Посиделки
Русские шалости в казачьем ресторане
Токовенко
Глава I
Издательский Дом “Водолей” печатает главу из романа Александра ТОКОВЕНКО (в сокращении).
(Продолжение. Начало в “АВ” №№ 40, 41, 42)
Полушкин мрачно слушал, потом сказал:
«Золото, золото! Вот, что даёт жизнь этому осиному гнезду. Почитай, в каждом подвале дома, снимаемом китайцами, – ювелирная мастерская. Мастера они отличные. Весь рынок завалили своими изделиями из золота, платины, камней-самоцветов.
А где сырьё берут? Знаю я, дельцы из Миллионки всю Уссурийскую тайгу, все золотоносные участки поделили между собой. Заметили, Карл Карлович, как наступает весна, промывочный сезон, так пустеет Миллионка: сотни китайских артелей уходят на всё лето на промысел.
В тайге у них своя полиция – шайки хунхузов. Эти бандиты Миллионке служат верно. Обратно из тайги приносят десятки пудов драгоценностей. Но здесь, в России, остаётся капля в море. Основной поток идет в Маньчжурию, Шанхай, Сингапур, Токио. Многие европейские фирмы жиреют на наших богатствах.
Казне нашей шиш на постном масле остаётся. Мне доверенный человек из моего отделения в Харбине много чего рассказывал. Зачем, думаете, во Владивостоке, да еще среди этих богдыханов, Томпсон объявился? Давно за ним слежу. Его американские фирмы вперед выпускают, чтобы разнюхивал, где что плохо лежит.
Спервоначалу Чукотку и наши Севера грабил. Потом Томпсон хотел на русском Сахалине внедриться, да японцы сами не дураки, чтобы допускать кого-то до рыбных богатств, до нефтеносных залеганий. Затем этот волк в Китае золотом стал интересоваться, а сейчас на Миллионку пожаловал. Вот и рассудите, ваше превосходительство, чего можно ожидать от этого визитёра, кроме грабежа и обмана русских».
От долгого разговора еле отдышался Лукьян. Карл Карлович согласно кивал головой. Он-то лучше и детальнее знал затронутый в разговоре предмет. Полковнику нравился образ мыслей купца.
Сам он давно был обеспокоен подпольной деятельностью Миллионки и даже посылал свои доклады и генерал-губернатору, и в Петербург в правительство, и в местную думу.
Полковник опять закурил, прошёлся по кабинету, подошёл совсем близко к сидящему Полушкину и совсем тихо, как бы на ухо сказал Лукьяну:
– Говорят, моим помощникам-полицейским земля подсказывает, что Лукьян Христофорович хотел создать поисковые экспедиции и разведкой золота заняться; из найденных запасов, конечно по закону, застолбить с разрешения горного округа тысяч пятьдесят десятин таёжной зоны именно там, откуда идёт золото, платина, серебро по браконьерским каналам. Ваше мероприятие только приветствовать надо.
Вот здесь-то мы бы вас прикрыли от хунхузов, вместе с казаками, даже настоящую охрану помогли бы наладить. А то уж больно много с завистью говорим, что весь Владивосток в ювелирных лавках и нашим хода не дают, и прекрасно знаем, откуда это золото иностранцы несут. И всё кричим «тайгу грабят!», а сами ничего не делаем, чтобы по закону на своей земле взять в руки эти богатства. Или денег жалко на поисковые лесные экспедиции, или китайцев боимся?
Стыдно: до сих пор даже топографической карты таёжной местности не имеем, не говоря уже о геологической, и за большие деньги с возвратом берём у китайцев – тех же «миллионщиков», а они нам фальшь подсовывают. Вот где, шумливый Лукьян, поросёнок закопан. Надо звать купцов в тайгу, чтобы браконьерам там места не было. Грех такое доходное место упустить, им не воспользоваться.
Полковник подошёл к столу, открыл сейф и достал объёмную синюю папку.
– Вот, послушай, купец. По некоторым данным, кстати весьма занимательным, в прошлом сезоне браконьеры всех национальностей в тайге добыли и вынесли 142 пуда золота, 84 пуда платины и 100 пудов серебра. А наши артели добыли 17 пудов золота, 12 – платины, а по другим редким металлам добычу вообще не вели.
Затем он достал зелёную папку, где значилась вывозка леса из Уссурийской тайги.
– Примерно из тех же источников, – продолжал полковник, – через реку Уссури переправлено 820 тысяч кубометров ценных пород древесины. На транспортировке древесины было задействовано более тысячи буйволов. Река Уссури стала рекой Китая для сплава леса.
А нам, чтобы на дом выписать леса, нужно обойти сто инстанций. Даже переселенцы, которые пароходами к нам из Одессы прибывают, разбирают свои старенькие строения и везут на пароходах в разобранном виде. И, спрашивается, куда едут – в лес с Украины со своими дровами. Какой стыд! А мы сидим и «Грабёж, грабёж!» – и только.
Мы, купеческое сообщество, засели на Светланской – и ни с места. По ресторанам раскатываем да ещё и водочкой балуемся. Губернатор озабочен таким положением в подпольном бизнесе Миллионки, но наших сил маловато. Я ведь регулярно отчёты в верха посылаю, и всегда о Миллионке.
Но начальство повторяет одно и то же: ввиду малочисленности населения Приамурской области и Приморской области, в частности, китайская, корейская, европейская рабочая сила необходима. Это она в основном используется на строительстве военных казарм и объектов, в шахтах для добычи угля для флота, на заготовке дров для населения.
Владивостокские власти горой стоят за Миллионку, видя в ней главную обслугу городского хозяйства. Вообще, правительственная политика рассчитана на привлечение иностранного капитала на русский Дальний Восток ввиду неразвитости отечественного предпринимательства.
А кто же его величество предпринимательство развивать-то будет? Русский мужик должен за это взяться, а капиталы – купеческие. А с преступностью мы с вами как-нибудь разберёмся. Кого в тюрьмы садим, а кого на Сахалин с кандалами.
Поэтому, когда Лукьян Христофорович, откашлявшись, прямо спросил:
– Не опасаетесь, что, случись какие осложнения в отношениях с Китаем, тридцатитысячная толпа по указанию императрицы Цыси оставит от Владивостока одни руины? Такая резня будет – жители с перепугу в море с сопок будут бросаться, ища спасени, – Глазенап развёл руками, затем спохватился и ответил на крамольную мысль:
– Ну, это уж вы хватили, господин Полушкин. Наше влияние в Китае крепнет с каждым годом. Не зря же КВЖД протянули, Дальний отстраиваем. Такую помощь китайцам оказываем, страну от японцев прикрываем. Это нелёгкая миссия, но мы её выполним. Знаем, что железная дорога с морской гаванью нам очень нужны для совместного использования в перспективе.
Китайцы, в том числе и с Миллионки, больше всего японцев боятся. Сейчас Корею японцы прибирают к рукам, всюду на Жёлтом, как говорится, континенте, теснят англичан и американцев. Можете быть благонадёжны на сей счёт. И вообще, без иностранных финансов и участия обойтись на Востоке России пока невозможно. Наша бедность и неразвитость нас дальше не пускают.
– Вот-вот, – возразил упрямый мужик. – Так и профукаем землю у океана. Пройдёшься по улицам – от заморских, иноземных названий на вывесках в глазах рябит. Разные Кунсты и Альберсы, Юсон-Кайся, Кейзерлинги, Гицбурги и прочие. Встретишь русскую фамилию – как святому празднику радуешься. Семенов, Шевелев, Старцев, Гаврилов, Кочкин.
Карл Карлович уточнил:
– Кстати, граф Кайзерлинг – российский поданный.
Но Лукьян упрямо стоял на своем:
– Что из этого, если он всю свою китобойную флотилию в Хакодате держит и кормит одних японцев. А свои капиталы держит в иностранных банках. Нам-то какой прок от графа, есть он или его нет.
Полушкин вдруг осознал, какую оплошность и неловкость допустил, ведь фамилия его высокого собеседника тоже была немецкой. Он смутился и пробормотал:
– Все люди, независимо от их происхождения, свои планы строят и капиталец в своем кошельке без свидетелей считают. Будьте снисходительны, Карл Карлович, ко мне, дураку. Простите, ради Бога, зарапортовался я. У меня часто такое бывает.
Глазенап отмахнулся:
– Да будет, будет вам от своих слов отрекаться. Чего уж там. Мы привыкли к такому недоверию простонародья. Но должен вам заявить, – повысил тон полковник, – предки мои служат российскому престолу с екатерининских времен и ещё никто из них в неверности и бесчестии не был замечен. А сам я имею Владимира с бантами и мечами Святого Станислава первой степени. И поверьте, мне интересы самодержца Николая Александровича на далёкой нашей окраине превыше всего на свете.
Карл Карлович встал, давая понять, что время визита истекло. Поднялся со стула и смущённый Полушкин.
– Рад был беседе, – официальным голосом заявил полицмейстер. – Прошу помнить о предупреждении и впредь не нарушать. Организуя таёжные экспедиции, вы делаете весьма доброе дело. Я считаю своим долгом доложить о вашем усердии самому генерал-губернатору. Думаю, он ваше нелёгкое дело поддержит. Сведения о ходе расследования пожара вам будут сообщать по мере их поступления. Честь имею.
У себя в конторе Лукьян перебирал в памяти состоявшийся в полиции разговор. Не сболтнул ли чего лишнего? Только с фамилиями промашка вышла. Нет-нет, надо поаккуратней с этой братией: ведь по делам о купцах судят. Ладно, кажись, Карл Карлович – мужик незлопамятный. А с «миллионщиками» я ещё посчитаюсь. Да и лавка уж не ахти какая с золотыми побрякушками сгорела, бог с ней, подумаешь, пуд золота растащили. Нет-нет, я скоро этим «миллионщикам» насыплю соли на хвост, да там, где они совсем не ожидают.
Зашел приказчик Матвей.
– Чего тебе?
– Да вот газетка, – виноватым голосом сказал он, – заметочка про вчерашнее.
Полушкин вырвал газетный лист из рук служащего, нашёл нужное место, торопливо прочитал. Корреспондент, спрятавшийся за литерой N, красочно расписав ресторанный скандал в присутствии господ иностранцев, призывал общественность осудить «разгульные куражи местных толстосумов».
(Продолжение в N44 )
Другие статьи номера в рубрике Посиделки:
