Защита прав
Брошенный детдом
Анастасия ПОПОВА
Журналистское расследование по заявлению, поданному лично в руки уполномоченному по правам ребенка Павлу Астахову
В детском доме № 2 снова кипят страсти. После того, как экс-директор Тамара Мясникова и экс-воспитатель Лариса Федчук получили условные сроки, ситуация не улучшилась, а только усугубилась. В «АВ» обратились родственники детдомовских девочек и рассказали, что старшие дети перестали посещать учебные заведения, в детском доме практически не живут.
О прошедших перипетиях
Напомним, директора детского дома № 2 Тамару Мясникову признали виновной в превышении полномочий, незаконном лишении свободы несовершеннолетних и присвоении имущества детдомовцев. Ее приговорили к сроку в 4,5 года и штрафу 10 тысяч рублей. Воспитатель Лариса Федчук получила три года за пособничество директору. Сроки наказания – условные. Об этом мы писали в № 9 в марте этого года.
«АВ» также писали о детском доме № 2 в мае 2003 года, статья «Зона народного образования сирот». Речь шла о сиротах Юре и Любе. У них была квартира, ключи от которой забрала Тамара Мясникова, директор детского дома. В № 47 за 2003 год под заголовком «Старики и дети оптом и в розницу» «АВ» привели доказательства опустошений детских сберегательных книжек, нехватки выдачи положенных по норме вещей детям-сиротам, превращение здоровых детей в инвалидов, настоящие пытки над больными детьми, эксплуатация детского труда на автостоянке, организованной ею возле стен детского дома.
…Галина Никитина, двоюродная бабушка Наташи, воспитанницы детского дома № 2, показывает фотографии миловидной худенькой девчонки.
Мать девочки лишили родительских прав, поэтому с ранних лет за ней присматривала двоюродная бабушка. Галина Ильинична гордится, что девочка смогла дойти до 11 класса. С её слов, ситуация резко изменилась, когда возбудили уголовное дело на Тамару Мясникову, директора детского дома. Может быть, на неокрепшую психику сирот повлияли визиты сотрудников прокуратуры, может, то, что на директора и воспитателя надели наручники прямо в детском доме и в таком виде вели по коридору, а может, просто тот факт, что правильные взрослые тёти такое себе позволяют…
Девчонки пошли по «стекляшкам»
В общем, старшие дети отбились от рук и перестали посещать учебные заведения. Как говорит бабушка, Наташа с горем пополам закончила 10-й класс, в 11-й шла с настроем, что должна его закончить, но любимая подружка стала препятствием. Сейчас Наташа не живёт в детском доме, а проживает вместе со своей подругой Алёной на квартире. Чем занимаются девочки, и на что они живут, однажды Наташа рассказала бабушке. Это слишком грязно, чтобы такое повторять и чтобы в это поверить.
– Я не могу забрать Наташу домой. Я работаю посуточно. У меня есть родная внучка. Как-то я забирала Наташу. Ушла на ночное дежурство, пришла – она привела друзей, устроили пьянку, в квартире разгром. Стали пропадать деньги. Я понимаю, что через это проходят многие подростки, но не до такого! Я отдала её обратно в детдом, потому что там опытные квалифицированные кадры, – говорит Галина Ильинична.
В сентябре девочка несколько раз пришла в школу, потом осталась у подруги.
Статистика от Галины Ильиничны: в детском доме № 2 было 150 детей, сейчас 73, из них 33 не учатся, 18 в розыске, 1 недавно погиб.
Ситуация Наташи не единична. Как говорит бабушка, когда она искала внучку, то приходила в разное время в детский дом – в 7 утра, в обед, в 8 вечера. Никого из детей старших групп там не застала. Такое ощущение, что там никто не живёт – стены ободраны, вещей почти нет.
Виталию немногим больше двадцати лет, он выпускник детского дома № 2, большая часть его братьев и сестёр осталась в детском доме. Сейчас проблемы с детьми, которые учатся… вернее, должны учиться в старших классах. Впервые о выкрутасах 14-летней сестры Виталий узнал от друзей, которые видели девочку возле шеста в «стекляшке».
«Стекляшками» называют кафе на Набережной. Как говорит Виталий, когда ходил искать сестру, видел, что там «зажигает» половина старших ребят детского дома. Старший брат, обнаружив сестру, как правило, отправлял её в детский дом, «читал морали». «Да, да», – кивала в ответ девочка и продолжала делать по-своему.
Сейчас она живёт где-то на Маяке с другими девочками из учреждения, в детском доме они только числятся.
– И на что эти дети живут?
– Если в «стекляшках» по мужикам шляться… Оттуда деньги и берут.
– Могут заниматься проституцией?
– Да. Я от многих это слышал. От знакомых, от знакомых знакомых… Я думаю, это из-за воспитателей. Был бы нормальный директор, они бы не лазили, где попало. У нас была одна воспитатель, всегда к власти рвалась. Может, она их бьёт. Может, их после 11 в детский дом не пускают. Не знаю. Я не знаю, почему они там не живут. Спрашивал у сестры. Молчит. Я говорю: «Если что-то нехорошее, ты мне скажи, я нормально через прокуратуру разберусь. Если я узнаю от кого-то, соберу пацанов… Директору не поздоровится».
Моют машины, воруют либо живут за счёт мужиков
Виталий – человек простой, сейчас он работает рабочим на стройках саммита. С девочками понятно – они на квартирах живут на неизвестно откуда взявшиеся деньги. Мальчики… Как сказал Виталий, воруют, наверное. Хотя, может быть, где-то работают – на «Зелёнке» машины моют, металл таскают…
Виталия возмущает то, что в детском доме не осталось кружков. Были вязание, футбол, борьба.
– Директор это запустил, выгнал, например, руководителя, который водил в походы. Да, настырный был человек, были конфликты, но его старались слушать как руководителя. Ходили по льду, ходили по следам тигров, костры жгли. Сейчас этого нет. А сейчас они не пойдут – отвыкли, – считает Виталий.
Он гордится, что у него куча наград, что ремонты сами делали. Сейчас ремонтов не наблюдает. Конфликты? Да были, как без них? Гуляли, конечно, особенно в старших классах. Но было правило – вечером гуляешь, утром на занятия. Училища и школы старались посещать. Но так, чтобы все, буквально с десяти лет, поголовно пили, курили и обсуждали, кто с кем будет спать этой ночью… Такого не было.
В розыске? Да, были дети, но один-два… А так, чтобы половина детского дома…
– Сейчас из наших выпускников все работают, кто-то женился. А что будет с моими малыми? У меня две сестры в младших классах. Не дай Бог, с ними будет то же, что с сестрой и братом, – возмущается бывший детдомовец.
С маленькими пока всё нормально – брат может прийти к ним, погулять, в школу они ходят.
Школа: «Мы боремся за Наташу. Пока она побеждает»
Мы решили проверить, правда ли, что старшие дети запустили учёбу. Проверить, что они занимаются чем-то недозволенным, весьма сложно, учитывая, что никто наверняка не знает, где эти дети.
Мы созвонились со школой, где учится воспитанница детского дома № 2 Наташа. Удалось поговорить с заместителем директора по учебно-воспитательной работе Еленой Сеняковой. Она не была особо удивлена звонку, ей не надо было что-то дополнительно поднимать и где-то копаться. О Наташе здесь наслышаны – вот, намедни был звонок из прокуратуры.
Девочка появилась на занятиях 11 сентября, 20, 21 сентября, 1, 2 октября. Больше её не видели.
– Мы сейчас беседуем с директором детского дома, инспектором по делам несовершеннолетних, решается вопрос о переводе девочки в училище, – говорит замдиректора школы, – мы от неё не отказываемся. Мы боремся и за её посещаемость, и за успеваемость.
Как сказала Елена Сенякова, для Наташи сейчас программа минимум – как-нибудь сдать ЕГЭ и получить аттестат. Это весьма затруднительно: девочка учится слабо, она и десятый класс закончила с трудом. В школе подтвердили информацию, что в детском доме Наташа не проживает. По слухам – обитает где-то на квартире своей детдомовской подружки. В школе у Наташи друзей нет. Директор детского дома иногда звонит в школу, справляется, видели ли Наташу. Не видели. Когда этот неуловимый Джо всё же приходит на занятия, с ней постоянно проводят беседы. «Да, да», – на все чтения моралей отвечает Наташа, заверяет, что учиться будет, но на следующий день её снова нет.
Дети посещали занятия только в сентябре
Аналогичная картина в училище № 2, где получает профессиональное образование часть ребят из детского дома. Галина Селезнёва, заместитель директора по учебно-воспитательной работе даёт такие данные. В училище из этого учреждения в основном дети 15-17 лет, их 13 человек, шесть человек поступили на три года обучения, семь человек – на один год обучения.
Часть старших детей, которые поступили на три года, живёт в общежитии при училище. С ними проблем нет, только одна девочка числится в розыске, но с ней могут держать связь по телефону. Занятия они посещают нормально, из общежития не сбегают. Все детдомовцы, помимо занятий в училище, должны посещать вечернюю школу.
Шесть человек проживают в детском доме. Вернее, должны проживать. Ибо с посещаемостью у них весьма сложно. Мы не будем печатать фамилии ребят, покажем лишь посещаемость ими занятий:
Ребёнок 1 – была на занятиях только с 1 по 16 сентября.
Ребёнок 2 – присутствовал на занятиях со 2 по 6 сентября.
Ребёнок 3 – была на занятиях со 2 по 29 сентября.
Ребёнок 4 – со 2 по 27 сентября.
Ребёнок 5 – с 24 по 30 сентября.
Ребёнок 6 – в розыске.
Из училища звонили в детский дом. Директор ответил, что дети заболели. В вечерней школе аналогичная посещаемость. При этом стипендию ребята забирают. То, что они массово заболели – весьма сомнительно. Для училища такая посещаемость – форс-мажор. Училище обязаны закончить все сироты, программу должны освоить все, любыми путями.
– Наверное, проблема в том, что у нас здесь слишком много детей. Больше, чем обычно. Им бы ещё в школе сидеть, а не получать профессиональные знания. И знаете, вы, конечно, можете написать, что директор такой плохой. У нас тоже к нему масса претензий. Но ни я, ни вы не захотели бы работать на этой должности. С этими детьми трудно. Они чувствуют себя брошенными. И не факт, что все они подались в проститутки. Может, где-то подрабатывают. Может, родителей ищут. Чужая душа – потёмки, – сказала на прощание Галина Антоновна.
Анастасия ПОПОВА
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
