Экономика
Невыученные уроки истории
Валерий КУЦЫЙ
Часть I
Представьте себе школу, где за партами сидят одни только двоечники. Учителей они не слушают, домашних заданий не выполняют, закон Архимеда путают с основным законом Российской Федерации. Так вот эта школа – история, а ее нерадивые ученики – все мы, не желающие усваивать пройденный материал и привыкшие хватать «двойки» за невыученные уроки.
И если я довольно часто негативно отзываюсь о Сталине и сталинщине, с чем не согласны некоторые читатели «АВ», то делаю это единственно из желания, чтобы главы учебника жизни, рассказывающие о нашем трагическом прошлом, послужили предостережением на будущее.
Еще одним поводом для разговора на эту тему стали высказывания лидера КПРФ Геннадия Зюганова, недавно посетившего Приморье в связи с предстоящими выборами в краевое Законодательное собрание.
Несправедливо было бы утверждать, будто все, что Геннадий Андреевич говорил в своих выступлениях на Приморском радио и телевидении, целиком ошибочно и не выдерживает критики. Лично я во многом соглашаюсь с тезисами коммуниста № 1 касательно нынешней социальной политики государства, приводящей к чрезмерному обогащению одних и обнищанию других, а также относительно небывалой распространенности коррупции во властных структурах всех уровней и нарушении демократических принципов управления государством.
Хотя, конечно, немножко смешно слышать сетования на нехватку демократии из уст представителя КПРФ, то есть законной наследницы ВКП(б)-КПСС. Да и коррупция появилась на свет не сегодня, она произросла из недр прежнего режима. Разве нам ни о чем не говорят фамилии Рашидова, Щелокова, Медунова, других деятелей того же пошиба, скупая информация о которых, сливаемая враждующими кланами высокопоставленных особ в прессу, лишь в малой степени давала представление о казнокрадстве и взяточничестве в партийном и государственном аппарате. И уж совсем становится не по себе, когда Геннадий Андреевич, известный своими сталинистскими симпатиями, чуть ли не напрямую объявляет тирана образцом для подражания.
Обратимся к такому примеру. Геннадий Андреевич сообщает, что, дескать, Сталин построил 9 тысяч заводов, а за последние годы не построено ни одного. Звучит впечатляюще, и я верю лидеру КПРФ, что дело обстоит именно так, как он говорит.
Но есть и вопрос. Все ли эти предприятия производили качественную, конкурентоспособную и действительно необходимую стране продукцию? И потом: известно, какие бесчеловечные методы использовались для развития производительных сил. Так может, есть смысл возродить ГУЛаг, заключить туда миллионы людей и посредством рабского труда добывать полезные ископаемые, рыть каналы, пробивать туннели, прокладывать железные дороги?
С помощью методов такого рода можно в короткий срок и не девять, а двадцать тысяч заводов построить. Вы этого хотите, товарищ Зюганов?
О девяти тысячах сталинских заводов упоминал недавно и первый секретарь Приморского крайкома КПРФ Владимир Гришуков в своем выступлении, состоявшемся в рамках избирательной кампании в краевое Законодательное собрание. Причем, как я понял, он считает, что строительство этих заводов лежит в основе нашей победы в Великой Отечественной войне.
Да нет же, Владимир Витальевич! Строили действительно много, но неразумно и непродуманно. А в результате уже на первом году войны самые промышленные районы были оккупированы противником, оборонные предприятия, которые удалось сохранить, пришлось с огромными трудностями перемещать на Урал и в Среднеазиатские республики.
Несправедливо и нелепо было бы отрицать серьезные заслуги Сталина в создании нового военно-промышленного потенциала, в мобилизации всех материальных и людских ресурсов страны на отражение гитлеровской агрессии. Сделать это было тем труднее, что кадры опытных, грамотных организаторов, командиров производства были сильно прорежены массовыми репрессиями, а времени на подготовку новых не оставалось.
По сути, Сталин оказался в роли руководителя, который сперва допустил пожар, но проявил недюжинные организаторские способности при его ликвидации.
На редкость провальными были наши дела на первом этапе войны. Я имею в виду даже не ошибочную военную доктрину, которая предусматривала только наступательные действия, из-за чего наши аэродромы, базы, склады, расположенные слишком близко к государственной границе, были сразу же уничтожены или захвачены противником. И даже не самонадеянность Сталина, уверовавшего в свою непогрешимость в чисто военных вопросах.
И хотя говорят, что история не знает сослагательного наклонения, я хотел бы понять, как могло все повернуться, если бы во главе государства стоял руководитель, не возомнивший себя гением человечества, не ценящий превыше всего собственную власть, проявляющий терпимость к инакомыслию во внутренней и внешней политике. Отсюда еще один вопрос: могла ли сложиться ситуация, при которой Гитлер не начал бы в 1941-м году войну против Советского Союза?
Пусть мое мнение кому-то покажется спорным, а доводы неубедительными, но я думаю, что могла бы. Гитлер был отпетым негодяем, которого преследовала навязчивая идея мирового господства, но дураком он не был. И если он все-таки нарушил заповедь одного из выдающихся политиков XIХ века канцлера Бисмарка, предостерегавшего от войны с Россией, то лишь потому, что располагал надежнейшей, казалось бы, информацией о неспособности Советского Союза к долгому сопротивлению.
Аргументы в пользу такого вывода были чрезвычайно весомы. Красная Армия подверглась жесточайшим репрессиям, в результате которых было истреблено подавляющее большинство наиболее опытных командных кадров и прекращена реформа вооруженных сил, проводимая маршалом Тухачевским и сторонниками его прогрессивных идей. Красная Армия не располагала достаточным количеством современной боевой техники, средств связи, а главным стрелковым оружием оставалась трехлинейная винтовка образца 1891 года, затвор которой нужно было передергивать после каждого выстрела и после пяти выстрелов менять обойму. Причем даже таких винтовок, как выяснилось впоследствии, не хватало.
Победа над крохотной Финляндией в войне конца 1939-го - начала 1940-го годов далась Советскому Союзу с большим трудом, ценой огромных потерь. Это продемонстрировало слабость наших вооруженных сил, нанесло болезненный удар их престижу.
Гитлер также делал ставку на недовольство народа политикой Большого Террора, которую проводило советское руководство, на его некомпетентность в вопросах военной стратегии. Учитывались личные качества и политические воззрения Сталина, такие как болезненная подозрительность, преувеличенное мнение о собственной проницательности, недоверие к западным демократиям, нежелание активно сотрудничать с ними и т.д.
Не будь всего этого комплекса обстоятельств, фюрер, даже располагая отмобилизованными, прекрасно вооруженными войсками, вряд ли бы решился напасть на нас и повести тем самым войну на два фронта. Неизбежное столкновение двух тоталитарных систем было бы отложено на неопределенное будущее, а до того времени с Германией могли по-настоящему схватиться противостоящие ей союзники.
Наследники Сталина утверждают, что у вождя не хватило времени для подготовки к войне. Это странно. У Гитлера, пришедшего к власти на девять лет позднее нашего гениального стратега, хватило, а у вождя всех народов – нет. Только не нужно ссылаться на трудности, которые СССР испытывал в восстановительный период. У Германии трудностей было не меньше – классовые бои, колоссальная безработица, дефицит продовольствия, огромные репарации, выплачиваемые по Версальскому договору державам-победительницам…
Вдобавок Германия согласно тому же договору не могла иметь полноценной армии. На мой взгляд, Гитлер элементарно переиграл Сталина, убедил его в нерушимости Пакта о ненападении, в отсутствии каких-либо территориальных претензий к СССР, согласился на присоединение к Советскому Союзу стран Балтии, западно-украинских, западно-белорусских и бессарабских земель.
Мы же, со своей стороны, не стали чинить каких-либо препятствий агрессивной политике Германии, поставляли ей громадное количество хлеба и стратегических материалов, выдавали немецких коммунистов, тайком готовили в своих училищах летчиков для германских вооруженных сил. В общем делали всё, чтобы выкормить зверя, желающего нас же и сожрать.
И все-таки мы, несмотря ни на что, устояли, выдюжили, победили. Объяснений тому немало. Здесь и необычайно суровая зима первого года войны, и появившаяся благодаря невмешательству японцев возможность в самый критический момент перебросить под Москву свежие войска из Сибири и с Дальнего Востока, и весьма существенная продовольственная и военно-техническая помощь союзников, о которой мы так не любим вспоминать.
Однако главным и решающим была, безусловно, поразившая весь мир стойкость советских людей. Мне претит трибунный пафос, но как найти простые слова, чтобы говорить о высоком подвиге народа, который на фронте и в тылу сделал все возможное и невозможное для победы над врагом. Это они, обыкновенные солдаты, стояли насмерть под Москвой и в Сталинграде, ломали хребет фашистскому зверю на Курской дуге, это их жены и сыновья становились к заводским станкам, чтобы заменить ушедших на фронт мужей и отцов.
Великая Победа – это их победа на века, только их, а не «гениального полководца» товарища Сталина. На нем же лежит страшная вина за безмерно высокую цену, которой была оплачена победа и которая могла быть многократно меньше, если бы не его просчеты и ошибки.
Надо ли говорить, что цена эта – человеческие жизни, и не случайно число наших погибших долгие годы занижалось советской статистикой. Сегодня мы знаем, что их было 27 миллионов, но и эта цифра, думается, не окончательная. Согласимся, однако, с нею и представим, что она означает. Так вот, 27 миллионов – это больше, чем численность населения Белоруссии, Венгрии и Финляндии, вместе взятых.
У нашего противника, между прочим, потери были многократно меньше. Как же получилось, что загубили столько людей? О нашей неподготовленности к войне мы уже говорили, и это главная причина. К тому же в 41-м и 42-м годах высшее командование и лично Сталин допускали стратегические просчеты, из-за чего крупные соединения наших войск то и дело попадали в клещи, в котлы, в окружения и в конечном счете подвергались разгрому.
У меня хранится медаль моей покойной мамы «За оборону Киева». Медаль довольно редкая, награждены ею были немногие, потому что лишь немногие защитники столицы Украины остались в живых. Сталина убеждали, что условий для обороны нет, нужно, сохраняя войска, покинуть город, но вождь стоял на своем: нет, нет и нет. Газеты крупно печатали его слова: «Киев был, есть и будет советским!»
Лишь когда город был полностью окружен, пришел приказ отступать. 19 сентября 1941 г. советские войска оставили Киев, но это уже было не организованное отступление, а подлинная трагедия. Окруженцы гибли под бомбежками и беспрерывным артиллерийским огнем, потом разбились на мелкие группы (в одной из них, состоявшей из 4-х человек, шла моя мама). Кому-то после нескольких дней блуждания по немецким тылам удалось добраться до своих, однако потери составили, если мне не изменяет память, 660 тысяч человек. В числе погибших был и командарм Кирпонос.
Можно вспомнить и полумиллионные потери в котле под Вязьмой, и провал харьковской операции после разгрома немцев под Москвой, когда Сталин не согласился с теми, кто считал необходимым дать войскам возможность передохнуть и переформироваться, и многие другие факты, характеризующие полководческий талант будущего генералиссимуса.
Но их в упор не видят апологеты сталинизма, которые, вместо того, чтобы извлечь для себя какой-то урок, с недалекостью фонвизинских митрофанушек упорно твердят: «Не хочу учиться, а хочу жениться».
Читатели, вероятно, полагают, что разговор подошел к концу и пора закругляться. На сегодня действительно хватит, однако у автора остались в загашнике кой-какие любопытные детали, имеющие отношение к затронутой теме, и – хочешь, не хочешь – придется их вытащить на свет божий. Но это в следующем номере.
Валерий КУЦЫЙ.
P.S. На Приморском радио в последнее время постоянно звучит вопрос: «Кто такой Петр Кулаковский?» Действительно, кто такой Петр Кулаковский? Особо любознательным отвечаю: а вам-то какое до этого дело?
В.К.
(Окончание следует).
Другие статьи номера в рубрике Экономика:
