Только-только люди начали вкушать ростки свободы, как политической, так и экономической, как грянул путч. Путчисты хорошо изучили ленинские принципы захвата власти, и 19 августа радио и телевидение, а также почта и телеграф – всё оказалось в их руках. Зазвучала музыка из балета «Лебединое озеро», другого у них ничего не было, а всё остальное они запретили. Затем путчисты собрали пресс-конференцию и объявили о перемене власти и, собственно, строя. Ну, и разослали по всей стране свои распоряжения.
По всем канонам и логике вещей мне следовало испугаться, и даже очень.
Во-первых, у нас в городе Арсеньеве, где я в то время жила, организовался сильный клуб «Демократ», в котором я играла далеко не последнюю роль. Мы имели тесную связь с аналогичным клубом во Владивостоке и собирали многотысячные митинги в Арсеьеве. Коммунисты, встречая нас на улице, недвусмысленно рисовали нам виселицу.
Во-вторых, в марте этого же года я организовала референдум на нашем военном заводе «Прогресс» с одним лишь вопросом ко всему многотысячному коллективу предприятия: нужна ли нам на заводе коммунистическая партия?
Начальники цехов просто с ума посходили, вылавливая активистов референдума с опросными листами. Но мы так свято верили в нашу правоту, что я отчитала по телефону самого ретивого начальника со всей строгостью и объяснила ему, что он нарушает законы и Конституцию, мешает торжеству демократии в стране.
Однако сила противодействия сделала свое дело, нам не хватило голосов, совсем чуть-чуть не добрали до половины работников предприятия. Так что пришлось объявить по заводскому радио, что референдум не состоялся и поблагодарить всех, кто принял в нем участие.
А в-третьих, как раз перед путчем состоялся суд. Ответчиком была я, а истцом – первый секретарь горкома коммунистической партии Владимир Георгиевич Беспалов. Поводом послужила моя статья в городской газете, где я критиковала партийную привычку посылать работников городских предприятий в село на сельскохозяйственные работы и называла этот труд рабским.
Поскольку компартия была еще в полной силе и руководила всем и вся, я этот суд, конечно, проиграла и должна была выплатить Владимиру Георгиевичу огромную по тем временам сумму – пять тысяч рублей. Хотя сам факт решения дела в суде, а не просто стирание автора в порошок, я посчитала большим прогрессом.
Но никакого страха я не чувствовала, была полна оптимизма. И когда диктор городского радио, столкнувшись со мной на улице, спросила, пытливо заглядывая мне в глаза, что я думаю об этих событиях и что ожидает всех нас, со смехом ответила:
– Да ничего у них не выйдет! Даже не переживайте!
Итак, в эти бурные дни августовского путча мне пришлось вести бурную деятельность: утром я бегала и оформляла кассационную жалобу на решение Арсеньевского городского суда (кстати, после путча краевой суд решил это дело в мою пользу), а к концу рабочего дня наш клуб «Демократ» в полном составе и еще подкрепленный очень боевой единицей – журналистом краевого масштаба Гурченковым Эдуардом Васильевичем – собирались возле дворца культуры «Прогресс» и через «матюгальник» оповещали работников завода о том, что происходило в Москве.
Да, путчисты захватили все средства связи, но уже в то время начала действовать компьютерная связь. С помощью этой связи демократы Владивостока получали информацию прямо из Москвы и немедленно передавали ее нам, как и в другие города Приморья, где готовы были ее принять.
Никогда не забуду этот непрерывный поток людей, льющийся к нам из проходной завода. Нет, к нам никто не подходил, но люди шли очень медленно, буквально черепашьим шагом, впитывая каждое наше слово. И мы рассказывали вновь и вновь, сменяя друг друга, о головокружительных событиях в столице.
А когда отстояли свободу, информация хлынула потоком. Вскоре Ельцин издал указ о запрете КПСС и возврате всех ее зданий в лоно государственной собственности. Говорят, меня искали, чтобы освободить здание горкома партии, но я уехала на море отдыхать, так что обошлись без меня, о чем я ни капельки не сожалею.
Сейчас много горьких слов и ехидных усмешек по поводу того, что мы пришли как раз к тому, к чему нас толкали путчисты. И хотя полки наших магазинов уже далеко не пусты, а простые трудяги уже не бьются головой о потолок заработной платы, некогда определяемый для всех нас партией и правительством, и даже не ездят теперь горожане в колхозы и совхозы «на картошку», тем не менее откат назад вполне очевиден.
Но я верю в народ, верю в победу над плутократией точно так же, как 25 лет назад верила в победу над путчем. Главное – никого не бояться и предъявить счет всем нарушителям законов и Конституции.
Ирина ГРЕБНЕВА, фото: nnm.me; joke24x.ru
Ирина ГРЕБНЕВА,