– Этапы стабильности и стагнации в России могут продолжаться десятки лет, как это было в Советском Союзе.
К.С. – Да, я думаю, что стагнация по советскому образцу, когда с начала десятилетия – стагнация, потом проблемы – деятилетие, потом в какой-то момент – катастрофический крах, всё это вполне возможно. Сейчас видим на примере Ирана — это страна, которая уже 50 лет совершенно не развивается, люди живут так же плохо, как они жили 50 лет назад при шахе. Тем не менее, этот режим держится и сегодня.
– Насколько сильна российская экономика, сколько ещё она может прожить?
К.С. – Экономика сама по себе может ещё десятилетия прожить. Понимаете, риски — они всегда происходят из-за политики. Если бы там КГБ и армия, и политики не попытались сделать переворот против Горбачева в 91-м году, может быть, и тогда все это продолжалось бы долго. И тогда это все было достаточно плохо, но катастрофа и распад Советского Союза произошли из-за попытки совершения военного переворота. Сама по себе экономика не транслируется в катастрофу.
– Но ведь в 21-м веке сложно представить страну, тем более, Россию, которая многие годы была встроена в мировую экономику. Её, наверное, очень сложно оторвать от этолй системы.
К.С. – Посмотрите на Венесуэлу за последние десятилетия. Страну покинули миллион, даже, возможно, два миллиона человек. Уровень жизни резко упал, власть контролирует свои нефтяные доходы. Это при том, что и доходы у них упали, но запасы нефти у них – одни из самых больших в мире. И всё это как-то у них по-прежнему держится.
– Тут имеет значение уровень социально-экономического развития в стране?
К.С. – Этот уровень должен играть роль, я бы сказал, сравнение Иранского или Северо-корейского уровня развития со страной такого уровня, как Россия пока ещё не было. Это сильно удивляет, что Россия свалилась в такую ситуацию, как агрессия против другой страны, будучи такой богатой довольно развитой страной. Да это всё неожиданно.
– В составе русской политической элиты есть люди, которые довольствовались и использовали все те блага, которые давла мировая экономика. Сейчас они всего этого лишились. Богатейшие люди страны потеряли миллиарды долларов. Чем это всё может обернуться?
К.С. – Могу сказать, что меня их поведение в 2022-м году немного удивило. Мне казалось, что эти люди с большим ощущением субъектности, ощущают себя творцами хотя бы своей собственной судьбы. А так получается, что они живут с ощущением, будто что-то выиграли в лотерею. А теперь вот проиграли, и что ж, продолжаем сидеть в казино, ждать, что ещё нам выпадет...
– Почему Вы связываете огромное количество покинувших страну с падением уровня жизни?
К.С. – Люди оставляют работу, квартиру, школы для детей, привычные продукты, привычный язык, несут огромные потери, чтобы уехать. Это значит, что там, где они были, им стало очень плохо. Уровень жизни состоит не только от уровня зарплаты и еды. Само собой он состоит и в том, что тебя не могут призвать и послать умирать в чужую страну, что твоих детей не арестуют на митинге, не изобьют, что твой бизнес не отберут, что твою книгу не запретят.
– Если пройдет вторая волна мобилизации, как это повлияет на российскую экономику? Ведь экономическая ситуация и без того ухудшается. Что, вообще, ожидать?
К.С. – Я думаю, что это не смертельно. Судя по тому, что мы видели осенью, мы видели огромное количество мобилизованных, мы видели огромное количество беженцев, и тем не менее страхи большей части людей связаны с опасаением умереть, а не с падением производства. То же самое будет и теперь.
– Сотни тысяч молодых людей из сферы ай-ти покинули страну. В других странах, где они появились, обозначен рост и развитие в этой сфере. Много ли наша страна теряет в связи с их отъездом?
К.С. – Теряет очень много. Явно столько, сколько не нужно было терять. Я же говорю, это всё важный трагический эпизод в истории России. В истории России бывало и больше терялось, например, в гражданскую войну. Сто лет назад были потеряны миллионы человек. Меня пугает то, что сто лет назад много людей прибыли в город, получили образование и возместили хотя бы частично уехавшую образованную интеллигенцию, а сейчас такого ресурса у России совершенно нет. Каждый уехавший специалист, профессор, ай-тишник заменяется на месте другим, который хуже уехавшего. Это большая проблема, в том, что эмиграция 2022 года более молодая, по сравнению с эмиграциями предыдущих лет.
– Влияет ли на нашу экономику падение цен на нефть?
К.С. – Цены на нефть колеблются очень сильно и в мирное время. Гораздо сильнее влияние роста ковида в Китае. Заболевание, которое было в США и странах Западной Европы, а также в России два года назад, сейчас происходит в Китае, и, возможно, мы увидим замедление роста экономики Китая, ещё одну рецессию. То есть у них пик рецессии ещё не состоялся. Китай — крупнейший потребитель энергии в мире. Возможно, что уже это сильно давит на энергетический рынок.
– Не замешана ли здесь конкуренция в связи с поставками из Китая, из Индии? Ходят интересные новости, что Индия может присоединиться к странам Евросоюза относительно потолка цен на нефть. Если это произойдет, что мы увидим в результате?
К.С. – Когда мы говорим, что люди бегут из России, нам хочется видеть, что экономические события имеют быстрые последствия. Чтобы беженцы вернулись прямо сейчас. К сожалению, что бы ни происходило с рынком нефти, что бы ни происходило во взаимоотношениях с Китаем или Индией, у этого нет влияния на политику Путина. Все равно будет хватать денег и заготовленных вооружений на военные действия.
– Давайте поговорим тогда про долгосрочные перспективы.
К.С. – Возможно, и не будет никаких долгосрочных перспектив. Украинская армия победит российскую группировку военных сил, либо в правительстве России найдутся ответственные люди, которые избавятся от Путина.
– Если этого не произойдет, что тогда?
К.С. – Плохо тогда будет. Это значит, будет как в Иране. Люди будут продолжать жить чуть-чуть хуже, чем сейчас. Но год от года не будут этого замечать. Талантливые люди будут все время уезжать, и это будет длиться десятилетия. Но будем надеяться, что Путин не проживет эти десятилетия.