. Но ребенок, находящийся вне школы и дома – на реке или на трассе – находится в постоянной опасности: он просто может не вернуться домой, потому что утонул, сбила машина или по какой-то другой причине. Неужели надо, чтобы грянул гром, чтобы родители и органы, отвечающие за безопасность наших детей, наконец-то хоть как-то начали решать эту проблему? Хотя бы штрафами наказывая нерадивых родителей за то, что их чадо не ходит в школу и болтается неизвестно где после 23:00, нарушая законодательство. Возможно, на кого-то и подействует.
Вообще, «рыбный вопрос» выходит за рамки простого законодательства, тесно переплетаясь с экономическими, социальными и культурными вопросами. Давно назрела необходимость публичного обсуждения той странной ситуации, когда при сезонном рыбном изобилии жители района не имеют возможности не только поймать, но и купить рыбу в магазине, в то время как рыборазводные заводы не могут утилизировать то, что осталось после забора икры. Возможно, в будущем инициатива снизу даст толчок к изменению законодательства с тем, чтобы заботясь о сохранении биоресурсов не забыть и о местном населении, которое тоже есть ресурс государства. Но… Мы живем во времени настоящем, на территории, регулируемой законодательством современным, а не будущим, поэтому нравится нам это или нет, реки района во время нереста по-прежнему будут охраняться. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
О.Ф. Хохрякова, замдиректора по экопросвещению, ФБГУ «Земля леопарда».
Другие статьи номера в рубрике Экономика:
