Защита прав
Иришкина квартира
Татьяна РОМАНЕНКО
В декабре 2002 года Уссурийский городской суд заочным решением признал Смирнову Ирину Владимировну, 1983 г.р., выпускницу Уссурийского детского дома, переведенную в сентябре этого же года в Седанкинский дом-интернат для ветеранов и инвалидов на должность швеи, недееспособной. Опекуном ее стало руководство СДВ.
Через четыре года, когда Смирновой удалось сменить опекуна, в январе 2007 года новый опекун, то есть я, Романенко Т.Г., подала надзорную жалобу в Президиум Приморского краевого суда об отмене заочного решения и о восстановлении дееспособности. Сдав надзорку в Президиум, мы взялись за решение Иришкиного квартирного вопроса.
По закону (статья 57 Жилищного Кодекса РФ), если ребенок-детдомовец значится в списках претендентов на внеочередное получение жилья, ему по достижении 18-ти лет предоставляется отдельная благоустроенная квартира.
Начальство детского дома, принимая ребенка, обязано в личном деле указать, куда его отправят после достижения совершеннолетия. Будет ли это квартира родителей, если таковая имеется, или предоставленная властью вне очереди социальная квартира. Руководство детского дома обязано заблаговременно (лучше всего сразу после поступления ребенка в детский дом) подать сведения о своих «бесквартирных» подопечных в муниципальные отделы по учету и распределению жилья.
В жилищном Кодексе РФ в той же статье 57 указано, что квартиры таким лицам предоставляются по месту их жительства. Если бывший детдомовец переехал в другой город и устроился там на работу, или его перевели из детдома в интернат для инвалидов, а свое право на получение жилья он не реализовал в силу каких-то обстоятельств (например, не знал о своих правах, или руководство детского дома не посчитало нужным подать сведения в отдел по жилью), то он имеет право на получение квартиры в том городе, где он в настоящее время проживает. Таким образом, все, переехавшие из Уссурийского детского дома в СДВ «дети» (если нет закрепленного жилья), имеют право на получение благоустроенного жилья во Владивостоке.
Воспользоваться этим правом такие граждане могут до 23 лет.
Прежде всего нам нужно было выяснить, закреплялось ли за Смирновой жилье в городе Арсеньеве, откуда в десятилетнем возрасте ее забрали от родителей, когда лишали их родительских прав.
Мы составили запрос в Уссурийский детский дом. Чтобы не тратить время попусту, нужно правильно вручать бумаги должностным лицам – под подпись.
Я поехала в Уссурийск. На всякий случай со свидетелем. Единственное оказавшееся в наличии начальство - начмед Уссурийского детского дома Шестаева - шарахнулась от нашей бумаги, как от змеи. Отказалась не только поставить подпись о получении запроса на нашем экземпляре, но и вообще побрезговала взять документ в руки.
Пришлось составить акт об отказе, на котором мы со свидетельницей расписались. «Я знаю, эта Романенко - журналистка «Арсеньевских вестей», она хочет получить квартиру за Смирнову», - прокомментировала наши действия одна из врачей, находившихся в кабинете. Впоследствии, когда Смирнова уже жила в своей квартире, мы узнали, что такова была официальная версия «опекунов в законе»: «Романенко взяла в опеку Смирнову, чтобы получить на нее квартиру и забрать себе».
Начальница детского дома возникла в тот самый момент, когда я ставила в акте последнюю точку. Во избежание скандала она без слов приняла запрос и подписала наш экземпляр.
Такой же документ мы сдали в отдел опеки и попечительства администрации Уссурийска. Здесь проблем не было. Принимая бумагу, чиновница делилась грустным опытом выбивания квартир выпускникам детских домов. Мы сочувствовали ей, как могли.
Аналогичное письмо отправили и на Седанку в СДВ, где Смирнова проживала (и работала) после детдома – а вдруг в этом заведении за ней закрепили комнату.
Через месяц пришли ответы: сведений о жилье, закрепленном за Смирновой, нет, ее личное дело утеряно.
Строго говоря, информацию в отделы по учету и распределению жилья о таких лицах должны подавать, как уже было упомянуто выше, опекуны – до совершеннолетия, а с 18 лет до 23 лет - органы опеки и попечительства по заявлению самого бывшего детдомовца.
Если же сведения своевременно не поданы и квартира вне очереди не предоставлена, выход один - судиться с администрацией.
Ни руководство детского дома, ни опекуны в СДВ, ни органы опеки и попечительства не позаботились о том, чтобы внести ее в список нуждающихся во внеочередном предоставлении жилья.
Сама Ирина не могла подать прошение о предоставлении ей квартиры – в 19 лет она была лишена дееспособности, и никакие ее заявления не принимались.
Я, как новый опекун, подала иск к администрации Приморского края (по закону это ответственность региональных властей) во Фрунзенский суд г. Владивостока (по месту нахождения ответчика) о предоставлении Ирине отдельной благоустроенной квартиры во Владивостоке.
Представитель краевой администрации привлек к участию в деле соответчика - администрацию Владивостока. Юрист администрации Владивостока утверждал, что Ирина должна жить у опекуна (полная ерунда!), что она, как недееспособная, не может быть квартиросъемщиком и поэтому квартира ей не положена (откровенная ложь!).
Судья отложила дело о квартире до рассмотрения надзорной жалобы в Президиуме крайсуда о восстановлении дееспособности Смирновой.
Заседание Президиума состоялось 27 апреля 2007 г. Ирина, месяц назад родившая сына, была занята его воспитанием, по судам я ходила одна. Наше дело значилось первым в списке. Представитель краевой прокуратуры надзорную жалобу поддержал, предложил решение Уссурийского городского суда, которым Смирнову признали недееспособной, отменить, так как “Смирнову не уведомили о суде надлежащим образом”.
Председатель краевого суда Хижинский огласил определение: решение Уссурийского городского суда от 24 декабря 2002 года по заявлению прокурора г. Уссурийска о признании Смирновой недееспособной отменить, передать дело на новое рассмотрение. Фактом отмены решения от 24 декабря 2002 года, дееспособность Ирины восстанавливалась автоматически.
В третьем часу пополудни, сразу после этого события, в редакции “АВ” состоялся минибанкет. Я рассказала народу о состоявшемся заседании и, торжественно зачитав позорное решение Уссурийского суда 2002 года, разорвала его копию на мелкие кусочки.
2 мая я шла на суд по квартире окрыленная, но судья Куприянова отложила заседание до 16 мая, так как текст определения Президиума крайсуда еще не был изготовлен. Попросила она также, чтобы Ирина, будучи уже дееспособной, дала мне нотариальную доверенность и написала ходатайство, чтобы дело о квартире рассматривалось без ее участия, поскольку она, кормящая мать грудного ребенка, и участвовать в суде для нее затруднительно.
Со всеми этими бумагами я пришла на суд 16 мая. Поскольку произошла замена истца – вначале была истцом опекун Романенко, сейчас им стала сама Смирнова, судья решила, что нужно весь судебный процесс начинать заново. Посчитала это заседание подготовительным и назначила рассмотрение по существу на 13 июня.
Пришли я, представитель администрации Владивостока, представитель края, которая добросовестно ходила на все заседания и относилась к истцам очень сочувственно, однако в иске просила отказать.
На одном из предыдущих заседаний представитель города заявил, что Смирнова не значится в отделе по учету и распределению жилья, как лицо из числа детей-сирот. После 27 апреля, на всякий случай мы организовали за подписью Ирины заявление начальнику отдела по учету и распределению жилья Владивостока Нечаевой о постановке на учет. Одновременно подали заявки в БТИ и в ПКРЦ на предоставление информации о наличии или отсутствии у Ирины жилья во Владивостоке и в Приморье.
Нечаева ответила отказом. Она указала, что в соответствии со ст. 8 Закона “О дополнительных гарантиях…” Ирине следует обращаться в Арсеньев. Мол, во Владивостоке ее на учет не возьмут. Совершенно не впопад, такого в законе нет. Это была отписка в расчете, что мы не знаем законов.
В заседании мы пояснили, что ставить на учет детдомовцев должны сами органы власти. Пребывание в детском доме или в социальном приюте должно заканчиваться переездом в благоустроенное жилье, а не получением статуса “бомж”. И это ответственность властей.
Кроме всего прочего, мы запаслись письмами из отдела опеки администрации и из милиции Арсеньева о том, что в полуразрушенном доме, где проживают лишенные родительских прав и ведущие асоциальный образ жизнь родители Смирновой, жить Ирине невозможно.
Заседание прошло нормально. Один раз объявляли перерыв. Судья уточнила, какие статьи закона являются основанием иска. Я сказала – 8 статья закона “О дополнительных гарантиях для детей, оставшихся без попечения родителей…”.
В заседании было установлено, что до 23-х лет Смирнова не имела возможности отстаивать свои права, а бывших опекунов ее права не волновали. Видимо, они считали, что переводом Смирновой из детского дома в интернат для инвалидов с предоставлением койкоместа и лишением ее дееспособности все квартирные проблемы закрывались.
Судья осталась в совещательной комнате на решении. Через 15 минут оно было оглашено. Куприянова приняла решение: Предоставить Смирновой Ирине Владимировне вне очереди отдельное жилое помещение по договору социального найма по норме предоставления, установленной органом местного самоуправления, находящуюся в черте г. Владивостока, соответствующее по степени благоустроенности условиям данного населенного пункта, отвечающее установленным санитарным и техническим требованиям».
Решение мы получили через две недели.
Город подал кассационную жалобу. На ее рассмотрение в краевом суде я “бросила” адвоката Александра Аркадьевича Смольского. Смольский замечательно закрепил нашу победу, отстоял решение перед судебной коллегией по гражданским делам краевого суда.
31 июля решение вступило в законную силу, а 13 сентября началось исполнительное производство.
Кстати, на следующий день - 14 сентября 2007 года Уссурийский городской суд прекратил дело по заявлению прокурора г. Уссурийска о признании Смирновой недееспособной, переданное пять месяцев назад на новое рассмотрение. Уссурийский прокурор от заявленных требований отказался. Представитель детского дома начмед Шестаева на вопрос суда: “Как же так получилось, что Смирнову сделали недееспособной?”, ответила, что она не знает.
Почти год назад, когда в Уссурийском суде решался вопрос о восстановлении срока для надзорного обжалования, Шестаева утверждала, что директор СДВ просил детский дом присылать ему инвалидов, лишенных дееспособности, для работы в СДВ. Скорее всего, она (или бывший директор СДВ) спутала дееспособность и нетрудоспособность.
По закону любое судебное решение, вступившее в законную силу, должно быть исполнено немедленно. На принудительное исполнение решения суда, через исполнительный лист, дается месяц.
Первое предложение варианта квартиры для Смирновой поступило в конце декабря 2007 года. Это была гостинка, общей площадью 18 кв. м.. От этой квартиры мы отказались, рассчитывая получить квартиру большей площади. Маленькому Владиславу Смирнову было уже девять месяцев. В соответствии с ЖК РФ Ирина с малышом должны были получить не меньше 30 кв. метров. Жилищные органы с нами не соглашались. Мы подали в суд заявление с просьбой разъяснить решение суда – что означает “по договору социального найма по норме предоставления, установленной органом местного самоуправления”? К сожалению, судья Куприянова разъяснила, что она имела в виду только саму Смирнову без ее ребенка.
В начале апреля 2008 года Ирине опять предложили гостинку. Этот вариант пришлось принять.
Между администрацией Владивостока и Смирновой был заключен договор соцнайма, в котором в графе “дети нанимателя” стоял прочерк. Это означало следующее: власти не имели права предоставлять Смирновой, имеющей сына, такую маленькую квартиру на условиях соцнайма. Они обязаны были дать квартиру на двоих, но обошли эту проблему, не указав в договоре еще одного члена семьи – сына Смирновой. Судиться по этому поводу у нас уже не было возможности.
Ирина переехала к себе как раз к своему дню рождения. 26 апреля 2008 года ей исполнилось 25 лет.
Татьяна РОМАНЕНКО.
На фото автора - Ирина Смирнова.
P.S. Многое из изложенного в этой статье более детально было изложено в статьях газеты “Арсеньевские вести” в 2005-2008 годах.
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
